- Потому что я говорил о чем-то таком, что, как предполагается, является разновидностью магии, которой владеют только большие художники - писатели, скульпторы, живописцы и так далее. Большинство же людей, к сожалению, слишком часто склонно отказываться от возможности самим проявить творческий потенциал; или даже не пробуя это сделать, или после первой неудачи. Когда человек отверг что-либо подобное, он склонен с неприязнью относиться к любому, кто пытается сказать ему, что этот потенциал все же в нем есть. Из-за этой неприязни он находит - или придумывает - некоторое основание, чтобы опровергнуть любое предположение о том, что к творчеству он все-таки способен. Такой эмоциональный отказ, вероятно, вынудил бы их отвергнуть мою работу в целом - чтобы избавиться от нежелательной ее части. Вот я и исключил этот фрагмент.
- А что насчет тех, кто мог бы извлечь из него пользу? - спросил Хэл. - Те, кто не стали бы искать оправдание, чтобы отклонить идею?
- Я уверен, в конечном счете они придут к ней самостоятельно, - ответил Клетус. - Но если человек закрывает один глаз повязкой и пытается убедить не только себя, но и всех остальных, что у него от рождения только одно окно во вселенную, я не только не обязан, но не имею никакого морального права стащить с него эту повязку и вынудить его понять, что он не прав.
- История могла бы вынудить тебя это сделать, - сказал Хэл.
- В мое время история от меня подобного не требовала, - отозвался Клетус. - А если в твое время требует от тебя, я тебе сочувствую. Возьми себя в руки, мой праправнук. Тебя будут ненавидеть многие из тех, кому ты дашь лучшее зрение.
Хэл чуть грустно улыбнулся, вспомнив, что Амид сказал ему про детей на Молодых Мирах, которых учат плеваться после того, как они произнесли его имя.
- Меня уже ненавидят, - вздохнул он...
...и чья-то рука взяла Хэла за плечо; и его внимание внезапно вернулось к кругу, уступу и к внешнему миру. Это был Амид.
Глава 23
- Мне жаль, что я прервал тебя, но я говорил тебе, что мне, возможно, придется это сделать... - начал Амид с присущей экзотам любезностью, но Хэл перебил его.
- Ничего страшного, тебе не о чем беспокоиться.
Солнце как раз исчезало за утесами позади них, и заросли внизу таяли в сумерках. Уступ освещал последний розовый свет заката.
- Что случилось? - спросил Хэл.
- Поисковая партия из гарнизона завтра начнет прочесывать джунгли внизу, - ответил Амид. - Элиан сообщил об этом Онет. Я велел выкопать камень, чтобы перекрыть путь наверх, и его в любую минуту можно поставить на место. Онет, Артур и Калас - ты, конечно, знаешь Каласа?
- Конечно, - сказал Хэл. Калас был одним из членов Гильдии еще при Джатеде.
- Мы собрались у меня. Боюсь, мы нуждаемся в твоих советах.
- Все, что я могу... - отозвался Хэл. Амид вел его к себе с такой поспешностью, что казалось, он почти бежит.
Окна всех трех строений были затенены.
В кабинете только что разожгли огонь в очаге, и по одну сторону от него сидели те трое, о ком говорил Амид.
- Повтори Хэлу то, - Амид обратился к Онет, - что сказал тебе Элиан.
- Он сказал, что... - начала Онет. Она владела тем, что жители Мары и Культиса называли Безупречной Памятью - мнемонической системой, которая позволяла практически полностью запоминать информацию, полученную любыми органами чувств - Моя родственница слышала разговор Сандерсона, капрала, который квартирует в доме, принадлежащем ей и ее мужу, с его ординарцем. Они стояли на улице, совсем рядом с дверью дома. Она слышала их разговор сквозь дверь - немного тихо, но достаточно отчетливо. Завтра из гарнизона вышлют группу на поиски Гильдии. Это Элиан сказал сразу, когда нашел меня. Он запыхался. Ему едва удалось выбраться из города прежде, чем охрана у ворот что-либо заподозрила. Когда он оказался за пределами видимости, то побежал как мог быстрее.
Онет умолкла и посмотрела на Хэла.
- Известно ли, сколько солдат будет в этой группе? - спросил Хэл.
- Нет. Он, вероятно, этого не знал.
- А когда они покинут город?
- Ну этого он не сказал, - покачала головой Онет.
- Может быть, он говорил в этот раз или когда-либо раньше, о том, как солдаты могут быть вооружены, кто ими будет руководить, знают ли они сами, эти джунгли, или у них есть какие-нибудь карты? Упомянул ли он о том, будут ли среди них люди, которые уже участвовали в поисках в этой местности? - продолжал допытываться Хэл.
- Нет. Как я и сказала, мы просто говорили...
Она выглядела расстроенной.
- Я все напутала? Простите меня. Я прежде всего думала о том, что следует поблагодарить его. Таковы мы, экзоты - вежливость и деликатность прежде всего! Я могла бы с тем же успехом поболтать с ним о погоде!
Ее голос оборвался на горькой, самообличительной ноте.
- Пусть это тебя не тревожит, - сказал Хэл. - Не каждый сообразит о чем спрашивать в такой ситуации.
- В этом деле все мы, вероятно, будем совершать подобные ошибки. Такое образование, как у нас, экзотов, совершенно неподходяще в ситуациях вроде этой Оккупации, - вздохнул Амид.
- Не надо себя недооценивать, - сказал Хэл. - И обвинять себя за то, что не задала вопросы, с которыми догадался бы обратиться только профессиональный военный. У каждого свои способы борьбы.
- Хорошо. В любом случае, - обратился Амид к Хэлу, - по поводу численности, снаряжения и всего прочего касательно солдат в Порфире Калас может ответить тебе на некоторые из этих вопросов. Именно поэтому я его сюда и вызвал...
Входная дверь внезапно, с грохотом, открылась и ворвалась - другим словом это невозможно было описать - еще одна женщина, которую звали, как вспомнил Хэл, Р'шан. Она была не выше Онет и настолько тонка, что выглядела едва ли не девочкой. Но, насколько Хэл знал, для ее роста она была невероятно сильна. Он видел, как она, почти без усилия, перебрасывает пятидесятикилограммовые мешки со сладким картофелем в кладовой Гильдии.
- Извините за то, что опоздала, - сказала она, рухнув на пустой стул рядом с Каласом. - Я была на чердаке второй спальни. Амид, я нашла эту дырку в крыше. Рядом с трубой прореха в добрых полметра. Сквозь нее виден солнечный свет...
- Прости меня, Р'шан, - прервал ее Амид, - но об этой дырке в крыше мы можем поговорить позже. Мы только что узнали, что солдаты из Порфира придут сюда, чтобы попытаться найти нас внизу, в джунглях. Мы собрались, чтобы придумать план действий.
- О? Ну конечно! - Р'шан кивнула. - Вы захотите узнать, как у нас обстоят дела с припасами...
- Да, - сказал Амид, - но не сию минуту. Хэл, присутствующий здесь, единственный, кто разбирается в военном деле и в том, как они могли бы организовать поиск. Он задает вопросы.
- А, вы имеете в виду Друга?
- Конечно, Друга. Извини меня, - Амид, виновато взглянул на Хэла.
- Мое имя не имеет значения, - пожал плечами Хэл. - Вернемся к обсуждению ситуации. Сначала ты, Калас. Как получилось, что ты знаешь больше об оккупационных войсках, чем остальные, присутствующие здесь?
- Я был одним из них, - сказал Калас. Его голос был слегка хриплым, и внезапно Хэл сообразил, что он никогда прежде не слышал, как тот говорит. - Я попал под каменную лавину, когда мы вшестером преследовали бежавшего узника. Меня погребло под лавиной, и остальные, эти ублюдки, просто немного пошарили в камнях, а потом ушли, бросив меня там. Несколько членов Гильдии собирали поблизости плоды и видели, что произошло. После того как мои так называемые товарищи ушли, люди из Гильдии выкопали меня из-под камней и принесли меня сюда. У меня были сломаны рука и нога, не считая других ранений. Гильдия спасла мне жизнь. Так что я остался здесь. Я всегда готов помочь вам - бороться с этими сукиными сынами.
- Бороться с ними - это самое последнее, к чему мы стремимся, - сказал Хэл. - Выживет или погибнет Гильдия, зависит от того, узнают ли солдаты о том, что она все еще существует. Ты говоришь, что солдаты, которые были с тобой, почти сразу прекратили попытки выкопать тебя?
- Да. День был жаркий, но это их вовсе не оправдывает. Разве только с их точки зрения.
- Ты сетанец, ведь так?
- Да. - Калас взглянул на него. - А как ты догадался?
- Это слишком сложно, чтобы объяснять сейчас, - ответил Хэл. - Главным образом по твоей манере говорить. Расскажи мне про гарнизон.
Сколько там народа?
- Когда я находился там, то, считая офицеров, немногим больше двухсот. Но примерно тридцать из них - женщины и у них в основном кабинетная работа.
- А насколько большой, по-твоему, будет та поисковая партия, которую вышлют завтра?
Калас пожал плечами.
- Кто знает? Имеются пять боевых взводов по двадцать человек каждый. Остальная часть служащих в гарнизоне - офицеры. А эти пять взводов поочередно, по одному, несут активную службу - например караульную, но делать здесь нечего, и они просто сидят и ждут, когда что-то произойдет, например из камеры в секции допросов бежит заключенный. Другой взвод находится в резерве; в случае надобности они должны быть готовы заступить на службу в течение пяти минут - если дежурный взвод отправляется на какое-нибудь задание. Остальные свободны, пока не настанет их очередь. Дежурство длится двадцать шесть часов. День и ночь.
- Поправь меня, если я ошибаюсь, - сказал Хэл. - По сути, активную службу несет только сотня солдат, а остальные выполняют лишь вспомогательные функции?
- Примерно так, - ответил Калас.
- Хорошо, как ты думаешь, из скольких человек может состоять завтрашняя поисковая партия, сколько в ней будет офицеров, будут ли они иметь карты и какое у них будет оружие и снаряжение.
Калас нахмурился.