Черные, коротко остриженные надо лбом волосы, голубые глаза, прищуренные в постоянной усмешке, мягкий, слишком подвижный рот - рот клоуна из дешевой пантомимы - вся его внешность напоминала маску, исполненную грубовато и гротескно, хотя и не исключалось, что маска - лишь обводка подлинного контура, то есть обман вдвойне. Такие люди в первый момент производят отталкивающее впечатление. Впрочем, на незнакомых я стараюсь смотреть беспристрастно и думать о них хорошо. Неприязнь окружающих часто подталкивает людей к дурным поступкам.
- Что тебе это напоминает? - парень самодовольно тряхнул янтарный "фугас".
- Дешевый шампунь.
- Ошибаешься. Это безумно дорогой ликер, лучший, который есть у Ораса, - он наполнил бокалы. - Надо выпить. У меня сегодня удача. Поминки, можно сказать, но удача.
- Сегодня все с поминок. Такой день… Только я не поняла, кого вы потеряли.
- Разбил свой новенький "Мерс", - произнес он с апломбом. - Машина была мне дорога. В прямом и переносном смысле тоже. Знаешь, когда смотришь на изуродованный капот, разбитые стекла… Во всем этом есть что-то человечье.
Ликер у незнакомца был удивительный. Обожгло небо, и сразу все пропало: беда и боль, Вад и Сашкино самоубийство. Сейчас в мире существовало только кафе Ораса на Звездной площади, блеск огней и радость людей, вливающих в свои сердца янтарный ликер. Сам Орас подошел нас обслужить. Ораса в нашем городе знали едва ли не все. Не потому, что он разбогател слишком быстро - подобным в наше время никого не удивишь. А потому, что он был независим - всегда и во всем. Он действовал не так, как все, и потому переиграть его никто не мог.
Поначалу его успех пытались объяснить привычным - деньги наркомафии и прочие темные делишки. Полиция и "налоговка" сбились с ног, проверяя его счета, но не нашли ничего. Его никто не поддерживал, а он шел наверх, напролом. Орас начал свою карьеру в нашем городе, имея высшее гуманитарное образование и не слишком покладистый характер - ни то, ни другое нельзя считать плюсом в его профессии. Пять лет назад он купил свое первое кафе. Сегодня он владел почти всеми крупными ресторанами в городе, хотя "Кафе Ораса" именовалось только это, первоприобретенное, на Звездной. Последним напору этого широкоскулого коренастого человека с внешностью и манерами атлета среднего веса сопротивлялся единственный ресторан "Мечта". Кроме ресторанов, ему принадлежали часть акций мясокомбината и молокозавода, а так же сеть магазинов "Летний полдень". Когда горожане в шутку называли Ораса "нашим кормильцем", они были недалеки от истины. Правда, кое-кто именовал его попросту мясником или поваром. В том числе и репортеры. Но после презентации очередного кафе с роскошным фуршетом они возвращали Орасу титул "первого гражданина города" и "кормильца". Разумеется, он не мог равняться банкирами или хозяевами "Мастерленда". Зато без преувеличения могу сказать, что он был самым известным. О нем постоянно говорили. Чего стоила одна история о том, как в кафе явился какой-то нувориш вместе со своим любимым ротвейлером и усадил собаку за стол. Первым из кафе с визгом вылетел пес, а за ним следом хозяин. Через неделю неизвестные перебили в окнах кафе все стекла, а машину Ораса обстреляли. А еще через неделю нувориш-собаколюб оказался разорен дотла и пустился в бега, хоронясь от многочисленных заимодавцев, и даже забыл прихватить с собой пса. Наверняка эта история на самом деле выглядела более грубо и менее комично, и собака в ней появилась с легкой руки какого-то юмориста, но Орас был человеком-мифом, и проверить, где кончается правда и начинается выдумка, было просто невозможно. О нем хотелось не только рассказывать, но и слушать самые невероятные истории. Местная газетенка "Солянка", захлебывалась слюной, с восторгом их пересказывала досужие сплетни. Наверное, это тоже дар - постоянно оказываться в центре внимания и при этом не выглядеть вульгарным. От Ораса все время ждали сюрпризов. Ко дню города он подарил старикам в богадельне какой-то немыслимый торт, а в своем кафе устроил обед по сумасшедшим ценам, и мест не хватило. Из всего, даже из благотворительных подачек, он умудрялся извлекать выгоду. Его жена красавица Катерина держалась на публике как принцесса. Но при этом по городу то и дело ходили сплетни о любовных похождениях Ораса. Наша желтая пресса со смаком обсасывала подробности. Собакина мне по секрету сообщила - а она всегда в курсе городских сплетен - что тираж нашей местной "Солянки" хорошо расходится в двух случаях - если на обложке есть цветное фото Пугачевой или Ораса.
Популярность - вещь не просто загадочная, а мистическая.
- Что поделываешь, Кентис? - как к старому приятелю, обратился Орас к моему соседу за столиком.
- Разбил "Мерседес", - отвечал тот с почти ребячливой гордостью.
Орас понимающе улыбнулся.
- Тебя уже похвалили?
- Пока нет.
Уж не знаю, чем Кентис больше гордился - тем, что у него был "Мерс", или тем, что он его расквасил.
- Учти, Ева - сводная сестра Нартова, - Орас наклонился и неожиданно ловким, почти неуловим в своей галантности жестом, поднес мою руку к губам.
Я едва сдержалась, чтобы не вырвать руку - кто бы мог подумать, что Орас когда-нибудь будет целовать мне руку.
- Ну и отлично! Разве я что-нибудь имею против Нартова? - пожал плечами Кентис.
Орас, будто по рассеянности, продолжал сжимать мои пальцы. Удивительные у него были руки - тепло их согревало не только ладонь, но и всю меня, всё тело. На секунду я прикрыла глаза, ощущая, как вместе с теплом в меня вливаются умиротворение и покойная слабость. И тут почувствовала, что большой палец Ораса скользит по моей ладони, мягко прощупывая кожу. Вот он натолкнулся на круглый желвак и слегка нажал на него, будто желал удостовериться, что это не просто болячка, а нечто совсем другое. При этом он смотрел на меня, и наши глаза встретились. Его взгляд был очень выразительным. Если изложить словами то, что я увидела на дне его зрачков, то получилось бы следующее: Орас торжествовал, одержав очередную победу, но при этом и меня почему-то звал принять участие в этом торжестве. Мне хотелось сказать "нет". Но я не могла не только разомкнуть губ, но даже выдернуть ладонь из его пальцев.
- Старик… - долетел до меня будто издалека голос Ораса.
Я сразу поняла, о ком он говорит. Очнувшись, я увидела Старика, идущего меж столиками, высоко вскинув беловолосую голову.
Никогда прежде я не оказывалась в столь изысканной компании. Сначала Орас. Теперь господин мэр.
Пробираясь меж столиками, Старик скорее по привычке, чем от души, улыбался посетителям кафе и пожимал протянутые руки, упорно продвигаясь вперед, не оставалось сомнения - он двигается к нашему столику. Тут только до меня дошло, почему лицо Кентиса казалось мне знакомым: сколько раз его фото мелькало в местных теле новостях и на первых страницах склочной "Солянки" и солидных "Ведомостей". Порой и столичная прессе, оскудев, сообщала подробности скандалов, устроенных беспутным сыном безупречного градоначальника. Ну конечно же, это Иннокентий!
Старик очень вежливо поздоровался со мной и сел за наш столик.
- Папуля, хочешь с нами выпить?! - весело крикнул Кентис и, взяв из рук Ораса новую бутылку, налил Старику полный бокал.
- Ты же знаешь - я не пью, - голос Старика был сух и громок - слишком громок, разговор слышали за соседними столиками. Он всегда говорил не то, что от него ожидали. И вел себя тоже НЕ ТАК. Даже внешность его была обманчива. Щеточка седых солдатских усов и армейская выправка у этого сугубо невоенного человека многих сбивали с толку.
Орас уселся за наш столик четвертым и, как ни в чем ни бывало, пил янтарный ликер. Меня поразила изысканность его манер. Так пить и есть мог только аристократ, приученный с детства правильно держать вилку и ложку. А ведь многие называли его "плебеем".
- Прекрати свои фокусы, - продолжал Старик. - Я же еще в прошлый раз говорил - прекрати. Неужели ты думаешь, что твои маленькие хитрости могут ИХ провести?
- О чем ты? - Кентис рассмеялся в лицо Старику. - Подумаешь - разбил тачку. Что ж, ребенку нельзя и порезвиться? Кстати, папа, познакомься, это Ева. Очень симпатичная девчонка, немного, правда, растрепана, будто сейчас из постели.
И он хитровато мне подмигнул с таким видом, будто знал обо мне всё, и про сегодняшнее у Вада - тоже. От этой мысли меня затошнило. Старик мельком взглянул на меня и сдержанно кивнул.
- Переигрывает, - произнес Орас тихо, причем обращаясь именно ко мне и опять будто невзначай коснулся моей руки.
Я спешно отдернула ладонь. Он вел себя неприятно - слишком уж по-хозяйски. Услышав реплику Ораса, Кентис на секунду сбился, потом вновь расхохотался.
- Ты не понимаешь, что происходит и ведешь себя как ребенок. Спектакль не удался. Очнись… - в голосе Старика мне почудились подлинно трагические нотки.
- Неужели дело так серьезно? Папочка, мне страшно, - Кентис состроил шутовскую рожу.
Старик бросил испытующий взгляд на Ораса, будто ожидал от него какой-нибудь значительной реплики. Но тот молчал и делал вид, что рассматривает остатки ликера на дне своего бокала. Я встала и пошла меж столиками, не попрощавшись ни со Стариком, ни с его сыном, ни с самим Орасом. Тот, однако, догнал меня у выхода.
- Они уже отметили тебя, - сказал он шепотом.
- Что? - не поняла я вопроса.
- Они уже поставили свой знак, - он крепко сжал руками мой локоть. - Но у тебя есть шанс. Если ты будешь держаться меня, тебе никто не страшен.
Я с силой выдернула руку.
- Вам-то что до меня, Орас? - внезапно слезы хлынули у меня потоком из глаз.
На секунду он растерялся.
- Ева, что с тобой? Тебя бросил парень?
Я кивнула - что мне было еще сказать?