Солнышко село и города тело
Вопит - вопит о культуре,
культуре…
Судью и мента разбирает смех:
Они растоптали культуры грех.
Самой сладчайшей… культуры.
На какое-то время Марк перестал петь - терзал гитару. Звенели аккорды, некоторые - явно неверные, но некоторые - верные на удивление. Будто Марк искал что-то, чего никак не мог найти.
Телевизор включи. Смотри и молчи.
Твой разум уже не кричит.
В телевизор взгляд - и ты уже распят.
Распят рядом с культурой, культурой…
Ты уже забыл, кем ты раньше был,
И твой разум давно уже остыл.
И тебя, и меня телевизор купил
И продал - вместе с культурой.
Вместе с самым сладчайшим - культурой.
Гитара смолкла и Марк квакающим голосом возвестил:
- Еще больше вы сможете узнать об этом, посмотрев фильм старины Богарта "САМОЕ СЛАДЧАЙШЕЕ - КУЛЬТУРА". Леонард Бернштейн в сопровождении Лондонского симфонического оркестра и группы "Роллинг Стоунз". Поражающий воображение показ, что же такое КУЛЬТУРА. Самое сладчайшее - культура. Граждане, сегодня состоятся дебаты между президентом союза сельскохозяйственных рабочих и двадцатью двумя обезумевшими от голода домохозяйками. Основными аргументами домохозяек в дебатах будут кухонные ножи. Это и есть КУЛЬТУРА. САМОЕ СЛАД-ЧАЙ-ШЕЕ - КУЛЬ-ТУ-РА.
Господи, подумал Гарви. Господи, проиграть бы запись всего этого у нас на производственном совещании. Он откинулся на стенку бара, ему было очень хорошо. Но скоро ему придется отправиться домой. А там - жена и Энди, и Киплинг. И сам дом, который он так любит, но который так дьявольски дорого стоит.
Горячий сухой ветер "Санта Анна" дул вдоль бухты Лос-Анджелеса. Гарви ехал с открытыми окнами, пиджак брошен рядом на сиденье, на нем сверху - скомканный галстук. Фары высвечивали зеленые холмы, покрытые облетевшими деревьями. Между холмами - пальмы. Кругом - непроглядная летняя тьма Калифорнийского февраля. Для Гарви в этом не было ничего необычного.
Он ехал, мурлыкая про себя песенку Марка. Когда-нибудь я запущу по телесети запись этой песенки и ее услышат три четверти деловых людей Лос-Анджелеса и Беверли-Хилз. Наполовину расслабившись, он мечтал. Грезы рассеивались лишь когда впереди идущая машина замедляла ход и, как на волнах, раскачивались вспышки тормозных огней.
На вершине холма он свернул направо, к Мулхолланду, затем снова направо, в Бенедикт-каньон, съехал немного вниз по холму и опять повернул направо - на Лису. Переулок Лисы был одной из многих коротких улочек, образованных построенными лет пятнадцать назад домами. Один из этих домов принадлежал Гарви - благодаря Посейдонской кредитно-сберегательной компании. Чуть далее по Бенедикт-каньону был поворот на Силео-драйв, где Чарли Менсон доказал всему миру, что цивилизация - вещь хрупкая и недолговечная. После ужасного воскресного утра 1969 года на Беверли Хилз не осталось дома, где не было бы ружья или сторожевой собаки. Просроченные разрешения на ношение огнестрельного оружия были возобновлены в считанные дни. И с тех пор, несмотря на пистолет, Гарви, ружье и собаку, Лоретта мечтала уехать отсюда. Ей хотелось жить в безопасности.
Дом. Большой белый дом с зеленой крышей. Дом, с фасада украшенный газоном, раскидистым деревом и маленькой верандой. Его можно хорошо продать - это самый дорогостоящий дом этого квартала. Но Гарви отлично понимал, что "самый дорогостоящий"- понятие относительное.
К дому вела обычная подъездная асфальтированная аллея - не огромная круглая площадка, как у дома напротив. Не сбавляя скорости, Гарви повернул к дому, на подъездной аллее замедлился и дал радиосигнал для открытия двери. Машина как раз подъехала к дому, когда дверь, уехав вверх, открылась. Гарви мысленно поздравил себя за превосходный расчет времени. Дверь гаража закрылась за ним и он позволил себе мгновение отдохнуть, сидя в темноте. Гарви очень не любил ездить по улицам тогда, когда они запружены машинами, но, тем не менее, чуть ли не каждый день - причем дважды! - ему приходилось ездить именно в эти часы. Надо принять душ, подумал он. Затем вылез из машины, вышел снова на улицу и подошел к черному ходу.
- Вы, Гарви? - прозвучал похожий на мычание баритон.
- Я, - ответил Гарви. Волоча за собой грабли, по газону своего дома к нему шел Горди Ванс, сосед Рэнделлов слева. Он облокотился на забор и Гарви сделал то же самое. При этом ему подумалось, что это карикатурно напоминает болтовню домохозяек. Только Лоретте не нравится Мария Ванс. И, к тому же, трудно представить, чтобы они беседовали, облокачиваясь на забор. - Ну, Горди, как идут дела в вашем банке.
Губы Горди дрогнули, изобразив на мгновение улыбку.
- Нормально. Однако, подготовка ваша недостаточна для того, чтобы делиться с вами впечатлениями о ходе инфляции. Но вот что: вы не смогли бы освободиться на выходные? С расчетом на то, что можно было бы совершить пешую прогулку? Со скаутами. По снегу. Уже одно это звучит здорово. Чистый снег. С трудом верится, что не более, чем в часе пути в лесах Анджелесских гор лежит глубокий снег и среди сосен и елей свистит пронзительный холодный ветер. Не более, чем в часе - а мы стоим здесь, в темноте, в одних рубашках с короткими рукавами.
- Скорее всего, нет, Горди. У меня появилась хорошая работа. - Господи, надеюсь, что она действительно появилась! - Уж вы лучше не рассчитывайте на меня.
- А как насчет Энди? С расчетом на то, что я назначил бы его предводителем передовой группы в этой вылазке?
- Он еще немного для этого молод…
- Ну, не совсем. Опыт у него уже есть. А сейчас со мной будут, в основном, новые ребята, для которых это будет первая вылазка. Так что можно назначить Энди.
- Хорошо. Тем более, что занятий в школе у него сейчас нет. А куда вы собираетесь идти?
- На Клаудберст Саммит.
Гарви широко улыбнулся. Хотя он ни разу не видел лаборатории Хамнера, расположена она была неподалеку от этого места. Путешествуя, он, должно быть, проходил мимо нее с дюжину раз.
Последовало обсуждение деталей. Поскольку дует Санта Анна, то снег, не считая вершин, везде растаял. Но на вершинах, конечно же, он остался. Сугробы там - как на севере. Горди и дюжина скаутов. Звучит это, как забавная шутка. Но это и было забавой.
- Знаете, Горди, - Гарви уныло покачал головой, - в дни моего детства пеший поход на Клаудберст занимал целую неделю. А теперь туда можно доехать за час. Прогресс.
- Да уж. Но это и в самом деле прогресс, не так ли? Имея в виду, что теперь можно с утра съездить туда, а потом успеть на работу.
- Да, верно. Черт возьми, мне так хотелось бы пойти с вами. - В условленное время на своих машинах они отправятся в путь. Сначала час езды. Потом пойдут пешком. Потом, достав из рюкзаков все необходимое, разобьют лагерь. И будет гореть сырое дерево в походном костре. И обезвоженная и консервированная пища для туристов на вкус будет как амброзия. И кофе, и ночь, и ветер, от которого некуда скрыться, и ты слушаешь, как он свистит над тобой… Однако, к комете все это не имеет ни малейшего отношения. - Как жаль, что не могу.
- Ладно. Я сам поговорю с Энди. Проверьте только его снаряжение для моего похода. Хорошо?
- Конечно.
На уме Горди было еще кое-что, что ему хотелось сказать. "Не позволяйте Лоретте снаряжать сына. По горам тяжело ходить и так, без того барахла, которое она ему навяжет. Грелки. Запасное одеяло. Возможно, даже будильник."
Гарви вернулся обратно в гараж - за курткой и галстуком. Выйдя из гаража, он пошел теперь другой дорогой - на задний двор. Он подумал, а что, если спросить у Горди: "Как вам нравится название "Принадлежащий Горди банк"? Друзья встречаются здесь за чашкою кофе". Судя по тому, как выглядело его лицо, когда Гарви упомянул о банке, это бы не прошло. Там какие-то трудности. Временные затруднения.
На заднем дворе, за бассейном, Энди играл сам с собой в баскетбол. Рэнделл остановился и молча наблюдал за ним. В мгновение ока - прошел, должно быть, год, а кажется, будто за неделю - Энди превратился из мальчика в… превратился в фигуру из палок. Теперь он - руки и ноги и длинные кости, предназначенные для баскетбола. Энди резко сорвался с места и с изысканной расчетливостью бросил мяч. Пританцовывая, поймал прискакавший назад мяч, переменил позицию, постукивая им о землю, и снова взорвался в великолепном броске. При этом Энди не улыбнулся, а лишь удовлетворенно кивнул.
Мальчишка неплох, подумал Гарви.
Штаны на Энди были новые, но лодыжек они уже не прикрывали. В сентябре ему исполнится пятнадцать и пора будет поступать в высшую школу. Надо будет отправить его в Гарвардскую мужскую высшую школу - лучшую в Лос-Анджелесе. Только на то, чтобы получить в ней место, уйдет уже целое состояние. А на зубного врача уже и сейчас уходят многие тысячи. И потом будет уходить еще больше… И насос для накачки воды в бассейн издает уже какие-то странные звуки. И клуб электронной музыки, в который вступил Энди (как раз перед тем, как парню захотелось иметь собственный небольшой компьютер - ну кто может порицать его за это?). И…
Рэнделл тихо вошел в дом, довольный, что Энди не заметил его.
ПОДРОСТОК - ПОТЕНЦИАЛЬНО ЦЕННОЕ ИМУЩЕСТВО. ОН МОЖЕТ РАБОТАТЬ - ПОМОГАТЬ ТЯНУТЬ ЛЯМКУ. ГРУЗ МОЖНО БУДЕТ РАЗДЕЛИТЬ, ПЕРЕЛОЖИВ ЧАСТЬ НА ЮНЫЕ ПЛЕЧИ. И МУЖЧИНЕ СТАНЕТ ЛЕГЧЕ.
В мусорном ведре на кухне - оберточная бумага. Значит, Лоретта делала покупки. Рождества без расходов не бывает и на письменный стол Гарви лягут новые счета. А по радио он слышал отчет фондовой биржи. Акции падают.