- Как они отнеслись?
- Они еще не знают, судя по всему. Меня только ночью привезли. Мать конечно жалко. Отец у меня более крепкий, а мать жалко.
- А, извините меня за вопрос, но…
- Авария. Автокатастрофа. Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, мне все равно пока делать нечего - жду похоронного агента.
Тут как раз в коридор вышла медсестра - какая-то другая, толстая:
- Эй, молодой человек, нежилец! Что вы тут сидите? Пойдемте в похоронную.
Я кивнул пожилой женщине и пошел по коридорам за медсестрой. Определенно, во всем теле была какая-то прозрачность. Наконец мы спустились в какой-то полуподвальный коридор и пришли к строгой темной двери с надписью "похоронная". Золотые буквы местами поистерлись, но в общем дверь производила впечатление торжественности. Мы вошли. За столом сидел пожилой человек в очках и что-то писал.
- Садитесь. - кивнул он мне.
Медсестра вышла. Я сел на стул и огляделся - это был самый обычный кабинет: стол, шкаф с карточками. Если не считать плаката: "Нежилец, ты уйдешь, но память останется".
- Имя, фамилия? - вопросил человек.
- Галкин Аркадий Себастьянович. 21 год. Холост.
- Не торопитесь. Так, 21. Когда с вами случилось это?
- В смысле - скопытился?
- Молодой человек, не паясничайте пожалуйста. У меня работа, у вас конец жизни, давайте относиться без этих глупостей.
- Десять минут назад.
- А… - человек склонил голову и одобрительно изогнул бровь, что-то помечая. - Так, вам известны ритуалы?
- Ну конечно, в общих чертах… А так - не совсем. То есть я как-то не готов был… не знал что так будет. В общем совсем не известны.
- Вы что, не прочли информацию на нашем стенде в коридоре?
- Нет, а надо было?
- А как вы думаете? Это для кого все писалось?
- Я никак не думаю. Мне сказали идти сюда к вам - я и пошел.
- А если бы вам сказали в окно прыгать, вы бы прыгнули?
- А это мне сейчас уже без разницы, могу и прыгнуть. И кстати воспитывать меня тоже поздно.
Человек посмотрел на меня исподлобья, но видно вспомнил свои обязанности и промолчал, а затем начал методично постукивать авторучкой по бумаге:
- Тело ваше будет выдано родственникам послезавтра в одиннадцать - ну это я еще им позвоню. А документы в понедельник. Кстати, ваш бывший домашний?
- Девятьсот пятьдесят один, девять-три, пять-шесть. А можно в один день и тело и документы?
- Хорошо, тогда тело тоже в понедельник - пишу, тоже в одиннадцать. Передайте чтоб не опаздывали. Значит до этого у вас есть время попрощаться с родственниками, друзьями, сослуживцами. Там в коридоре на стенде вы все это прочтете. Обязательно зайдите в церковь.
- Вы знаете, я был неверующий.
- Я тоже раньше был неверующий, - назидательно произнес человек, - но никогда не поздно.
- Думаю мне-то как раз поздно. А можно сходить в институт?
- Ну зайдите, попрощайтесь.
- А на лекции посидеть?
- Ну зачем это вам теперь? Только отвлекать всех будете. Впрочем как знаете - это ваше личное дело.
- Хорошо, а потом?
- Потом будет захоронение тела, ну и вслед за этим вы уже можете отправляться в иной мир.
- А когда меня отправят в иной мир?
- Молодой человек, что вы как маленький? Я вам что, господь Бог что ли? Вы отправитесь туда сами, когда сочтете нужным. Сочтете - и тут же отправитесь, как все.
- А сколько можно еще здесь задержаться?
Человек поморщился.
- Ну вы не тяните с этим, не тяните.
- А все-таки?
- Там все написано на стенде. Вы читать умеете?
- А вы говорить умеете? Вам трудно сказать?
- Ну дня три, неделю максимум…
- А почему?
- Потому что так принято, молодой человек. Или вы хотите тут блуждать до скончания века?
- Да что вы на меня кричите-то? - изумился я.
- Простите. - осекся человек, но впрочем и не смутился. - Вы знаете, поработаете с мое - каждый день у меня прием с восьми до восьми, двадцать четыре года подряд! А зарплата знаете какая у похоронщиков? Два минимальных оклада!
- Два оклада?
- Минимальных! - человек снова повысил голос.
- Извините, я не догадался захватить для вас денег. - произнес я, надо было наконец поставить его на место.
- А вы, молодой человек, знаете что? Вы не хамите! Я в ваши годы был почтительнее к старшим и к порядкам!
- Жаль что с вами в ваши годы не случилось того же, что со мной. - ответил я.
Человечек помолчал и поморгал на меня злобными глазенками из-под очков.
- Все, выметайтесь отсюда. Хам! В понедельник к десяти за документами пришлите кого-нибудь из родственников.
Я гордо встал, повернулся и вышел. В коридоре действительно висел стенд: "Памятка поведения нежильца". Я быстро проскользил ее глазами: "приказом директора морга от 1 мая… нежилец обязан… нежилец обязан… в случае самовольного… для получения документов… уведомление родственников… скорбим". Да, как же мне действительно не повезло. Интересно, сколько сейчас времени? Часов у меня не было.
Я пошел обратно по коридору, поднялся по лестнице на один этаж и оказался в вестибюле. У конторки сидели два охранника в камуфляжах. Один преградил мне дорогу.
- Вы куда направляетесь? А, простите пожалуйста…
Я прошел мимо него и направился к большому зеркалу. Не без содрогания заглянул в него.
На меня смотрело мое лицо, только очень бледное, словно восковое. Майка и джинсы с виду походили на настоящие, но на самом деле составляли одно целое с телом. В принципе издалека я выглядел как живой. А ближе… Я никогда не общался с покойниками близко, наверно они все такие. Я машинально ощупал себя - странная субстанция, как резиновый мяч. И нечувствительная. Ладно, что уж теперь поделать. На меня постепенно накатывало осознание происходящего - я ведь больше никогда не увижу этот мир! Это зеркало, этих охранников… Если конечно не приеду в понедельник еще раз. А смысл?
Я вышел на улицу и огляделся. Светило утреннее солнце, начинался новый день, вокруг люди бежали на работу… Я подумал сначала тоже зайти на работу, но потом решил отправиться домой - мать там небось с ума сходит, сын не вернулся домой вечером, не случилось ли чего?
- Как пройти к метро? - спросил я у какой-то прохожей женщины.
Та хмуро покосилась на меня и поставила свои сумки на асфальт:
- Вот налево и за угол, там увидите или спросите. - она еще раз покосилась, но ничего не сказала.
Подойдя к метро, я подумал, что у меня нет карточки, но потом вспомнил, что нежильцов конечно должны пускать бесплатно.
Прежде чем нажать кнопку звонка, я помедлил - пока не очень представлял как и какими словами рассказать матери о случившемся. Но когда я позвонил, мать открыла дверь сразу, будто ждала. Она была буквально убита горем, сразу бросилась мне на шею и зарыдала. Видно ей уже все сообщили.
- Мам, ну успокойся, давай хоть в дом зайдем.
На шум высунулась любопытная соседка.
- У вас что-то случилось?
- Ничего не случилось, Марья Тихоновна. - ответил я.
- Что, кто-то умер?
Я затащил мать в дом и захлопнул дверь.
- Аркашенька! - причитала мать бессвязно, и слезы безостановочно катились по ее щекам, - Родненький ты мой… Аркашенька… Что же это теперь… Как это… Аркашенька… Я не выживу… Аркашенька…
Я сходил на кухню, налил стакан воды и накапал туда валерьянки. Пожалуй даже чересчур - в комнате сразу пронзительно запахло. Мать судорожно выпила, щелкая зубами по кромке стакана. И зарыдала снова.
- Мам, ну мам, ну теперь уже ничего не поделаешь. - успокаивал я ее, но от этого она заходилась в плаче все сильнее. - А отец уже знает?
- Зн… зн… а-а-а-Аркашенька!
Я понял, что чем дальше я ее успокаиваю, тем хуже ей становится.
- Мам, знаешь, мне надо сходить в институт, попрощаться с друзьями. И на работу зайти к Михалычу - узнать что стало с теми компьютерами.
- Аркашенька…
- Я приду вечером. Давай я сейчас книжки соберу библиотечные, все равно сдать надо, не тебе же их таскать.
- Аркашенька…
- Мам, подожди секунду, помолчи, я должен сообразить - что-то еще надо взять? Книжки сдать… Может документы в институте забрать? Нет, это уже глупость. Вроде все. Ладно, я пойду.