Э! Эдуард потому и любит Иоанна, что малый ничего не смыслит в экономике.
Но - о - он не может любить его только за это.
- Отец, расскажи мне все.
16
Бог милостиво продолжает рассказ:
- Один пастырь из Алабамы - я имею в виду человека, который разводит овец, - нашел гениальное решение.
Эге, гениальное! Кто гений, так это я.
- Проблему экономики можно было решить, лишь обеспечив безостановочный сбыт продукции. И единственный способ сделать это состоял в том, чтобы лихорадочно пополнять количество мусора. В том, чтобы приучить людей не трястись над новыми вещами, а пользоваться ими вовсю, дабы скорее отслужили свой срок. А еще лучше - покупать и тут же выбрасывать.
Подумаешь, открытие! Мы так и делаем.
- Приучить-то приучить, но как?
А?
- Этот пастырь, ставший под именем Адама первым папой церкви отказа, построил расчет на типичной для нашего народа склонности к мистицизму и идолопоклонству. Ведь не секрет, что серьезным основанием для рождения у нас капитализма послужили в свое время религиозные мотивы.
- А, понял! Тогда и появилась церковь отказа.
- Вот-вот. Гениальная идея Адама заключалась в том, чтобы сделать мусор священным, обожествить его. - (Ох ты, интересно, с чего это вдруг отец принял постный вид?) - Новая религия образовала единое целое с экономикой. Экономические законы капитализма - наконец-то в чистом виде, без коррективов, - стали моральными законами, религиозными заповедями, политическими ориентирами.
Еще бы! Ясно. А вам нет?
Но у моего папаши такое лицо, будто он пьет отраву.
- Единое целое между экономикой и духом. Потребление, расточительство стали непременной обязанностью, почетным долгом перед богом и обществом. Ты знаешь, как измеряется объем производства, богатство страны?
- (О!) Определением среднего количества мусора, ежедневно производимого каждым гражданином.
- Браво, малыш!
Малыш? Ишь ты, малыш. Ричард.
- Наша задача - достичь сорока фунтов на душу населения. А у нас всего-навсего двадцать пять. В Европе было фунтов пять-шесть. Теперь, после нашего нашествия, будет и того меньше.
Бедные европейцы! Зато нам повезло.
Mors tua vita mea.
Друзья! Мне хочется - и я не собираюсь противиться порыву - осенить себя нашим ритуальным знамением.
Знаком нашей Святой Троицы.
Я касаюсь лба, груди, живота.
Производство, потребление, помойка.
Лоб символизирует производство. У! Ум.
Грудь означает покупку, потребление товара. По желанию, по сердцу.
Живот - помойная яма. Все возвращается к началу.
Э, этого я не знал. Не думал об этом.
Не придавал смысла этому тройному знаку.
У, удивительно!
- Сперва было трудно, но Адам и его кардиналы безжалостно убирали (не случайно топя в мусоре) граждан, которые, осмеливаясь использовать, утилизировать то, от чего отказывались другие, то есть находили вторичное применение мусору. А лучших потребителей ждали все новые награды и поощрения.
Вот и Бетти на днях получила очередную медаль.
У, у нее в комнате куча призов, кубков, грамот, почетных дипломов, моделей, аттестатов.
- В дальнейшем новая религия окрепла, и ее приняли поголовно все.
- А как же ликвидация аристократов? Ведь она была.
- Ну и что? Я устроил ее для всеобщей встряски. Для доказательства своей силы. Религии нужны еретики, с которыми бы она боролась. Если еретиков нет, их надо выдумать. Аристократов к тому времени фактически уже не осталось, так что расправу над ними можно считать игрой, шуткой.
Ох, хороши шуточки. Граф-то Оклахомский!..
И-и-и, и барон Небраскский, отец полковника Энея.
Эгеге.
- Некоторые идиоты - в первую очередь ското- и нефтепромышленники - завели привычку называть друг друга графами, князьями, герцогами, баронами, маркизами. Дурачье! Я обвинил их в создании иерархии, представлявшей угрозу для иерархии церковной, и ликвидировал.
- Хорошо, что ты взял меня с собой в тот день. По гроб жизни благодарить тебя буду.
- Еще до моего папства убрали негров. Эти выродки слишком засоряли расу. Но хуже всего было то, что они не могли отвыкнуть рыться в помойках, подбирать мусор.
Негры. О, Отелло!
- А нападение на Европу?
- Оно стало неизбежным. Наш экономический цикл нуждается в огромном числе рабочих рук. Больше рабочих рук - больше потребителей. Здесь их не хватало, и мы вынуждены были снарядить армию в Европу.
А что нам еще оставалось?
От роботов, как вам известно, пришлось отказаться, ибо какой из робота потребитель?
- Занятая философскими дебатами, религиозными диспутами, политическими дискуссиями, травмированная Европа так и не оправилась от большого взрыва. Представь себе, они до сих пор спорят о том, что тогда произошло и чем они навлекли на себя беду. Не знаю - когда, но, как считает кардинал Матфей, рано или поздно мы должны будем и там утвердить нашу религию.
- Силой. Браво, браво, отец!
- Правда, с одним отличием. Здесь - производство, там - потребление. В противном случае наступит день, когда дальнейшее расширение рынка окажется невозможным. А ты, я вижу, разбираешься в экономике.
- Я?
О! У!
- Самую малость. Случайно.
- Ты хорошо читаешь, не правда ли?
Я бы - ох! - охотно ответил, что неправда. Что в лучшем случае могу - уф! - от силы выговорить несколько слов.
- Откуда ты знаешь?
- А кто, по-твоему, незаметно снабдил тебя книгами, которые ты все время читаешь и перечитываешь? Книгами, которые существовали до большого взрыва? Кто тебе подсунул твоего любимого "Ричарда III"?
Э.
Эге.
Э-ге-ге.
- Значит, ты?
- Должен же я был чем-то компенсировать твою не очень удачную внешность. Подражая Ричарду III, ты и в самом деле стал похож на него.
О!
О-о!
О-о-о!
- Я надеялся, чтение научит тебя уму-разуму. Не тут-то было. Тебя гложет честолюбие. Эх ты, бестолочь! Бедный безмозглый слизняк.
Сейчас или никогда!
- Отец, я хочу детей. По твоей воле мне сделали операцию - закрыли семенные каналы. Прошу тебя, прикажи их открыть.
Снова передо мной величественный бог.
С таким шутки плохи. И-и-и, еще бы!
Стро-о-гий.
- Стерилизация есть стерилизация. Она окончательна. Да, я позаботился о том, чтобы ты был бесплоден. Твои больные хромосомы не загрязнят нашу расу. Что касается тебя самого, мне все равно, куда бы ты ни метил. Вверх или вниз - не вижу разницы. Но после тебя не должно остаться потомства.
А!
О!
У!
Он громко зовет:
- Ммм!
Тут же появляется Иоанн.
Он явно был поблизости. Все подстроено-о-о.
- Я здесь, Эдуард.
- Ммм.
- Отлично. - Иоанн призывно хлопает в ладоши. - Кардинал Бейкерсфилдский! Кардинал Далласский! Кардинал Ричмондский!
Верная троица не заставляет себя ждать.
Ясно, что все идет по заранее намеченному плану. Ну и ну!
- Живо, живо, - говорит Эдуард. - Ммм.
- Отлично.
Юного красавца Иоанна распирает от гордости. О!
Ого!
- Глава нашей церкви Эдуард сообщает, что он решил - здесь, сию минуту - назначить кардинала по своему усмотрению. Нижеподписавшийся, аббат Бостонский Иоанн, назначается кардиналом Нашвиллским с должностью верховного теолога.
Все осеняют себя ритуальным тройным знамением.
А я?
О, я тоже!
17
Эгеге, люди!
- Эй, парни - эй, парни - эй, парни…
Я застаю Елизавету в тот момент, когда она (с развитым в ней эстетическим чувством) заканчивает тщательно укладывать поверх мусора утренние покупки.
Туфли, консервы, косметику, рубашки, зонтик.
То же, что обычно.
Елизавета не пропустит ни одной вещи с поощрительной скидкой. Из тех, что периодически пропагандируются (рекламируются) с целью привлечь к ним внимание наиболее сознательных домохозяек.
Эге.
Жена обнаруживает мое присутствие, почувствовав на себе язвительную тень, наползшую на нее как бы невзначай.
- Ай!
- Бетти, тебе записка.
- Эй, парни - эй, парни - эй, парни. - Она поворачивается ко мне. - Опять?
- Будь уверена, - говорю я раньше, чем это скажет она. - Нет, нет, на этот раз я нашел ее не среди мусора. Ее принес полковник Эней. А я любезно согласился выступить в роли второго посредника. Записка подписана А.
Ага!
- Опять А., как тогда?
- От него, от него. На этот раз не записка, а целое послание. Оцени, каких усилий стоило ему столько написать.
Она берет записку.
- Эй, парни, у!
О!
- Он тебя очень любит.
- Эй, парни - эй, парни. О’кей, ой, какой там о’кей, совсем не о’кей!
Однако ясно, что эта история с любовными записками - ишь ты! - начинает ее интересовать.
- Не бойся, жена. Хотя у нас в Стране нет развода, ваши любовные грезы очень скоро увенчаются законным браком.
- Не верю, будь уверен! Эй, парни - эй, парни.
- Оракул, действительно исправный компьютер, сказал мне, что скоро-скоро меня ожидает конец, достойный героя. Да-да, он так и сказал. Клянусь, если это неправда, пусть у меня вторая нога отсохнет. Ты останешься вдовой.
А знаете, в глубине души я бы не возражал, чтобы это была правда.
- Эй, парни - эй, парни - эй, парни.