- Айрин, ты бредишь, - посмеивалась Вилина, выключая ночник, - какая любовь? Он еще ребёнок.
- Да ну, какой ребёнок, - не унималась подружка, - он уже бреется! Я видела у него щетину. Да, да, совсем недавно. Я стояла за ним в очереди, в столовой. Видимо, он не успел побриться. Хотя, тебе, наверное, лучше знать. Признайся, вы с ним целовались?
- О чем ты говоришь! Ты обо всех судишь по себе. Мы просто дружим. Да у него и в мыслях нет ничего подобного. С чего ты взяла?
- Я вижу, как он на тебя смотрит! С каким обожанием!
- Да меня все дети обожают. Особенно девочки из младшей группы. Выдумщица, вот ты кто.
- А я бы с ним закрутила, - хихикала Айрин, - он такой красавчик! Такие скулы, подбородок волевой. И губы твердые. И глаза! Глаза зелёные, как у кошки! И руки большие. Говорят, по руке можно угадать…
- Ну, хватит! - сердилась Вилина. - Оставь свои фантазии при себе, пожалуйста. Вот, скоро выйдешь замуж за своего Кристофера и крути с ним сколько угодно.
- Ага! Это ревность, дорогая!
- Никакая не ревность. Просто ты болтаешь чепуху!
Липкие шутки и намеки подруги раздражали. К счастью, Айрин и Кристофер вскоре поженились, соседка съехала в собственный домик с уютным кабинетом и просторным залом, и неприятные разговоры прекратились.
Зато появилась другая проблема. Оказалось, что Вилина совершенно не переносит одиночества.
Когда она после шумной свадьбы Айрин вернулась в пустую и тихую комнату, ей вдруг стало не по себе. Настолько не по себе, что захотелось бежать на улицу и сидеть всю ночь на скамейке под звёздами, лишь бы не быть одной в четырех стенах.
Однако она сумела себя пересилить и, измучившись от бессонницы, уснуть под утро с включенным ночником.
День прошел как в тумане - будто приснился - а ночь принесла с собой грозу. В небе громыхнуло так, словно где–то рядом прогремел взрыв, и в окно полыхнуло яркой вспышкой.
Вилина всегда плохо переносила громкие звуки и яркий свет. Даже от фейерверка её начинала мучить непонятная тревога. Пока все радовались и кричали от восторга, она кусала губы и мечтала, чтобы всё поскорей закончилось.
Гроза и пустая комната сошлись как два проводка в системе зажигания - Вилину буквально подкинуло на кровати и вынесло в коридор. Она сумела удержать рвущийся наружу крик, но волна ужаса, которая вышвырнула её из комнаты, понесла дальше, прочь, туда, где люди.
Хорошо, что никто не попался навстречу и она, благополучно избежав позора, упала в объятия маленькой и крепкой учительницы по музыке - она дежурила в корпусе у девочек, в комнате для преподавательского состава.
- Вилина, дорогая, успокойся! - бархатный голос выдержанной и невозмутимой китаянки по имени Мэйли Лэй подействовал магически. Будто реле щелкнуло, и Вилину отпустило.
Она расслабилась под колючим пледом и даже почувствовала, как он сотнями иголок впивается в кожу сквозь тонкую ночнушку. Как же это приятно - чувствовать реальность происходящего рядом со спокойной и надежной, как китайская стена, Мэйли. Пить ледяную воду из кулера мелкими глоточками, пока твои волосы гладит живая, горячая рука.
- Бедная, раненая птичка.
Так она сказала, Мэйли. Постелила на диванчике и уложила Вилину, и укрыла, и сидела рядом, пока та не уснула.
Плечо настойчиво теребили. Вилина обернулась и сняла наушники.
- По радио объявили полдень, - сказал Роберт. - Обедать пора. Ты что - не слышала?
- Нет, заработалась, замечталась.
- О, какой забавный слонёнок! Ты любишь слонов?
- Ну как тебе сказать… да, они умные. Один мой друг их очень любит.
- Какой друг? - насупился Роберт.
- Да из младшей группы, - махнула рукой Вилина, и Роберт расцвел:
- А, эти… да малыши тебя любят. Я заметил. Наверное, ты будешь хорошей мамой.
Они вышли через стеклянную дверь, пересекли сад и через пару минут очутились в столовой.
Вилина взяла поднос и двинулась вдоль лотков с ланчем - чили–суп, клэм–чаудер или томато–бискит?
Она поставила на поднос розоватый суп–пюре и обернулась к Роберту с лукавой улыбкой:
- А тебе не все равно, какой я буду мамой?
- Скорее нет, чем да, - многозначительно ответил он.
К супу добавилась паста с баклажанами и вишнёвый пирог на десерт.
Апельсиновый сок. И банан. Она его съест позже, дома. Во время сиесты.
Погружаясь душой в странные сказки писателя по фамилии Андерсен, хорошо пожевать что–нибудь сладкое и потом заснуть, выронив книжку, и смотреть сладкие сны…
Новая соседка - Терисса - притащила с собой целую библиотеку. И все сплошь - сказки. Андерсена Вилина никогда раньше не читала.
- Ты забрала у Фреттхена результаты тестов?
Роберт сидел напротив с таким видом, будто изобрёл, наконец, вечный двигатель и Вилина - первая, кому предстоит это узнать.
- Ты имеешь в виду тест на совместимость?
- Ну да, - он взял ложку и помешал густой сливочный суп с вкраплениями овощей и моллюсков, старательно делая вид, что ничто не интересует его сильнее собственной тарелки.
- Нет, хотела сегодня забрать, а что?
- Сегодня на пляже, после вечерней медитации Хорек объявит результаты. Можешь не торопиться - получишь сюрприз.
- Да? - Вилина легко, с улыбкой согласилась. - Ну что ж, последую твоему совету.
Смысла бежать к психологу перед вечерней медитацией не было.
Она вернулась домой, приняла душ и долго лежала в прохладной постели, с томиком сказок на подушке.
Кто станет её мужем? Фредерик? Он симпатичный. Высокий и породистый.. Но уж очень болтливый. Просто не закрывает рта, с таким устанешь. Что ж - хотя бы родятся красивые дети.
Марио - очень сексуальный. У него бархатные глаза и мягкий голос. Грация хищника и красивое тело. Одна беда - глуповат. Нет ничего утомительнее, чем глупый человек рядом.
Алан - спортсмен. Твердый, напористый. С ним надежно. Но бегать по утрам? О, нет, только не это!
Роберт. Спокойный и молчаливый. С ним комфортно. Они оба - скульпторы.
Так сказать, смотрят в одном направлении. Не красавец, но и не урод. Большой и сильный.
Так кто же?
Жаль, что в этом списке нет Джереми. С ним одним легко и весело. Но жизнь есть жизнь. В ней нет места детским играм и детским симпатиям.
Сон так и не пришёл. После сиесты она честно поболела за девчонок, а со спортивной площадки прямиком отправилась на "длинный" пляж. Отсидела медитацию, но так и не сумела сосредоточиться.
Небо словно нарочно не желало темнеть. Разложили костры, но ещё сквозила фиалковая голубизна в ярко–розовых мазках заката.
Скорей бы упала ночь, и взметнулось пламя, и Хорёк объявил то, чего Вилина ждет с замиранием сердца.
- Ты не замерзла? - Джереми тихо подошел сзади и сел рядом. - Хочешь мою рубашку?
- Дже, ты будешь сидеть тут голый?
- А что? Я выносливый! Океан закалит любого. Иногда волны такие высокие, что пока выберешься на берег, промокнешь с ног до головы. А ветер, знаешь какой? Замёрзнешь так, что зуб на зуб не попадает. И ничего - ни разу даже не чихнул!
- Хвастунишка, - улыбнулась Вилина, наблюдая за тем, как он отгребает широкой ладонью горку песка и чертит что–то на тёмной, чуть влажной поверхности.
- Привет! - Роберт подсел с другого бока.
Он победно улыбался, а широкое лицо с бледной кожей и яркими губами так и лучилось самодовольством.
- Привет! Я так и не поняла - ты то забрал свои результаты?
- Я? Да! Смотри, Хорёк готов вещать.
Подмигнув, он игриво толкнул её в бок.
- Дорогие друзья! Прошу внимания, прошу внимания! - Хорек пытался утихомирить разыгравшуюся молодёжь. Костры под темнеющим небом, мягкий песок и вечерняя свежесть настроили отоспавшихся в сиесту парней и девчат на веселье, песни и танцы.
- Ти–хо! - разнёсся сильный голос Мэйли, - ребята, Марк приготовил важное сообщение!
Её слова заставили всех умолкнуть, и в наступившей тишине Марк Фреттхен торжественно объявил:
- По результатам тестов на совместимость у нас образовалась новая счастливая пара! Вилина Харрисон и Роберт Хатчинсон! Ура! Поздравим их, друзья!
Пляж откликнулся радостным гулом и аплодисментами.
- По–з–дра–вля-ем!
- Жених, поцелуйте невесту! - тонкий голос Хорька перекрывал шум и вонзался иглами в барабанные перепонки.
Вилину оторвало от земли, прижало крепко–крепко к твёрдому телу Роберта, а губы сковало солёным и влажным поцелуем.
- По–з–дра–вляем! - неслось со всех сторон. В небе словно ударил гонг - звонко и гулко - и всё вокруг окрасилось в кроваво–красный цвет.
- Салют! Вилина, смотри, это салют! В нашу честь!
Возбужденное лицо Роберта меняло окраску вместе с соцветиями звёзд, взрывающими ночную тьму.
Вилине стало не по себе. Она оглянулась на Джереми, но его уже не было. Только на сыром песке виднелось нарисованное сердечко, пронзённое стрелой.