- Успокойся, сын мой, сказал "господь". Не сотрясай воздух. Твою проблему можно уладить.
- И он показал тебе "таблетку"?
- Ну, не сразу. Сначала помурыжил. Туману напустил. Важности. Потом якобы смилостивился и дал поиграться.
- А ты уверен, что это был Бог?
- Ты - молодец, парень. Я тоже его раскусил. Но что это меняет? По сути, мы с ним - союзники. Мы хотим свободы, а он - нашего бунта. Мы не получим того, что хотим, не сделав того, что хочет он. Логично и прозрачно. Лучших условий не выторговать, да и не нужно. Того, что я имею сейчас, мне достаточно, чтобы быть тем, кем я желаю, и добиваться тех целей, в которых я вижу смысл, получая при этом удовлетворение от осязаемых результатов.
Стас покивал головой, соглашаясь со сказанным, но в то же время как-то обречённо.
- Есть только один нюанс, - сказал он. - Мне-то что от твоих достижений? Предлагаешь быть у тебя на побегушках? Солдатом твоей армии борьбы с Заповедями? Наследства даже от тебя ждать не приходится: ты же бессмертный.
- В пределах своей компетенции.
Стас злобно посмотрел на лукавого собеседника.
- Ты - наперсточник и дешёвый позёр.
- Ого! Пошли в ход опереточные ругательства.
- Не знаю пока, как, но я когда-нибудь обойду тебя. И заслужу своё право. Ты, имея такую силу, только и умудрился, что стать районным клоуном. Где твои ученики, которыми ты хвастаешь? Где их дела? Больше скажу: ты и меня-то завербовал только потому, что я уже был морально готов. Если бы не ты, так я сам пришёл бы к тем же выводам. И, возможно, получил те же выгоды.
- Гордыня - наипервейший грех.
- И двигатель прогресса. Пошёл ты в жопу!
Марево прокатилось по отражению, потом как бы сгустился воздух, и Стас увидел в зеркале родителей. Отца - с кровавой рваной дыркой во лбу, и мать - со следами проволоки на неестественно вытянутой шее.
- Э! - крикнул Стас отражению. - Мы так не договаривались!
Но потом его осенило: а что если это просто пришло его время? Откровение может принимать любые формы. Жестокие тоже. Не об удобстве и душевном комфорте ведь речь. А о будущем.
- Вы там располагайтесь, - сказал он предкам. - Чувствуйте себя, как дома. А я пока ванну приму.
- Не стоит волноваться, сынок, - отозвался отец, положив руку ему на плечо. - Мы всё сделаем за тебя. Мы теперь всегда и всё будем делать за тебя. Ты прости, что мы не додумались до этого раньше.
- Мы исправимся, - поддержала его мать.
Стас нашёл в себе силы отвернуться от зеркала. Родители не исчезли, продолжая стоять перед ним, всё так же ласково улыбаясь. Разглядывая их лица с пристрастием, он пытался найти какие-либо признаки осуждения. И не находил ничего.
- Надень это. - Отец протянул ему рубашку с длинными рукавами, с разрезом сзади и болтающимися тесёмками.
- Зачем?
- Так нужно, сынок. - По щеке матери текли слёзы мольбы.
Стас покорно вытянул вперёд руки, и рубашка сомкнулась за ним. Свою собственную волю он перестал ощущать совсем. Будто в него вставили чужой каркас, управляемый сложным механизмом с помощью удалённого джойстика. Но язык продолжал ему подчиняться.
- Пойдём.
- Куда?
- В твою кроватку. Тебе пора ложиться спать.
- Да не хочу я спать!
Говоря эти капризные слова, Стас на самом деле чувствовал, как бешено, неистово хочет добраться до подушки.
- Надо, - твёрдо повторил отец.
Родители, держа его под локти, прошли с ним в другую комнату, которой в квартире-то и не было никогда. Помещение оказалось просторным, светлым, чистым, но лишённым мебели. Только детская кроватка стояла посередине. С деревянными оградительными вертикальными прутиками.
- Она же маленькая, - усомнился Стас.
- Ты тоже, - успокоила его мама.
Отец снял с кроватки переднюю панель, легко отщёлкнув замок, и Стас лёг животом на матрац. На удивление, ноги его легко поместились - их только пришлось согнуть в коленях. Решётка захлопнулась с внешней стороны.
- Спи спокойно, сынок.
И Стас послушно уснул, тут же провалившись в яркий реалистичный сон. Он видел, как родители оставили его одного в кроватке, а сами спустились вниз на лифте, вышли на улицу и прогулялись пешком до метро. Увидел он там и "Номера Три", вещающего по обыкновению про Конец Света, который уже наступил.
- Какая удача! - сказал отец. - Мы вас как раз и разыскивали.
- Отвалите, я вас не знаю, - огрызнулся тот.
- Зато мы знаем тебя.
- Ты испортил нашего мальчика.
- И ты ответишь за это.
Какая-то догадка промелькнула в голове бывшего "Номера Три".
- Постойте! Вы родители того придурка, который укокошил их во имя великой идеи - сделаться самым крутым злодеем и получить взамен вожделенную игрушку?
- Не смей так говорить про нашего мальчика!
- А то чо?
Мужчина достал из кармана ножницы.
- Ой! - расхохотался бомж-интеллигент. - Меня из пушки пытались убить. В одна тысяча восемьсот двенадцатом. И то не получилось. А вы... Уберите колющие и режущие предметы! Они опасны для жизни.
- Твоё время истекло, - сухо сказал отец Стаса и вонзил ножницы в грудь паяца.
Он не почувствовал боли, но что-то твёрдое и холодное коснулось его сердца, заставив упасть на колени. Он руками схватил кольца ножниц, торчащих из груди, и попытался вытащить их. Брызнула кровь, но ножницы только ещё глубже вонзились в тело. В глазах его потемнело.
- Я умираю! Наконец-то! - обрадовался он. - Где вы были раньше, добрые люди?
Вокруг неподвижного тела бомжа собралась толпа, возбуждённо обсуждая происшествие.
- Ты видел, он его ножом пырнул и бежать?
- Какой нож? Он из арбалета в него выстрелил.
- Да не. Просто пьяный валяется. Я его знаю. Это Петька Златоуст. Он тут уже года три околачивается, бутылки собирает, страсти всякие рассказывает.
Подоспевшая милиция перевернула тело на спину и поставила неутешительный диагноз: пьян, как свинья. Пусть валяется дальше.
- Но как же! - протестовали сердобольные люди. - Он же замёрзнет!
- Вот и забирайте его к себе.
- Не могу. У меня однокомнатная. И до метро далеко. Три остановки.
Петька Златоуст, пока они препирались, открыл глаза и немелодично заорал:
- На берегу пурпурного залива сидели мы и было грустно нам!
Никто не стал слушать, что там дальше произошло с этой парочкой (или даже тройкой) на берегу залива столь странного цвета.
22
Шабанов долго голову не ломал над тем, как ему обосновать необходимость своего присутствия в зоне спецоперации под Смоленском, не рискуя быть заподозренным в личной корысти. Он просто заглянул в текущие дела и сразу нашёл то, что требовалось: убийство одного московского барыги, по стечению обстоятельств родившегося когда-то в деревне, совсем рядом с тем местом, где произошёл инцидент с подопечными Алисы. Таким образом, появилось прикрытие: можно всегда сослаться на необходимость встречи со старыми контактами жертвы, родственниками и прочими лицами, могущими дать след. Вполне себе достойная легенда.
Беспокоило его другое: сумеет ли он опередить ментов. И, собственно, за счёт каких преимуществ. Сведения, поступающие из внутренних источников, предельно сужали круг поисков, но не только для него одного. Девчонки в плотном кольце, им не вырваться оттуда, и, рано или поздно, их вычислят. Расходовать свои необычные силы он пока не спешил.
Идея пришла такая: кольцо разорвать. Вернее, произвести такое впечатление, что оно разорвано.
- Урфин, - сказал Шабанов, когда они уже мчались по шоссе к месту назначения. - Я вот что подумал: шумнуть нам нужно. Чуть в сторонке. А то там людно, как на Бродвее в воскресенье. Территория поиска слишком маленькая.
- Понятно. Думаете, поведутся?
- Если грамотно сделать, то не вижу, почему нет. Что скажешь по поводу перестрелки?
- Поймут, что не бабы. К тому же они с собаками. Хотя... Можно вот как.
Шабанов ждал пояснений и не торопил подчинённого. По опыту знал, что тот - великий импровизатор. Мыслью свежей озаряется, а деталями она обрастает по ходу, во время изложения.
- Изобразим, будто пытаемся вырваться из кольца. Будто в машине у нас полно девок, а мы им, типа, помогаем скрыться. Остановят на посту, а мы по ним хорошенько шмальнём и дадим драпу. Машину бросим через пару километров - пусть побегают. И кольцо разорвём, автоматически увеличив радиус поисков. Пока подмога прибудет, то, сё...
- Принимается. Звони своим и инструктируй.
Вся гениальность замысла дошла до них полностью несколько позже, когда их остановили на импровизированном посту для досмотра. Серьёзные автоматчики проигнорировали и ментовские удостоверения, и "правильные" номера машины, которые легко пробивались по "недоофициальному" реестру. Прошманали их по полной программе, с пристрастием, как колхозников на предмет героина. Вывод напрашивался очевидный: тот, кто руководил операций, понимал, что лучшее прикрытие для беглянок - само их ментовское ведомство.
За первой проверкой последовала вторая, затем третья. А потом полыхнуло - сработал отвлекающий манёвр. Мент, изучающий документы, вдруг приклеился к рации, откуда полились истерические приказы, козырнул, потеряв к Шабанову с Урфином всякий интерес, и поисковая команда умчалась на джипе помогать своим.
- Ну, вот, - удовлетворённо произнёс капитан. - Теперь свободнее дышать будет. Однако времени у нас мало.
- Даже меньше, чем мы предполагаем, - откликнулся подчинённый.