* * *
Механическая ладонь трогает Алана Фланнагана за плечо. Молодой человек отрывается от рассматривания затопленных улиц Нью-Кройдона, опускает бинокль и оборачивается.
"Ал, мы идем назад. Слишком много пострадавших, на борту почти нет места", - сообщает Коппер.
- Роберт, прошу - еще полчаса. Я чувствую, они где-то рядом…
Коппер качает головой, выглядывает за борт.
"Здесь мы подобрали всех, кого смогли. В этом районе никого не осталось. Иди в каюту, Алан".
Серые, как у отца, глаза превращаются в узкие, злые бойницы.
- В каюту? Ты мать мою видел, капитан? Пойди, скажи ей, что мы поворачиваем! Скажи отцу, что ты сдался и мы прекращаем поиски!
"Прекрати орать! - отрывисто жестикулирует Коппер. - На борту полторы сотни человек, нуждающихся в пище, пресной воде и помощи медиков. Минуты промедления могут стоить кому-то из них жизни".
Алан отворачивается от него, вглядывается вниз. Пустые крыши брошенных домов, бурлящие потоки мутной от пыли и песка воды вместо улиц. Трудно поверить, что перед ним все тот же город, на который он привык смотреть с высоты вот уже два года подряд. Память подсказывает: вот здесь Канви-парк, вон там - Гамблер-сквер, чуть поодаль - Музей естественной истории, на восток от него - Риверсайд-лоу. На закате солнце играет лучами в витрине лавки стекольщика на Обливион-стрит, и это сияние прекрасно видно в бинокль с дирижабля. Теперь просматриваются лишь прямоугольники крыш на одинаковом буро-бежевом фоне. Будто Алан глядит не на город, а на его громадную схему.
Панорама меняется. "Мнемозина" медленно разворачивается. Алан привычно хватается за канаты, окаймляющие фальшборт, взгляд скользит по затопленной улице прямо под ними… и выхватывает в воде движение. Парень приникает к окулярам бинокля. Мгновенья хватает, чтобы сфокусировать взгляд, и секунды спустя Алан несется в машинное отделение, грубо расталкивая попадающихся на пути людей.
- Стоп машина! - орет он, срывая голос. - Два человека со мной к люкам, немедленно!
- Младший помощник капитана Фланнаган, ты что - умом тронулся? - рычит на него командир машинного отделения. - Мозги ливнем разжижило? Кто здесь приказы отдает?
Алан быстро сооружает из каната петлю, затягивает ее на талии, для верности пристегивается страховочным карабином. Рвет на себя рычаг, открывающий люк в днище гондолы.
- Фланнаган, гребаный кретин, не смей! Тебя размажет об стену, дай сбросить скорость!
Алан смотрит на командира машинного отделения прямо и серьезно.
- Там мои брат и сестра. Понимаете?
Командир медлит секунду, кивает. Машет рукой, подзывая пару молоденьких офицеров.
- Господа, у нас люди за бортом. Один - к лебедке, майна помалу. Второй - спустите вниз сеть. Побыстрее. - Он оборачивается на зависшего над открытым люком Алана: - Фланнаган, вернешься - изобью.
Канат раскачивается и скрипит, мир перед глазами пляшет, и Алан на мгновенье закрывает глаза, чтобы справиться с головокружением. Считает до трех, открывает. Поверхность воды приближается слишком медленно, и он мысленно торопит офицера у лебедки: "Скорее же, ну вращай быстрее!"
- Ала-а-ан! - доносится снизу отчаянное.
Ливень хлещет по лицу, руки скользят по канату, и больше всего Алан боится, что течение унесет близнецов далеко от места, где он приводнится. Секунды - и он погружается в волны в десятке ярдов от детей. Рядом опускается закрепленная на двух крюках сеть, зависает, едва касаясь поверхности. Алан тянет ее за собой, плывет наперерез потоку. Еще несколько футов - и за веревки сети хватается маленькая рука с перевязанной тряпицей ладонью.
- Внутрь, - выдыхает Алан. - Забирайся внутрь!
- Сперва Этьен и Сибил! - упрямо трясет мокрыми кудрями брат.
- Успеется. Лезь!
Мальчишка осторожно привстает на двери, хватается за сеть второй рукой, подпрыгивает и повисает, крепко вцепившись в веревки. От толчка ненадежный плот качается, центр тяжести смещается, и Сибил с Этьеном съезжают в воду. Девочка визжит, пытаясь удержаться одной рукой, но дверь переворачивается, накрывая обоих. Алан зажмуривается, ныряет вслед за ними. Веревка на поясе натягивается, словно поводок, но он успевает вцепиться в сестрину куртку и выдернуть девочку на поверхность. Сибил судорожно хватает ртом воздух, оглядываясь по сторонам, рвется из рук.
- Этьен! Алан, где он? Не бросай его!
Темноволосый мужчина выныривает рядом с ними, кашляет, трясет головой.
- Сюда! - кричит ему Алан, подгребая к сети.
Сибил перебирается к Уильяму, позволяя старшему брату помочь Этьену, хнычет:
- Я утопила пояс…
Минуту спустя все четверо крепко держатся за веревки, и Алан машет рукой тем, кто с волнением наблюдает за ними с дирижабля:
- Поднимай!
Сеть отрывается от поверхности воды, раскачивается, поскрипывают натянутые канаты. Близнецы испуганно взвизгивают, накрепко вцепившись в веревки. Алан беспокойно поглядывает на вымотанного Этьена. Фут за футом мутный поток отдаляется, отпуская своих жертв.
На борту "Мнемозины" близнецов извлекают из сети Брендон и рыдающая Элизабет.
- Малыши… родные, - всхлипывает мать, прижимая их к себе - мокрых, дрожащих.
Подбегает Коппер с тремя одеялами и командующий машинным отделением. Алан выпутывается из тросов и веревок, получает обещанную затрещину и ободряющее похлопывание по плечу от майора.
- Да погодите вы! - отмахивается он и садится на корточки рядом с лежащим на дощатом полу Этьеном. - Мистер, вы как?
Тот молча качает головой, пытается привстать, но не может. Брендон забирает у Элизабет близнецов и, кивнув жене в сторону Этьена, уносит детей в каюту.
- Папа сильный, - шепчет Сибил, держась за отцовскую шею. - Папа любимый…
Элизабет с осунувшимся лицом и оборванными рукавами платья укрывает Этьена одеялом, касается мокрых волос.
- Спасибо, хороший мой, - шепчет она. Голос пропадает, горло стискивает болезненным спазмом.
Коппер щелкает пальцами, привлекая внимание Алана.
"Парня - в мою каюту. Давай, поможешь".
- Мам, иди к мелочи. Иди, ну! - прикрикивает Алан. - Я сейчас вернусь к вам.
Вдвоем с майором они поднимают Леграна и уносят в капитанскую каюту. Элизабет несколько секунд сидит, глядя в одну точку и перебирая складки промокшего одеяла, потом встает и бежит догонять мужа с близнецами. По палубе "Мнемозины" барабанит дождь.
- Мамочка, ну не плачь… Мы тебя любим, мы вернулись…
Слезы текут сами, лица детей расплываются перед глазами, непонятно, где Сибил, где Уильям. Можно лишь осязать губами и пальцами, вдыхать родной запах, не веря, что вот они - живые. Слов нет, остается только нежность - горькая, отчаянная, безбрежная.
- Не жми так сильно, ты нас задушишь. Ма-а-ам… Пап, это просто царапины! Этьен нас полечил. Ну что вы такие грустные, мы в порядке, честно-честно!
Дверь в каюту приоткрывается, заглядывает Алан. Смотрит на обнимающих Сибил и Уильяма родителей, улыбка трогает губы.
- Я же знал, что вы найдетесь. Чуть Копперу в мор… в лицо не заехал, когда он велел "Мнемозину" разворачивать.
- Где Этьен? - тут же спрашивает Сибил, выныривая у матери из-под локтя.
- В каюте у крестного. Тебе там сейчас точно нечего делать.
"Как он, сынок?"
Алан неопределенно разводит руками.
- Вроде спит. Но я не врач, откуда мне знать.
Взгляд его останавливается на лице Брендона. Тонкие брови хмурятся.
- Пап. Ты когда ел последний раз?
"Не помню", - равнодушно отвечает тот.
- Пошли, у Коппера топлива возьмем. Мам, а ты приляг с мелочью. Выглядишь ужасно. Поспи хотя бы до возвращения.
- Я с "Мнемозины" не сойду! - вскидывается Элизабет испуганно.
Алан подходит, обнимает ее, целует в бледную щеку.
- Я тебя на руках вынесу. И сам посажу на дирижабль, летящий туда, где тепло, сухо и солнечно.
"В Гельвецию бы вас, - соглашается Брендон. - И чем скорее, тем лучше".
- Как это "вас"? Дорогой, не "вас", а "нас"! Всех!
"Именно вас. Пока троих. Алан при исполнении, а я без Евы не полечу", - спокойно глядя на жену, разъясняет Брендон.
Уильям высовывается из-под одеяла и тихо говорит:
- Ева больше не Ева, пап. Она теперь Анве, Этьен сказал. Это она топит город.
Элизабет бледнеет, впивается ногтями в щеки.
- Нет… Нет, Уильям, что ты несешь?!
Мальчишка испуганно смотрит на Алана, потом на отца. Элизабет решительно направляется к выходу из каюты. Брендон хватает ее за руку, хмурится, сажает обратно на койку.
"Сиди здесь, с детьми. Нечего там делать", - отрезает он.
- Мне надо поговорить с Этьеном!
- И мне! - подхватывает Сибил.
"Успеете. Дайте ему хоть полчаса отлежаться. - Брендон поворачивается к Алану и без улыбки спрашивает: - Каюта запирается? Отлично. Тогда закрой за нами дверь на ключ".
Мужчины уходят, оставив Элизабет с детьми. Она печально трогает дверную ручку, возвращается к близнецам. Садится на койку и закрывает лицо ладонями. Сибил и Уильям тут же обнимают ее, ластятся.
- Мам?..
- Я не хочу в это верить, - глухо отвечает Элизабет. - Ева не могла…
Близнецы обмениваются по-взрослому суровыми взглядами, синхронно кивают.
"Думаешь, у Этьена получится?" - спрашивает Уильям на амслене.
Сибил уверенно кивает.
"Но это же больно", - продолжает брат.
"Он умный и сильный. Он выдержит".
"А мы?" - глаза Уильяма наполняются слезами.
Девочка отводит взгляд.
"Мы - нет. Ты сам знаешь".
Мальчик обнимает мать крепко-крепко, прячет лицо в распущенных русых волосах.