Белые волосы. Белая мантия. Он (папа) весь - большая восковая свеча. Зажженная.
Он - бог.
Что это с ним? Против обыкновения он не выглядит сонным.
Сел на трон. Как никогда, погружен в свои мысли. Я бы сказал, гнетущие мысли.
Эх, была не была! Я выхожу из-за колонны.
Робко выхожу. Ух!
Его белые брови приподнимаются.
Он - бог?
- Скверно, скверно, - говорит он.
Я жалобно прошу:
- Не прогоняй меня, а?
Долгие мгновенья я стою в нерешительности.
О! Он меня не гонит. Не велит убираться прочь.
Э-ге-ге!
Эге!
- Верно, верно.
- Иоанна нет. Как ты будешь говорить?
- Сам справлюсь. Без него.
О-го-го! Ого! О-го-го!
Он заговорил! Голосом, как будто идущим - клянусь - из мусорных недр. Заговорил!
- Как? Ты умеешь говорить?
- Только в случае необходимости. Не то что ты, сын.
Боже! Боже мой!
- Ты назвал меня сыном. - (Ух ты!) - Первый раз в жизни.
Мне кажется, на его губах появляется подобие улыбки.
- Ты правильно сделал, что убрал мать. Она превратилась в плаксивую старуху. У, я вижу, ты не теряешь времени. Тобою движут справедливая - я бы сказал, обоснованная - обида и безудержное честолюбие. Куда ты метишь?
Вы слышали? И-и-и! Он говорит не хуже меня, а возможно, и лучше. Не знаю, правда, кто из нас сильнее - он или я - в языке восклицаний. Языке нашего народа.
- Куда мечу? Наверх.
Я произнес это едва слышно.
Он качает головой. Ой!
- На таких ножках далеко не уйдешь - тем более в гору. Трудно тебе придется.
Знаю. Еще как трудно!
- Ты в состоянии подтвердить обвинения, которые выдвинул против брата?
- У меня есть свидетель.
- Подставной, надо думать? Кто же это?
Ох!
- Полковник Эней.
- Он глуп как пробка.
- Но ему хочется стать генералом.
- Сменить Ахилла?
- Да.
Какое удовольствие говорить с богом!
- Кажется, я даже нашел способ убрать Ахилла, если понадобится. И не одного, а на пару (у!) с моей женой Елизаветой.
- Адюльтер?
- Робкое начало романа. Но этого достаточно.
Папа думает - вместо того (о!), чтобы прогнать меня.
- Надеюсь, замок, который ты строишь, не рухнет и не погребет тебя под своими обломками. Ты ведь знаешь, Георг пользуется большим уважением.
- В том числе и у тебя?
- Да пошел он!..
Ну и ну!
- Тебе тоже на руку, чтобы Георг (и-хи-хи) исчез. Это откроет дорогу твоему Иоанну. Чем он тебе угодил?
- Иоанн лучше нас всех.
Эх! Хотелось бы услышать что-нибудь поконкретнее.
Его крупное тело сотрясается от сдерживаемого смеха.
- Он ни бельмеса не смыслит ни в религии, ни в других вещах.
- (Ах!) Ты считаешь это достоинством?
Эдуард кивает, не глядя на меня.
- Надеюсь, хоть он сумеет придать этой жизни какой-то смысл. Смысл, которого мне лично найти не удалось.
Да и мне тоже, чуть было не признаюсь я.
У, уж если сам папа не может найти!
Именно так, друзья. Все зависит от ума. От таланта. У меня они есть. (Не то что у Иоанна.)
- Отец, что случилось?
Наконец-то он удостаивает меня взглядом. Без гадливого фырканья. Как будто его не тошнит от омерзения.
- Я хочу сказать, как мы до этого дошли?
Вот она, подходящая минута! У! Уверен: сейчас самое время выспросить (выведать) кое-что о прошлом, которого никто толком не знает. Не помнит или не в состоянии восстановить.
- Лучше тебе знать всю правду. Тогда если ты оплошаешь, то исключительно по своей вине.
Молча киваю.
- Началось с большого взрыва. С войны, которую все проиграли. Давным-давно.
Сто лет назад? Двести? Больше?
О!
Он смотрит вдаль, как будто там теряются гробницы мифических воспоминаний и сейчас он примется открывать их одну за другой.
- Наша великая Страна была республикой, возглавляемой президентом.
- Президентом? Это такой король?
- Нет. Что-то вроде папы. Первосвященник тогдашнего капитализма.
- Разве капитализм был уже тогда?
- Не столь совершенный, как наш. Тот капитализм разъедали противоречия и конкуренция, тормозили политические и социальные помехи.
- Значит, президент. Это он (у!) учинил большой взрыв?
- Он был дурак. Если не хуже. Типичный представитель нации.
- (Ну?) Как кардинал Матфей?
- При чем тут Матфей! Политика тех времен представляла собой грандиозную шахматную партию между нашей страной и другой великой державой. Наш президент играл хуже некуда. Он путал правила, зевал фигуры, грубо ошибался. Все это усугублялось страстью то и дело сверяться с компьютером. Понятно, что в ответ на глупые вопросы машина могла предложить только глупые решения.
- Разумеется, отец.
Отец? А, ну да - святой отец, папа.
- Он смотрел на войну как на крестовый поход, священную миссию с целью предписать всему миру многообещающие нормы свободного рынка. И следовательно - как на одно из проявлений свободной инициативы. Поэтому он во что бы то ни стало хотел войны и, изрядно поломав себе голову, родил умнейшую мысль.
А, понятно!
- Выиграть, опрокинув шахматную доску? У! Вверх тормашками.
- Именно. И в результате - бойня, кровопролитие, миллионы убитых.
- Самая многочисленная на земле массовка.
Ай да шахматист!
- Когда президент увидел, чтó он наделал, ему пришла в голову еще одна умная мысль. - В прищуренных глазах Эдуарда зажигаются насмешливые огоньки. - Он покончил с собой: бросился наперерез коровьему стаду и погиб под копытами.
Ай-ай-ай!
- А может, и нет. Может, это был несчастный случай, в котором виноват коэффициент президентской глупости.
Ихихихихи. У!
- Уцелевшие первым делом устроили хорошенькую бойню политиканам - всех линчевали, всех до одного. Короче говоря, отплатили виноватым - и наверху, и внизу. Браво, браво.
О! "Отлично", - сказал бы Иоанн.
- А что стало с другой великой державой?
- Насколько мне известно, она существует по сей день, такая же сильная, как раньше, и имеет колоссальную сферу влияния - полмира. Но с тех пор мы игнорируем друг друга. - Папа вздыхает. - Впрочем, вернемся к нам, к людям нашей Страны. Чтобы преодолеть первобытную стадию личного выживания, следовало вернуться к коллективным формам жизни.
Эге!
- Человек - общественное животное. Таким по крайней мере он представляется.
Ага, держи карман шире! Не верю я в это. А вы?
- Нужен был крупный авторитет, который предписал бы новые нравственные принципы и новые законы. Однако люди больше и слышать не хотели про политиканов. Стоило кому-нибудь заикнуться о политике, как на него тут же набрасывались, чтобы растерзать, разорвать.
Ух ты!
- Необходима была новая идеология, а еще лучше - религия. Не перебивай меня! Только вот какая религия? Прежние - христианство, ислам, буддизм и тому подобное - оказались несостоятельными, их окончательно дискредитировал большой взрыв. Римский папа правильно сделал, что выбросился из окна на площадь Святого Петра.
Вы слышали, люди? Выходит, Рим действительно существовал, а значит, и Афины.
Латынь, греческий, о! Благородные языки.
- Тем временем постепенно налаживалась экономика - капиталистическая, то есть следующая примитивным, стихийным законам, основанным на агрессивности и природном эгоизме человека. Правда, капиталисты предусмотрительно предпочитали держаться в тени.
В этом они и сегодня верны себе.
Э-хе-хе, кто их видит?
Капиталистов.
Э-э-э.
- Материальные ценности, вещи, машины не пострадали от смертоносной радиации применявшихся тогда нейтронных бомб. Бомбы уничтожили людей, а вещи как раз оставили, то-то и оно.
Вечная история - люди, вещи!
- Теперешние бомбы P лучше. (Еще бы!) Ты слышал? В Европе ни одной человеческой жертвы.
- Молчи! Людей можно было успокоить только перспективой больших перемен. Открыв, как принято говорить, новые горизонты. В новом, как говорится, контексте производство стало набирать темпы, удовлетворяя спрос, рождая потребности и гарантируя работу для всех. Но ты знаешь, что производство не терпит удовлетворенного спроса, что оно теряет смысл, если падает потребление. Слабость старой промышленной системы состояла в том, что ей не удавалось избежать периодов спада и что она делала ставку исключительно на рекламу.
Я осмеливаюсь (у!) уточнить:
- Спрос должен несколько превышать предложения, не так ли?
Отец меня не слушает.
- Причиной кризисов и войн всегда была экономика. Адская проблема. Адская - ибо неразрешимая. Проблема поисков равновесия, между производством, занятостью, потреблением, прибылью, накоплением, капиталовложениями. Равновесия невозможного, если ко всему этому добавить собственность на сырье и валютные гегемонии.
Э, в экономике и я кое-что кумекаю.
Проблема - сами знаете, люди, - в координации цикла "производство - потребление", во все большем его совершенствовании.
В создании не просто новых, а и непрерывных потребностей, ждущих удовлетворения, в поддержании высокой - но не слишком - покупательной способности.
В наличии постоянно расширяющегося рынка. Так что я считаю сверхправильным наше нападение на Европу под видом помощи.
Ахаха!
Вот только не уверен, хорошо ли это, если отец узнает, что я разбираюсь - эхма! - в экономике. Кто понимает толк в экономике, тот стоит у кормила - у! - власти.