- Бога, - презрительно усмехнулся Хайт. - Ну что ж, психологическое кондиционирование вы преодолели. Посмотрим, как вы справитесь с лучевым огнем.
Адмирал выхватил из поясной кобуры лучевой пистолет, намного мощнее той игрушки, которую бросил Этой. Нарочито медленно щелкнув предохранителем, Хайт направил дуло в грудь Этона.
У Этона был краткий миг для прощального слова.
- Адмирал, - выдохнул он, - я тоже верный слуга Империи.
Затем он будто вправду увидел устремившийся сквозь пространство плотный микроволновой луч, сопровождаемый тускло-красными волнами трассера.
И адмирал Хайт хрипло вскрикнул. Прямо на его глазах капитан Этон исчез из каюты. Он снова переместился в страт.
Падая в бесконечность потенциального времени, Этон думал, почему и как его нервная система спасла его. Что это было - инстинкт выживания, среагировавший на угрозу смерти? Или его подсознание, все еще каким-то извращенным образом подчиняясь самоубийственной команде, стремясь к этой смерти и предвкушая ее, перестаралось и выбросило его в страт?
Как тело приобрело такую способность, можно было только гадать. Возможно, дело в уникальном предыдущем опыте. Каким образом было проделано то, что в обычных условиях требовало сложного снаряжения и огромной энергии, Этон не знал. Одно было ясно совершенно точно: он отличается от других. Он стал человеком четырех измерений, способным по собственной воле перемещаться сквозь время.
И он уже не был беспомощной пушинкой, подвластной всем завихрениям страта. На этот раз он не лишился чувства обычного времени, свойственного мозгу от рождения, у него было собственное ортогональное поле, хоть и слабое. По этой причине мозг сохранил рациональность мысли. Органы чувств научились справляться со сверхъестественным содержанием страта, не вызывая короткого замыкания в сознании.
Раньше страт поглощал его, топил в себе. Вот почему сознание искало спасения в бесконечном повторении собственной жизни: это был единственный знакомый элемент среды. Этон мог бы при желании опять уйти в то же убежище, но не сделал этого, поскольку рассудок его не был оглушен, сознание не мутилось и страт выглядел совсем по-другому.
Огонь. Точнее всего -можно было описать его этим словом. Этон плыл в океане вечного пламени, полыхавшего из мириадов полусозданий, существующих лишь потенциально. Языки этого пламени бились и трепетали, извивались, вздувались, опадали.
Этон понимал, что это не страт в истинной реальности, но лишь интерпретация страта приспособившимися органами чувств. Повсюду играл и вился огонь; это было пятимерное море, непредставимое никаким иным образом.
Поворачиваясь в некотором направлении, Этон видел нечто, похожее на широкую свинцовую стену. На ней, как на огромной фреске, разыгрывались до удивления разнообразные и яркие сцены. То была поверхность страта, реальность сущего, ортогонального времени, из которого пришел сюда Этон. Настоящий, плотный мир. И Этон, если бы хотел, мог бы глядеть на этот мир и видеть, что в нем происходит.
Однако вместо этого Этон устремился в прошлое - та есть в прошлое в понятиях ортогонального времени - о ужасающей скоростью, исполняя миссию, которая лишь постепенно становилась ему ясна.
Но его ждало препятствие на пути. Внезапно впереди себя Этон увидел тень, чужеродную в этой среде. Как и он сам, тень двигалась в пузыре ортогонального времени, на была больше Этона. Намного больше.
Посторонившись, Этон узнал очертания: ступенчатое офисное здание, летящее высоким торцом вперед, на борту изящными серебряными буквами написано "Бьюик". Это был межузловой хронолайнер.
Этон пропустил бы лайнер мимо себя, но, очевидно, у того отдела нервной системы, который управляя недавно приобретенными возможностями, были собственные автономные реакции. Когда Этона коснулось ортогональное поле лайнера, он внезапно фазировался из страта и оказался в новой и неожиданной ситуации.
Он стоял в кают-компании хронолайнера в мундире капитана Хронофлота.
Нервно отпивая из бокала глоток за глотком, Инприсс Соре тревожно оглядывалась по сторонам, дергая головой, как испуганная птичка.
Она почти все время проводила здесь, в кают-компании, где всегда было людно и горел яркий свет. Инприсс совсем не спала, боясь оставаться в каюте из страха перед непрошеными гостями, и жила только на нервной энергии. В то же время она знала, что ей придется оставить эту привычку, достигнув Ривьеры, где она будет жить одиноко и незаметно, чтобы ее не нашли.
Испуганную девушку капитан Монд Этон приметил с первого же взгляда.
Разглядывая просторную кают-компанию и лица пассажиров, капитан обнаружил, что наряду со способностью по. собственной воле перемещаться сквозь время он приобрел еще один дар. Ясновидение. Все его чувства приобрели необычайную остроту; он мог мгновенно прочитать мысли или чувства любого человека, на которого падал его взгляд. Людские души стали для него открытой книгой.
Но и без всякого ясновидения состояние этой молодой женщины не было тайной. Этон узнал вид гонимой дичи. Только раз в жизни он видел на лице человека подобное выражение - с этим человеком, правда, он был едва знаком. Тогда он не понял, что это значит. Через некоторое время он узнал, -что его знакомый погиб, убит изощренным и причудливым способом, в котором был виден почерк секты травматиков.
С непринужденным видом Этон прошел к столику девушки и присел. К нему заторопился стюард. У Этона не было денег, и он взмахом руки отослал стюарда прочь.
- Где вы сели на корабль? - спросил он девушку. - Все хотел вас спросить, да не было случая.
Вопрос не должен был показаться девушке странным: хронолайнер делал остановки на каждом Узле, а сейчас, по прикидкам Этона, они должны были находиться где-то между Четвертым и Пятым узлами. Так что лайнер наверняка уже сделал два или три захода.
Но реакция девушки была совершенно неадекватной. Она инстинктивно отпрянула от Этона и сжалась. В ее глазах Этон прочел мысль; "Кто он? Что ему нужно? Он за мной следит?"
Она боится незнакомцев, понял Этон.
Заметив, что девушка боится отвечать, Этон не стал настаивать и дал ей возможность успокоиться, начав болтать о каких-то пустяках, тем временем осматривая кают-компанию и думая, кого же она так боится.
Он рассказывал смешные байки о службе в Хронофлоте, стараясь, чтобы разговор не требовал от девушки ответов. Через некоторое время Этон почувствовал, что глаза девушки перестали ощупывать его лицо и она слегка успокоилась. Если он угадал верно, то ей трудно вообще кому-нибудь доверять, но он надеялся, что сможет ее к себе расположить.
Для проверки своей догадки Этон рассказал, как обнаружил травматиков на борту своего корабля. У девушки перехватило дыхание. Этон понял, что она вся напряглась.
- Крайне неприятные люди, - сказал Этон. Девушка молча кивнула.
- Послушайте, - сказал он ласково, - мне кажется, что вам стоит поделиться со мной своими тревогами.
Девушка отвернулась:
- Меня ничего не тревожит. Почему вы так решили?
- Извините, но это заметно невооруженным глазом - для меня по крайней мере. Я такое уже видел. - Этон сделал паузу. - Это травматики?
Губы девушки задрожали. Она кивнула:
- Вы действительно это видели?
- Только раз. Тот человек был моим другом. Торопясь и путаясь в словах, Инприсс рассказала Этону все. О трех посещениях травматиков, о своих отчаянных попытках скрыться, затеряться. И о своем решении эмигрировать в другую провинцию Империи.
Этон увидел, что девушке стало легче, когда она выговорилась. И было видно, насколько она отчаялась, - вряд ли она могла вообразить, что разговаривать с незнакомцем безопасно. Наверное, мундир к себе располагает. Люди Хронофлота пользовались большим уважением. Мало кто знал, что хрононавты по какой-то извращенной причине весьма подвержены ереси травматиков.
- И сейчас вы надеетесь поселиться на Ривьере?
- Да. В Умбуле, наверное.
- А, Святой Город.
- Я думала, что, возможно, там… может быть…
- Понимаю.
Расчет девушки был прост. Она надеялась, что травматики обходят стороной Умбул - место рождения Хеватара, Церкви и фактически всей Хронотической Империи.
Этон хмуро опустил взгляд и переплел руки на коленях.
- Гражданка Соре, мне неприятно вам это говорить, но вы делаете все именно так, как хотят травматики. Это их игра, элемент их ритуала. Намеченную жертву не убивают сразу. Человека ловят, и в тот же момент он бежит - он думает, что ему повезло или что он сам сумел организовать побег. Его ловят опять и снова позволяют бежать, и так раз за разом. Смысл в том, чтобы жертва поняла ужас своего положения и знала, что за ней охотятся, - это приводит человека в нужное психологическое состояние. Так продолжается до тех пор, пока воля жертвы не будет сломлена окончательно, и тогда человек сам, по доброй воле, принимает участие в заключительном обряде.
Карие глаза Инприсс распахнулись, и в них была мольба.
- Значит, я не скрылась от них?
-Нет.
- О боже!
Инприсс судорожно поднесла руки к лицу, побледнела. Этон понял, что еще чуть-чуть - и она сломается. А тогда травматики не заставят себя долго ждать.
- Помогите! - всхлипнула она. - Кто-нибудь, помогите мне!
- Я помогу вам. Успокойтесь. Девушка впилась глазами в лицо Этона:
- Вы?
- Я ненавижу этих людей так же сильно, как и вы.
- И как же вы можете мне помочь?
- Еще не знаю, но помогу обязательно. - Этой прищурился, увидев человека, вошедшего в кают-компанию и вразвалку подошедшего к бару. Челюсти Этона сжались.
Это был сержант Квейл!