Эвелин развешивает на веревке мокрые полотенца, спускает воду из ванны, вытирает пол. Она медлит, тайком наблюдая за отцом. Брендон умывается, протирает запотевшее зеркало и уходит. По его невозмутимому лицу сложно понять, о чем он думает и какое решение принял.
Элизабет на кухне готовит завтрак, Алан допивает чай. Сибил и Уильям сидят по обе стороны от брата, болтая ногами под столом, и ждут, когда мама дожарит гренки.
- Ева, завтракать будешь? Тосты, яичница, клубника со сметаной?
- Клубника, - кивает девушка и, прищурившись, поворачивается к близнецам: - Пакостники, вы зачем полотенца все вымочили?
- Не все! - гордо отвечает Уильям. - Большое почти сухое!
- Я их постирала, - качаясь на стуле, улыбается Сибил. - От них пахло табаком.
- Алан, - укоризненно окликает сына Элизабет. - Ты куришь?
- В постели и на борту - никогда! - невозмутимо отвечает Алан и хлюпает чаем.
Близнецы хитро смотрят на Еву, и она незаметно для окружающих показывает им кулак.
"Кулек конфет", - говорит ей на амслене Уильям. Сибил подкрепляет слова брата решительным кивком.
"Ремня от дядьки Коппера", - с ехидной улыбкой предлагает Ева.
"Кулек конфет, сливочные ириски - и мы вернем твои вишневые сигареты".
Эвелин застывает с открытым ртом, Алан, не сдержавшись, ржет в голос. Элизабет наконец-то отрывается от плиты и смотрит на детей подозрительно.
- Что за пассы руками у меня за спиной?
Все четверо тут же обворожительно улыбаются матери.
- Гренки… - нежным голоском напоминает Сибил.
- Да-да, уже несу, - спохватывается Элизабет.
После завтрака Ева бежит в свою комнату переодеться… и обнаруживает сидящего на краю кровати Коппера. Эвелин встает в дверях, гордо вскидывает подбородок и спрашивает, стараясь выдерживать равнодушный тон:
- Что-то потерял, крестный?
Коппер поспешно встает, подходит к Еве. Ей странно видеть неуверенность на его лице.
"Эвелин, я хотел объясниться".
- Вчера надо было объясняться, Роберт.
Слова даются Еве с трудом. Немеют скулы, наливаются слезами глаза.
"Я не хочу, чтобы мы расставались врагами".
- Мы расстаемся никем. Выйди, мне надо переодеться, чтобы проводить брата.
"Прости, что я был с тобой резок".
- Прощаю, - фыркает Ева. - Всё? Покиньте дамскую комнату, мистер Коппер.
Коппер закрывает за девушкой дверь, отступает на шаг.
"Послушай меня, девочка. Пожалуйста".
Ева отталкивает его, проходит к гардеробу, вытаскивает шелковые черные брюки и летнюю блузку. Переодевается, стоя к майору спиной, и говорит:
- Я столько лет ждала, что ты обратишь на меня внимание. Я берегла себя для тебя, Роберт. И я была бы тебе образцовой женой - любящей, терпеливой, верной. Только вся беда в том, что мне двадцать один, а тебе - за восемьдесят. Тебе глубоко за восемьдесят, хотя на вид всего лишь сорок. Твоя душа истлела от старости, ты пережил все свои желания и веру в себя. Мой отец остается вечно молодым только потому, что они с мамой друг друга любят. А ты пустой. Механический придаток к старому военному дирижаблю, который никогда тебе взаимностью не ответит.
Хлопает дверь. Эвелин оборачивается. Она снова одна в комнате.
- Ты просто трус, - улыбаясь, выплевывает она в пустоту.
- Ева-а-а! - зовут ее близнецы во дворе.
Она быстро заматывает шелковым шарфом волосы и спешит на выход. Алан на крыльце целует маму, обнимает отца, забрасывает на плечо сумку.
- Ну, увидимся через неделю? У меня увольнение на День Независимости. Мелочь, что хотите на день рождения?
- Полетать на "Мнемозине"! - в один голос отвечают близнецы.
- Майор, возьмем балласт на борт разок?
Коппер кивает, салютует Брендону и быстрым шагом идет к калитке.
- Мисс Эвелин? - улыбается Алан.
Ева хватает его под руку, оборачивается к родителям:
- Я провожу брата. Мелкашки, вам задание: собраться на пляж. Вернусь - и купаться!
Втроем они идут по улицам Гринстоуна. Коппер впереди, не сбавляя шаг и не оборачиваясь. Эвелин и Алан следуют за ним. Молодой человек рассказывает сестре о своей девушке, Ева смеется слегка натянуто и старается идти с ним в ногу. Над увитыми диким виноградом двухэтажными домами летают чайки, у моста через единственную в городе речушку торгуют свежей сдобой с корицей и южными яблоками. Детвора в тени играет в пристенок, три девчонки лет пятнадцати увлеченно рассматривают афишу маленького летнего кинотеатра. У фонтанчика на вокзальной площади строгая старушка продает ванильное мороженое. Алан отлучается и быстро возвращается с двумя стаканчиками ароматного холодного лакомства.
- Я отсюда не уеду, пока мы с тобой не сядем, как в детстве, на край чаши фонтана и это не съедим, - говорит он и, улучив момент, пачкает нос Эвелин мороженым.
- До отправления поезда десять минут, - тревожится Ева.
- Майор взял билеты, не волнуйся. Ешь.
Пять минут на мороженое, две - добежать до своего вагона. Обнять сестру, поцеловать в щеку. Запрыгнуть на подножку и крикнуть, перекрывая шипение пара:
- Маму береги, страшилище! Увидимся через неделю!
Он кричит что-то еще, но поезд шумит, трогаясь, и Ева не может разобрать слов. Она просто стоит на перроне, улыбается и кивает. Алан машет ей рукой и исчезает в вагоне. Эвелин долго стоит и смотрит поезду вслед. Ее охватывает острое чувство безвозвратной потери. Как в детстве, щекочет в носу.
Ева бредет обратно через весь город, натыкаясь на людей, словно слепая. Ее окликает кто-то из старых знакомых, но она не замечает. Пустота внутри растет, и девушке кажется, что ее мир медленно осыпается в бездну. Она заходит на телеграф, звонит Этьену. И снова телефонистка сообщает ей, что к аппарату никто не подходит. Девушка сухо благодарит, опускает трубку на рычажок.
У калитки родительского дома Ева останавливается, закрывает глаза. Темнота за веками пульсирует, медленно вращается, словно багровый водоворот.
- Эвелин! - верещат над ухом близнецы. - Не спи! Купаться! Мы уже в купальных костюмах, смотри!
Она вздрагивает, заставляет себя улыбнуться.
- Чудесные кружавчики, Сибил. Уильям, у тебя плавки как у взрослого, прекрасно смотришься. Подождите меня минутку, я переоденусь, ладно?
В доме она собирает в пляжную сумку полотенце, крем и старую штору, заглядывает на кухню, берет из вазы на столе пять яблок. На обратном пути ее окликает Элизабет:
- Ева, возьми себе и малышам что-нибудь перекусить на пляж. Я тут в стирке вся, руки в мыле…
- Я взяла, мам.
- Ну-ка, постой. Посмотри на меня. - Элизабет вытирает руки о фартук, касается щеки дочери. - Что с тобой, родная? Что случилось?
- Все хорошо, мам. Взрослею, - без улыбки отвечает Эвелин. - Я пойду, ладно? И… мам, поговори с папой насчет мелкашек. Он знает о чем.