— Почему же вы — Головастые, а не пожиратели крыс? Почему — вы — люди?
«Дхарма, Дхарма», — позвали снаружи, от входа…
Часть вторая
Глава 1
Ахука был Наблюдающий Небо. Минуло три лунных месяца с той ночи, когда Великая Память приказала ему, стать Охотником. Он повиновался с готовностью — Врач Дэви предупреждала его, да и он сам чувствовал, как сжигает его мозг бессильная ярость. Иногда, сидя в пещере Наблюдающих Небо, он поднимал голову и грозил Звезде оскаленными зубами, как волк. Да, он пошел в Охотники от бессилия, но уже с некоей мыслью, которая развилась в нем за эти три лунных месяца.
Прежде он думал, что Нараны подыскивают каждому подходящую дорогу.
Теперь он знал, что люди безразличны Наранам, как муравьи, бегающие у подножья дерева. Кому — то из них должно направиться за добычей, и выбор падает на самых суетливых.
Три луны назад Великие начали посылать людей на Границы. Одним из тысяч был Ахука, Наблюдающий Небо. Он расстался с Дэви, расстался с местом в пещере Наблюдающих и с привычкой проводить рассветные часы перед Ухом Памяти.
Слоны сбиваются в стада. Пожиратели крыс зажигают костры между камнями. Младенец прислушивается к ударам материнского сердца. Ученый приобретает чувство безопасности, созерцая и творя стройную картину мироздания — это его стадо, его костер и мягкое спокойствие материнской груди. Ахука потерял чувство безопасности дважды: первый раз, когда вопреки наукам о небе вспыхнуло новое светило, и второй раз, когда он понял, что Равновесие гибнет под лучами Звезды.
Ахука томился. Пять месяцев тому назад в полночной части небосклона вспыхнула Звезда. Она вставала каждый вечер, прежде чем заходило Солнце, и, мерцая, поднималась высоко, чтобы вспыхнуть с наступлением темноты невиданным, прозрачным, голубым светом, залить им дороги, вершины спящих деревьев, гнезда рабочих обезьян под широкими листьями. Звезда прокатывалась над плоскогорьем и садилась за Рагангой. Пять месяцев тому назад ее увидели все. Но прежде ее заметили Наблюдающие Небо, те, что работали в обсерватории Высочайших гор. Да, полгода тому назад они передали весть по гониям, и Ахука в следующую же ночь улетел туда, за полуночную Границу, в царство холода и света. Далеко за границей обитания простирались горы, уступами вверх, и еще вверх, и небо здесь было бледно — голубым, как свет новой звезды. Птица, свистя гигантскими взъерошенными крыльями, тяжело тянула вверх — воздух был уже разреженным, жидким и леденил тело, Ахука был тепло одет, впервые в жизни он натянул на кожу звериные шкуры. Едва опустившись рядом с чахлой гонией, Рокх набросилась на пищу, нетерпеливо оглядываясь, наклоняя огромную черную голову. Клюв ее был приоткрыт — Рокх задыхалась здесь, на высоте в четыре тысячи шагов. С ее спины сгрузили корзинки с нардиками, закутанные в мягкие теплые листья, и она взлетела, стоило лишь Ахуке крикнуть: «Домой!» Охотники, странные и неуклюжие в мохнатых одеждах, проводили ее глазами и повели Ахуку к Наблюдающим Небо.
Тогда Ахука впервые кое — что понял. Здесь, где ближайшая Великая Память отстояла на четыре часа полета; где связь с ней по гониям была сложным и затруднительным занятием; где не было услужающих животных, и не было животных — строителей, и сотни разновидностей плодоносящих деревьев, и полусотни растений, создающих удобства. Где приходилось носить воду для умывания, а побриться было нечем (тогда Ахука и отпустил бороду). Здесь, где было только два — два! — растения, приносящих съедобные клубни, и Наблюдающие Небо сами шлифовали себе стекла, а Охотники несли охрану без гепардов, обезьян и Птиц… да, здесь Ахука кое — что понял.
Прежде всего он понял, что далеко за границей обитания тоже можно жить — мерзнуть, страдать от однообразной пищи, но жить более плодотворно, чем там, в полуденной стране. По ночам к пещере обсерватории подкрадывались снежные барсы, и дежурные Охотники поражали их тяжелыми стрелами, а Наблюдающие Небо не отрывались от своих труб, направленных на новую звезду, беседовали и спорили. И ничего не сообщали Наране об этих спорах. Предмет их был удивителен — Наблюдающие Небо спорили о природе звезд!
Было установлено: звезды есть огненные планеты, подобные солнцу. Они неподвижны, ибо слишком удалены от Солнца и Земли. На Равновесие они не влияют но той же причине, их лучи слишком слабы, чтобы исказить его течение. Самые тонкие опыты с нардиками подтверждали это мнение — ни один нардик не отклонился в своем развитии под светом звезд. Под лучами Солнца нардики изменялись буйно и разнообразно, каждая разновидность на свой лад. По изменению десятка разновидностей можно было составить полную картину того, как Солнце в настоящую секунду влияет на Равновесие. Еще в воспиталищах каждый узнавал, что эта зависимость была установлена свыше тысячи лет назад Киргаханом, великим ученым. Он показал, что в период больших солнечных пятен нардик из разновидности «круглая ящерица» прозревает, пролежав полчаса под лучами великого светила. В то же время белые жуки гоний наполовину сокращают кладку яиц, и большие муравьи гоний лишаются пищи тоже наполовину и потому начинают пожирать зеленых тлей третьего и пятого вида, что, в свою очередь, пагубно сказывается на гениях — приемные раструбы наливаются избыточным соком, который в обычных условиях отсасывается тлями. Киргахан же (к слову, даже не подозревавший о пятнах на Солнце), выразил мнение, что в будущем с помощью нардиков можно будет предсказать любое изменение Равновесия. А, предсказав, исправить вредное влияние Солнца на Равновесие. По традиции, Киргахан считался первым Наблюдающим Небо. Его пророчество сбылось, и его метод стал всеобъемлющим. Не только тончайшие изменения солнечного света, но и невидимые «ночные лучи» стали контролироваться Наблюдающими Небо. Тысячи нардиков в разные часы дня и ночи извлекались из пещер Нараны, их магери, и, урча и повизгивая, вбирали в себя лучи. Некоторые начинали расти, некоторые оставались неизменными, некоторые гибли. И в том, как они росли и за какое время умирали, и какие из них оставались неизменными, был глубокий смысл. Тысячи слов непрерывно сообщались Великой Памяти учеными: о каждом открывшемся глазке, о каждом отросшем когте, о каждом орехе, съеденном каждым нардиком. И в каждом поселении Великая Память выслушивала все это — в двухстах поселениях пятьюдесятью тысячами ушей, выделенных для Охраняющих Равновесие. Нарана сопоставляла эти речи и связывала их с другим потоком сведений. О том, как ведут себя твари Малого Равновесия — насекомые, черви, пауки и моллюски. О том, как плодоносят и цветут деревья, как растут слонята в питомниках и дети в воспиталищах. Сколько детенышей наметали крысы, и сколько жуков — медальонов всползли на деревья и засохли, готовые к употреблению. Какие раны принесли патрульные собаки с Границы. Сколько белок, носорогов и нетопырей пересекло Границу. В каком округе появились жгучие мухи. Хорошо ли слышно по гониям. Охотно ли взлетают птицы Рокх. Сколько стариков пришли к Врачам и попросили смерти. В каком возрасте были умершие случайно, и сколько их было. Началась ли любовная игра у гепардов, в избытке ли пищи у домашних обезьян. Охотно ли работают Художники, и на чем они рисуют сегодня — на листьях ниу или на скалах. Поднялась ли вода в Реке Заката, и насколько. Появились ли новые гнезда вдоль Границы. Сколько крокодилов осмелилось подняться к левому берегу Раганги у излучины, что рядом с большим слоновьим питомником.
В этом потоке сведений нардики — искатели лучей составили часть малую, но более важную, чем все остальное. Вспышка на Солнце — и тысячи тысяч следствий начинают сливаться в следующие тысячи следствий и сами становятся причинами. Первой причиной великого нашествия крии были солнечные лучи. Тогда Граница была прорвана, и крии продвинулись очень глубоко, прежде чем их удалось остановить и повернуть назад. Солнце давало благо, и Солнце приносило беды, но за тысячу лет Наблюдающие Небо не заметили, чтобы лучи от неподвижных звезд влияли на Равновесие. Ни одного раза! После Киргахана Наблюдающие Небо убедились в этом, а последующие поколения еще и еще раз подтверждали — звезды безопасны для Равновесия. Поэтому звезды не следует наблюдать — это вредно для Равновесия! Наблюдающие Небо должны изучать Солнце. Только Солнце, во имя великого Равновесия! Так считали Нараны. Во всяком случае, иных мыслей они не высказывали. И об этом Ахука еще не думал шесть месяцев назад, когда птица Рокх улетела, оставив его под синим небом и под буранами полуночных гор.
Бураны налетали часто. Наблюдающие Небо затягивали чехлами свои инструменты, — любой Кузнец сказал бы, что в этих инструментах слишком много меди и серебра, что инструменты еретические… но постой, Ахука!