– Катенька, неужели ты подумала, что я это серьёзно? – попытался ретироваться Чернокнижник.
– Я уверена, что это несерьёзно. Никуда ты от меня не денешься.
Она изящно согнула указательный пальчик правой руки и показала Чернокнижнику.
– Вот на каком ты у меня крючке сидишь!
Катя подмигнула Петру и засмеялась. Неожиданно лицо её изменилось и стало серьёзным.
– Чтобы завтра же доверенность была восстановлена! – скомандовала она.
– Не беспокойся, Катенька. Завтра всё будет сделано.
Катя пренебрежительно посмотрела на Петра, вышла из квартиры и хлопнула дверью.
Если Катино настроение после разговора с Чернокнижником нисколько не изменилось, то такого нельзя было сказать о Петре.
Он ходил по квартире и всё время о чем-то думал.
Пётр подошёл к холодильнику и открыл дверцу. Все полки были действительно забиты изуродованными курами. Он стал искать целую и нашёл. Несколько штук лежало совсем нетронутыми на отдельной полке. "Зачем же она купила их? Неужели для меня?" – подумал Пётр.
Как-то машинально он взял разделочную доску, нож и положил на место казни целую куру.
Хрусть – и под ножом затрещали куриные косточки. Хрусть – и нож перерезал мягкое горло.
Пётр достал следующую тушку и повторил то же самое. Так продолжалось до тех пор, пока куры не кончились. Однако Чернокнижник не мог остановиться. Поражая ножом мёртвое тельце, он будто переносился в свой собственный роман, где все герои в конечном итоге погибали. Пётр вытащил из холодильника всех кур и стал бить их ножом до тех пор, пока она не разлеталась на множество мелких ошмётков. С каждым ударом он чувствовал себя властелином над этими беспомощными тушками. Он один мог творить с ними всё, что хотел. И не было никакой Катерины, которая, как злой гений, вязала его по рукам и ногам. Наконец все куры превратились в нечто, похожее на фарш. Силы Чернокнижника тоже подошли к концу. Он бросил нож и пошёл в гостиную. Уже несколько месяцев, как Катерина отказалась делить с ним ложе. Её Жу-жу обслуживала кого угодно, но только не его. Чернокнижник лёг на диван и закрыл глаза. Сон не шёл. Ему всё время мерещилась Катерина. Она показывала ему крючок из пальчика и противно смеялась.
– Вот где ты у меня сидишь! – говорила она.
Неизвестно, сколько пролежал так Пётр. Из этого кошмара его вывел звук входной двери. Это Катерина вернулась от своего корреспондента. Вот её легкие шаги прошуршали в спальню, вот послышалась небольшая возня. "Разбирает кровать, – подумал Чернокнижник. – А теперь раздевается". Но вскоре возня закончилась. Пётр напряг слух и услышал тихое ровное сопение. "Уснула", – понял он.
Чернокнижник поднялся с дивана и вышел из гостиной. Он зашёл на кухню и увидел, что весь стол, пол и стены были испачканы куриными ошмётками. На разделочной доске лежал большой нож, которым он разделывался с курами. Пётр взял нож и посмотрел на него. "Хрусть!" – промелькнуло в голове". Он прошёл в спальню. Катя лежала на двуспальной кровати и сладко и безмятежно спала.
"Спит, будто ничего не произошло, – подумал Чернокнижник, – Устроила весь этот кошмар, и спокойно спит. А я? А я дрожу от страха".
Катя повернулась во сне, и одеяло сползло с великолепного тела, обнажив Жу-жу.
"Раз она не осталась ночевать у этого корреспондента, то ничего не сказала ему", – подумал Пётр.
Чернокнижник не мог отвести взгляда от Жу-жу. Когда-то он был единственным её повелителем. Только для него раскрывало свои объятия это прекрасное тело, только на него смотрели эти глаза. Только его слышали эти уши. А сейчас? Какой-то корреспондент жёлтой прессы. Все, кто угодно, только не он.
Вдруг – хрясть! Рука почувствовала, как нож прошёл под левую грудь, упёрся в рёбра, раздвинул их и остановился только тогда, когда рука упёрлась в грудь. Удар был настолько метким, что Катерина не успела проснуться. Она также лежала с выражением безмятежного сна. Хрясть! Нож перерезал мягкое горло. Хрясть! Жу-жу прекратила своё существование. Хрясть, хрясть, хрясть!
Вдруг Катерина поднялась, посмотрела на Чернокнижника и засмеялась. Она согнула свой указательный пальчик в виде крючка и показала Петру.
– Вот где ты у меня сидишь! А теперь, после того, что ты сделал, с этого крючка уже не сорваться!
Пётр подбежал к окну и распахнул его. Он вернулся к Катерине, обнял её и потащил к окну. Тело, словно студень, выскальзывало из его объятий и падало на пол, не забыв при этом обрызгать Чернокнижника бурой кровью. Наконец он справился с телом, перевалил его через подоконник и сбросил вниз.
– Ты никогда не сорвёшься с моего крючка! – доносился с улицы крик Катерины.
Пётр зажал окровавленными руками уши. Он подошёл к зеркалу и ужаснулся своему отражению.
– Ты придёшь ко мне! – доносилось из-за окна, – Ты никуда от меня не денешься!
"Что же я наделал? – испугался Пётр. – Теперь до конца жизни я буду сидеть в тюрьме, и никакая известность мне не поможет".
На лестнице послышались чьи-то шаги.
"Это за мной", – мелькнуло в голове.
– Иди ко мне! – доносилось из-за окна. – Со мной тебя никто не тронет!
– Катя, Катя, спаси меня! Они хотят посадить меня в тюрьму!
* * *
В кабинете главы управления внутренних дел собрались почти все начальники отдела. Почётный гость и знаменитый писатель читал последнюю главу, которую, по его словам, не дописал его однофамилец.
В кабинет вошёл дежурный офицер.
– Я сводку принёс, – обратился он к начальнику.
– Что произошло сегодня ночью? – спросил тот, даже не глядя на сводку.
– Два трупа: мужчина и женщина. – Дежурный хотел более подробно доложить о происшествии, но начальник жестом прервал его.
– Я знаю, – сказал он.
Все повернулись в сторону писателя. Он снова взглянул на аудиторию и дочитал последнюю фразу:
– Чернокнижника больше не существовало.