Это оказался Хаим Плоцке, толстый, румяный, рыжий еврей. Когда Брам преподавал в местном университете, Плоцке был его студентом; сейчас он проходил очередную трехмесячную службу. Брам опустил стекло.
Плоцке сразу узнал его:
- Профессор Маннхайм?
- Привет, Хаим.
В прошлом году Брам встретил его в больнице, доставив очередного пациента в приемный покой. Плоцке ожидал результатов обследования, которое проходил его сын: мальчик упал, играя в футбол, и подвернул ногу. Брам вспомнил, как сказал ему тогда: "Пока мальчишки играют в футбол, у нас остается надежда".
Плоцке наклонился к нему:
- У вас все хорошо, профессор?
- Да. А у тебя? Как поживает футболист?
- Лонни у нас - настоящий талант. Он сейчас в Польше, проходит проверку. Они присылали специального человека, чтобы отвез его туда.
В 2022 году варшавская команда "Легиа" выиграла Кубок Европы. Поляки отпраздновали эту победу со спокойной гордостью, как новое подтверждение своего статуса ведущей, богатейшей нации Европы.
Брам сказал:
- Ты должен заключить с ними самый выгодный контракт.
- Лонни пробудет там три недели. Он у нас молодец. - Хаим оглядел машину и добавил: - А вы все ищете приключений?
- Разве в Яффу ездят только за этим?
- Понятия не имею, - ответил Плоцке.
Тогда, в больнице, он рассказал, что после отъезда Брама в Принстон прекратил изучение истории и занялся разработкой компьютерных программ.
Плоцке повернулся к Икки:
- А вы?
- А я ищу приключений.
- Мы ищем пропавшего ребенка и, кажется, напали на след, - вмешался Брам.
Плоцке знал об их работе. Он спрашивал, чем занимается Брам, когда они виделись в последний раз.
- А они знают, что вы приедете? - спросил он, имея в виду полицию Яффы. При малом количестве населения, сотнях видеокамер и мобильных постов биохимического контроля полиция могла без труда контролировать город.
- Нет, мы им не звонили.
- Может быть, мне позвонить? Я передам им ваши приметы, да и британский "ровер" трудно не заметить. Или его привезли из Австралии?
- Из Австралии, - кивнул Икки.
- Если нетрудно, позвони, - сказал Брам.
Плоцке подал каждому из них по клочку ваты, завернутому в целлофан.
- Вам этого никогда не делали?
- Я читал об этом, - ответил Брам.
- Проведете ваткой во рту, потом сунете ее в ящичек сканнера, - сказал Плоцке и обратился к Икки: - Теперь заезжайте в туннель. Вы должны оставаться в машине. Откройте "ветрячки" и подчиняйтесь командам. Да, выключите, пожалуйста, мотор.
Плоцке отступил в сторону, давая им дорогу.
Икки подвел "ровер" к въезду в туннель, не отрывая взгляда от мигающей красной лампочки. Как только она загорелась ровным светом, он поставил машину на ручной тормоз и выключил двигатель. Система пришла в движение и подхватила автомобиль. Стены туннеля были нашпигованы сенсорами, которые видели, обоняли, сравнивали, могли заглянуть даже внутрь желудка и узнать, хорошо ли переварился там сегодняшний завтрак.
Они вытащили клочки ваты из целлофана и проделали то, что велел им Плоцке.
Разглядывая мокрый комок ваты, Брам спросил:
- А что теперь?
- Эту штуку надо будет засунуть в такую хреновину, - сказал Икки.
- Ну спасибо, объяснил. Как ты себя чувствуешь?
Икки пожал плечами:
- Такой же шлюз поставили на въезде в Хайфу. И на полпути в Иерусалим. Они сейчас видят нас насквозь. Представляешь, как им интересно разглядывать меня!
- Я спрашиваю, как поживают твои предчувствия?
- Спасибо, хорошо.
- Чего ты, собственно, испугался?
- Почему ты используешь прошедшее время?
Они медленно двигались вперед.
Икки сказал:
- Я прочел еще кое-что про ДНК, касательно древнего вопроса, кто такие на самом деле евреи. В ДНК из поколения в поколение остается неизменной только мужская Y-хромосома. Которая передается от отца к сыну. А раввины устанавливают еврейство по материнской линии, так что их идеи - это вчерашний день. Еврейка, которая рождает дочь от гоя, получает девочку с одной еврейской и одной гойской Х-хромосомой, от отца-гоя. Если теперь ее дочь родит девочку от гоя, эта девочка может получить уже две гойские Х-хромосомы, но все равно в глазах раввината останется еврейкой, хотя физически в ней ничего еврейского не осталось. Понимаешь?
- Почти. Ну и что?
- То, что мы узнали о ДНК, позволяет понять, какой бардак царит в раввинских правилах.
- Я пошлю мэйл в Главный раввинат, - предложил Брам, - чтобы, начиная с сегодняшнего дня, евреями считались только те, у кого отец еврей.
Их дискуссию прервал голос Плоцке:
- Ватки в сканнер, пожалуйста.
По обе стороны от автомобиля выдвинулись стальные ящички, и голос Плоцке повторил:
- Ватки в сканнер, пожалуйста.
Они сунули ватки в ящички, немедленно скрывшиеся в стене, - прошло десять секунд, и их принадлежность к еврейству была доказана.
Брам повернулся к Икки:
- Ты хочешь сказать, что сейчас ехать в Яффу неразумно?
- Нет. Но мне кажется, здесь что-то не совсем в порядке.
- Здесь?
- Да.
- Ты куда-то не можешь ехать?
- Никуда.
Но результаты проверки уже появились на экране перед Плоцке, его голос прозвучал у них над головой:
- Проезжайте, профессор.
- Мы сразу вернемся, - ответил Брам, - спасибо.
- До скорого, - откликнулся Плоцке.
Икки завел мотор, автомобиль выехал за ворота и, лавируя между бетонными блоками, выбрался на дорогу, ведущую к окраинам Яффы.
3
В прошлой жизни Брам с Рахель беззаботно бродили по переулкам Яффы. Малыш был надежно упакован в специальный рюкзачок, висевший у Брама на груди. Арабов в ту пору почти невозможно было отличить от израильтян, их женщины носили юбки и не закрывали лиц. Именно тогда приводили в порядок старые дома, повсюду появлялись кафе с террасками, пассажи и рестораны, туристы фотографировали белые камни, с которых только что смыли пыль веков; древняя крепость казалась юной - не старше ребенка, спавшего у него на груди.
Теперь дамы Яффы носят паранджу, а мужчины отрастили бороды и нарядились в долгополые джеллабы и шлепанцы.
Старый город Яффы невелик, однако они потратили на поиски нужного адреса целых двадцать минут. Наконец, свернув в узкую улочку, застроенную высокими домами с покосившимися балкончиками и облезлыми оконными рамами, Икки остановил автомобиль перед дверями кафе. Они вошли.
Зеленоватый свет падал на деревянные столы и куфии десятка арабов. Пол был выложен грязно-желтой плиткой; вентилятор, подвешенный к потолку, взбалтывал тремя широкими лопастями тяжелый, провонявший табаком, дымный воздух. Никто даже не взглянул на них, словно появление евреев здесь - дело обычное. Один из арабов сидел в одиночестве перед чашкой чаю, облокотясь на стол и зажав в пальцах сигарету. Как и остальные, он не сводил глаз с экрана, висевшего над дверью. На экране шел матч чемпионата США по баскетболу. Черные гиганты, пританцовывая, перебрасывались мячом. Икки обернулся к Браму, словно тот мог ему помочь. Но чем мог помочь Брам, если встречу назначал Икки? Икки, подумав, подошел к одинокому арабу и нахально уселся за его стол. Араб принял это как должное, кивнул, окинул Брама быстрым, подозрительным взглядом и снова уставился на экран.
Икки говорил Браму, что они специально условились о встрече на людях: араб не мог поверить, что они явятся безоружными. Полный бред, если кто-то просит о встрече на людях, значит, ему комфортнее быть среди своих. В кафе любой мог прийти на помощь арабу. Брам взял стоявший поблизости стул и сел рядом с Икки.
Араб ткнул сигарету в переполненную пепельницу. Голову его покрывала куфия, как у всех, но лицо было чисто выбрито. И никаких следов пота на щеках. На правой руке красовался "ролекс", без сомнения - поддельный. Прикидывается, что баскетбол интересует его больше, чем деньги Брама. Сплошная показуха. Ничего, кроме денег, ему не надо.
- Джонни - это ты? - спросил Икки.
Араб покосился на него и кивнул. Ум и ирония светились в его глазах.
- Джонни, да. А тебя зовут Шон?
- Шон, - согласился Икки.
- Чудесное ирландское католическое имя, - вздохнул Джонни.
- Меня назвали в честь американского актера, - пояснил Икки. - Шон Пени.
- Знаю такого, у него отец был еврей.
- Прекрасный актер, - заметил Икки, пораженный широтой познаний собеседника. Мрачное выражение наконец исчезло с его лица.
- Но глуп, как пробка, - оживился Джонни. - Нечего было ему лезть в Сенат.
Икки посмотрел на него весело и спросил:
- А тебя в честь кого назвали?
- В честь Тарзана. Джонни Вайсмюллера.
Икки радостно хихикнул. Абсурдность Джонни ему нравилась.
- Вайсмюллер был прекрасным пловцом. Но плохим актером, хотя и безумно популярным. Родители его - эмигранты из Венгрии.
Продолжая следить за игрой, Джонни заметил:
- Говорят, его мать была еврейкой. И я считаю его хорошим актером.
- Этого я не знал, - удивленно промолвил Икки и покосился на Брама. Он явно находил разговор забавным: чего угодно можно было ожидать, но встретить поклонника Тарзана в Яффе…
Джонни кивнул, удовлетворенный ответом. Не отрывая глаз от экрана, он сказал: