- И что же он сказал такого уж интересного, если мне будет позволено спросить? - поинтересовался Амид.
- То, что он сказал о том, что каждый находится в своей собственной вселенной, - сказал Хэл. - А почему именно это мне интересно, не спрашивай меня сейчас, если не возражаешь. Единственный ответ, который я мог бы тебе дать, был бы слишком длинным и сложным, и я даже не уверен, что он удовлетворил бы тебя.
- Как хочешь, - пожал плечами Амид. - Эта лента и другие ленты Джатеда находится здесь, и ты можешь слушать их в любое время.
- Спасибо, - кивнул Хэл. - Теперь, поскольку ужин закончен - и спасибо за него, - возможно, нам с Амандой лучше отправиться в этот твой кабинет. Еще раз благодарю тебя за разрешение им воспользоваться. Сегодняшний день был долгим, и мы все время шли в гору.
- Могу себе представить, - вздохнул Амид. - Тогда - спокойной ночи. Очень, очень хорошо, что я увиделся с вами. Особенно с тобой, Хэл, так как я не был уверен - до того, как Аманда сказала мне, что приведет тебя к нам, - что когда-либо увижу тебя снова после того, как я покинул Энциклопедию.
- Невозможных встреч не бывает, - сказал Хэл.
- Верно. Еще раз - спокойной ночи. Артур покажет вам, где находится мой кабинет, и удостоверится, что вы нормально устроились. Хорошо, Артур?
- Конечно, - ответил тот.
Глава 16
В кабинете Амида - его, как несколько извиняющееся объяснил Артур, следует называть кабинетом Мастера, когда они говорят со всеми, кроме Амида - можно было бы только работать вдвоем, и все. Места на полу, однако, там хватало для того, чтобы разостлать старомодный широкий матрац, который в остальное время лежал сложенным у стены.
- Ну, - сказала Аманда, устраиваясь поудобнее. - Хочешь рассказать мне, почему запись Джатеда тебе так подняла дух? Я чувствовала даже через стол, как от тебя исходит радость.
- Его слова о том, что у каждого своя вселенная, - ответил Хэл. - У меня хватало тому свидетельств. Я был на верном пути в своих поисках Созидательной Вселенной. Но мне уже в течение нескольких лет не встречалось новых тому подтверждений; и вдруг появляется человек, который согласен со мной.
- Как это, согласен с тобой? - удивилась Аманда. Они лежали в темноте, на спинах, бок об бок, не накрывшись ничем, так как было довольно жарко. - Он говорил о множестве вселенных. А ты всегда говорил об одной-единственной.
- Это не имеет значения, - ответил Хэл. - Одна большая вселенная, в которой достаточно места, так что каждый мог создать то, что он хочет, или по вселенной для каждого, чтобы создать то, что он хочет. Это сводится к одному и тому же...
Он внезапно остановился.
- В чем дело? - спросила Аманда.
- Я просто услышал, как сам говорю, что оба понятия означают одно и то же. Преходящее и вечное - едины. Это сходство напомнило мне о Законе Джатеда, вот и все. Так или иначе, Джатед определенно держался за угол того же самого одеяла, другой угол которого достался мне. Радует, что твои находки подтверждаются.
- Я тоже рада за тебя. - Аманда сжала его руку. - Но по правде говоря, я все еще не понимаю этого эпизода с разбитым фонарем. Был бы он "неразбитым" для кого-то, кто там не был, или вошел в комнату позже... или?..
- Я не знаю, - ответил Хэл. - Возможно, именно поэтому я прав - в том, что скорее есть одна большая вселенная неограниченного объема, чем неограниченное число личных вселенных, о которых говорил Джатед, а недостаток его теории как раз в том, что на заданный тобой сейчас вопрос ответить невозможно. Или, возможно, он был прав в том, что некоторые вещи, сделанные в Созидательной Вселенной, обретают существование в этой. Например, картина возникает в сознании художника, но появляется в том месте, что люди будут, вероятно, всегда называть реальной вселенной.
- Но ты знаешь, почему она появляется в реальной вселенной. Ты можешь следить за тем, как ее рисуют.
- Нет, - сказал Хэл, - ты наблюдаешь вот что: субстанции различных цветов накладывают на ровную вертикальную поверхность. А когда ты увидишь, как живописец вкладывает в живопись именно то, что заставляет эти цвета пробуждать в тебе такие глубокие чувства? Или взять, к примеру, музыку...
- Я вижу, к чему ты клонишь, - сказала Аманда. - Я, разумеется, рада, что он, по-твоему, подтверждает твою точку зрения, но суть в том, что на меня он такого уж глубокого впечатления не произвел. Мне показалось, что ему главным образом хотелось пустить пыль в глаза.
- Тем не менее, - сказал Хэл, - он сознательно, с определенными целями использовал Созидательную Вселенную, а я этого делать не умею. Он входил в нее. Те примеры из искусства различных эпох, которые я всегда привожу, относились только к бессознательному проявлению творческих способностей. Как будто художник может лишь погрузить руки в Созидательную Вселенную, и ему приходится работать только на ощупь. Я же хочу войти в нее полностью - шагнуть туда, как во всякое другое место. Я должен это сделать и превратить его в поле битвы, где я наконец смогу схватиться с Врагом, и создать вход - так, чтобы после меня там могли оказаться и другие, чтобы работать с ним. Но ты права в том, что чудеса - плохой способ преподать что бы то ни было вообще, не говоря уже о нашей цели. Когда я впервые обнаружил Созидательную Вселенную, то отверг этот метод убеждения в ее существовании - но я уже рассказывал тебе про это.
- Мне хотелось бы, - сказала Аманда, - чтобы ты прекратил заявлять, что рассказывал мне о каких-то" вещах, хотя в действительности этого не делал. Ты никогда и ничего не рассказал мне о том, когда же ты обнаружил Созидательную Вселенную.
- Извини, - ответил Хэл. - Я неоднократно обдумываю некоторые вещи, мысленно обсуждая их с тобой; и если только не постараюсь запомнить, когда именно я при этом касался определенной темы, то путаю мнимые и реальные разговоры с тобой.
Аманда повернула голову и поцеловала его щеку.
- К чему это? - спросил он.
- Ни к чему. Продолжай, - сказала она. - Ты расскажешь мне - на этот раз по-настоящему - когда ты впервые обнаружил Созидательную Вселенную.
- Это произошло, когда я был Доналом, - начал Хэл. - Помнишь, в Энциклопедии я показал тебе Сэйону Связующего? А это произошло за некоторое время до того. Я только что ушел с поста Военного Руководителем двух Квакерских миров после довольно неприятной сцены со Старейшиной Брайтом, который был у квакеров главой Объединенного Совета Церквей; фактически, он угрожал мне дисциплинарным судом и казнью. Мне пришлось застрелить троих из его гвардейцев, которым он приказал арестовать меня; а также напомнить ему, что в его столице находится множество моих наемников и они могут настолько высоко оценивать бескровную победу, которую я только что помог им одержать, что для него окажется неразумным пытаться предпринимать подобные действия. А Брайт обвинил меня в том, что я подкуплен экзотами, над чьими силами я только что и одержал эту победу - для него. Оказалось, что бескровной победы он не хотел. Он жаждал крови, большой крови, и в особенности - крови экзотов.
Так что ему пришлось отпустить меня, но его последние слова сводились к тому, что мне следует отправиться искать работу у экзотов. Именно это я все равно уже решил сделать и связался с ними. Это привело к беседе с Сэйоной, который нанял меня, но также предложил мне стать экзотом. Одна из вещей, которые он при этом сказал, заключалась в том, что он, во всяком случае, верит, что я похож на человека, который мог бы пройти по воздуху, если мне этого действительно захочется. Я отказался от того, чтобы сделаться экзотом, но...
Хэл слышал свой голос, который звучал иначе, чем - как ему помнилось - голос Донала. И это вызывало ощущение чего-то странного. Рассказывая Аманде о событиях, произошедших больше чем восемьдесят лет назад, он снова переживал их.
* * *
...глубоко погрузившись в воспоминания, он возвратился в свое жилище в городе Портсмуте, на Маре, где в то время находилась командная военная база двух экзотских миров.
Мягкое освещение его комнаты включилось автоматически, когда он вошел; но оно было отрегулировано так, что звезды оставались видимыми. Они сияли над открытой стеной лоджии, где располагалась его спальня.
Стоя в центре этой лоджии, Донал все еще обдумывал беседу с Сэйоной и хмурился. Он пристально посмотрел наверх, на слегка наклонную крышу лоджии, находившуюся примерно в двух метрах у него над головой. Вернулся в комнату и, пошарив на письменном столе, нашел самозапечатывающуюся капсулу для магнитной ленты. Затем, держа ее в руке, повернулся, снова взглянул на потолок и сделал довольно неуклюжий шаг вверх от пола.
Его нога нашла в воздухе опору. Он шагнул вверх и перенес вес на нее. Медленно, шаг за шагом, он поднимался сквозь пустоту к потолку. Открыв капсулу, он прижал к белой поверхности потолка ее липкий край. Немного постоял в воздухе, глядя на прилипшую капсулу.
- Смешно! - внезапно сказал он и так же внезапно начал падать. За секунду падения он сумел сгруппироваться и приземлился на руки и на ноги. Перекатившись, поднялся - и поднял глаза к потолку. Капсула все еще держалась на нем.
Внезапно он весело рассмеялся вслух.
- Нет, нет, - сказал он пустой комнате. - Я - дорсаец.