Зря я прихватил в вестибюле буклеты. Все бы ничего, не научись Кэролайн читать еще в четыре года. Вот она и прочитала во всех пяти буклетах из серии "чем-заняться-в-брекенридже" красочное описание трассы летнего бобслея. Сказать, что я совершенно не горел желанием спускать Кэролайн с горы, значит ничего не сказать.
- А фильм про марсиан глупый, правда, пап?
- Безусловно.
- Я имею в виду, если у них хватило ума построить космические корабли, они же должны были и про микробов все знать, правда ведь?
- Разумеется.
Я как-то никогда не задумывался об этом. "Война миров" - первый в моей жизни немультяшный фильм - мне было пять, когда он вышел на экраны в пятьдесят третьем году, - и всю дорогу из "Риальто" я испуганно цеплялся за руку старшего брата. "Ты видел проволоку, на которой болтались эти дурацкие марсианские машины?" - спросил Рик, пытаясь рассеять мои страхи, но я только щурился под серым чикагским снегопадом и еще крепче сжимал его руку в варежке. Много месяцев после этого я спал с включенным ночником и всякий раз, глядя в ночное небо с нашего четвертого этажа, ожидал увидеть там зловещие огненные хвосты марсианских цилиндров. Спустя год, когда мы перебрались в маленький городок в тридцати милях от Пеории, я утешился мыслью, что марсиане сначала нападут на большие города и у нас, сельских жителей, еще останется время, чтобы покончить жизнь самоубийством, прежде чем они направят тепловые лучи. Позже, когда мои страхи переключились с марсиан на ядерную войну, я успокаивал себя примерно такими же рассуждениями.
- Спокойной ночи, папа, - сказала Кэролайн, подкладывая ладошку под щеку.
- Спокойной ночи, малыш.
Я ушел в другую комнату, оставив дверь полуоткрытой, и попытался почитать последний сборник рассказов Раймонда Карвера. Немного погодя отложил книгу и стал слушать дождь.
Отец Кей никогда мне особо не нравился - всю жизнь до самой пенсии он проработал инженером-строителем и видел все в черно-белом цвете. Но он немало удивил меня, когда навестил в клинике, где я лечился от алкоголизма и оклемывался от нервного срыва, случившегося сразу после расставания с Кей.
- Дочь говорит, ты каждое утро прикатывал, чтоб проводить Кэролайн до школы, и поджидал ее после уроков, - сказал старик. - Уж не собирался ли ты ее похитить?
Я улыбнулся и покачал головой:
- Вы же сами все понимаете, Калвин. Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.
Он кивнул:
- И ты чуть не набросился с кулаками на женщину, которая приглядывала за Кэролайн в отсутствие Кей.
Я пожал плечами, чувствуя себя страшно неловко в больничном халате и пижаме:
- Она возила Кэролайн и остальных детей непристегнутыми.
Он внимательно посмотрел на меня:
- Чего ты боишься, Бобби?
- Энтропии, - ответил я, не задумываясь.
Калвин слегка нахмурился и потер щеки:
- Я изрядно подзабыл школьную физику, но помнится мне, энтропия - просто энергия, которую нельзя преобразовать в полезную работу.
- Да, - кивнул я, удивляясь странному повороту разговора. - А также это мера хаотичности. И стопроцентная вероятность того, что все, что можно испортить, будет испорчено. Это движущая сила, стоящая за законом Мерфи.
- Бруклинский мост, - сказал он.
- Что?
- Если тебя пугает энтропия, Бобби, подумай о Бруклинском мосте.
Я помотал головой. Голова раскалывалась. Трезвость оказалась совсем не такой замечательной штукой, как о ней говорили.
- Джон Реблинг с сыном спроектировали мост с огромным запасом прочности, - сказал Калвин. - Он строился в тысяча восемьсот семидесятых для транспортного потока в десять раз меньше нынешнего и был закончен задолго до того, как по нему проехал первый автомобиль, но все предельные нагрузки, все допуски при проектных расчетах увеличивались в пять-десять раз - и посмотри на него сегодня. Несколько лет назад мост обследовала экспертная комиссия и пришла к выводу, что он нуждается только в покраске.
- Здорово, - сказал я тогда. - Если ты мост.
Но после выписки я отправился в Нью-Йорк. По легенде, собирался обсудить с руководством "Центуриона" - головной компании фирмы "Прери Мидленд" - вопрос о моем переводе обратно в Денвер, но на самом деле поехал поглазеть на Бруклинский мост. Чтобы задаваться вопросом, не увеличил ли я в пять, десять или больше раз предельно допустимые нагрузки в жизни Кей, тем самым превратив в кирпич и железо то, что должно было расти и цвести под солнцем.
Дурацкая идея. У подножия моста находился большой бар, но я выпил там только кружку пива и вернулся в отель.
После полуночи дождь поутих, но с гор по-прежнему дул крепкий ветер, и дополнительные одеяла, лежавшие на полке в шкафу, пришлись очень кстати. Несколько раз я выходил в соседнюю комнату проверить, как там Кэролайн. Все в порядке - она мирно сопела, лежа в одной из немыслимых поз, в каких предпочитают спать шестилетние дети. Поправив сползшее одеяло, я вернулся в постель и попытался заснуть.
Одно из моих любимых дел в Оранжевой Папке - страховое требование Фармера Макдональда и его сына Клема. Разумеется, имена не настоящие. Не знаю, как я поступлю, если вдруг однажды возьмусь описать все подобные случаи в какой-нибудь своей книге. Зачастую истцы носят имена настолько в духе своих историй, что изменять их просто грех - вспомнить хотя бы похотливого дантиста из Салема, штат Орегон, по имени доктор Болт. Чтобы получать такое же удовольствие, какое получал я все эти годы, страховые требования надо читать вместе с полицейскими отчетами, заключениями страховых оценщиков, схемами с места происшествия, заявлениями и показаниями пострадавших, истцов, главных участников события и свидетелей.
Время от времени я слышал подобие языка страховой документации, когда смотрел по телевизору интервью какого-нибудь патрульного или помощника шерифа после погони с задержанием. Обычно я толкал Кей локтем, отвлекая от книги, и заставлял смотреть. "Э… приблизительно в этот момент времени, - говорил толстый помощник шерифа в камеру, - э… предполагаемый подозреваемый покинул свое транспортное средство и дальше передвигался на ногах… э… на высокой скорости, пока я и офицер Фогерти не преградили ему путь и приступили к задержанию. В означенный момент времени… э… предполагаемый подозреваемый оказал физическое сопротивление, которое мы с офицером Фогерти совместными усилиями успешно подавили".
Я переводил для Кей:
- Иными словами, этот хмырь выскочил из машины и дал стрекача, а эти двое сбили его с ног и хорошенько отпинали.
Кей терпеливо улыбалась и говорила:
- Бобби, в каждой псевдопрофессии, на каждой ступени бюрократической лестницы есть свой птичий язык.
- Например? - спрашивал я. - Я служил только в армии да страховой фирме. Это примерно одно и то же.
- Возьмем мою область деятельности, - говорила она. - Образование. Недостаток терминологии мы восполняем за счет бесполезного жаргона. Если неуспевающий ученик не умственно отсталый, мы называем его ПОР - Плохо Обучаемый Ребенок. У нас нет специалиста для решения проблемы с посещаемостью - мы даем объявление о найме ПК - Педагога-Координатора - для работы с БУ - Бросившими Учебу. Вместо того чтобы заниматься с малоспособным ребенком, мы составляем детальные ИОПы - Индивидуальные Образовательные Программы для несамостоятельных учеников. А вместо того, чтобы формировать продвинутые группы для одаренных учеников, мы учреждаем ВГО - Вспомогательные Гранты на Обучение.
- Ну да, - соглашался я и указывал на экран, где толстого помощника шерифа уже успевала сменить местная новостная ведущая, симпатичная евроазиатка. - Но все-таки копы изъясняются идиотским языком.
В общем, Фармер Макдональд перекрывал крышу своего амбара, когда начались события, вылившиеся в вышеупомянутое требование по страховому случаю с автомобилем.
Минуточку, скажете вы. Случай с автомобилем? При ремонте амбарной крыши?
Погодите. Слушайте.
В ту пору я работал на выезде в орегонском офисе "Прери Мидланд". Макдональд владел большим земельным участком в тридцати милях к юго-востоку от Портленда. Помню, шел дождь, когда я выехал на место происшествия снять замеры и показания. В Орегоне моих воспоминаний всегда льет дождь.
Итак, мистер Макдональд выполнил примерно треть кровельной работы с северной стороны амбара, а потом забеспокоился из-за возрастающей крутизны крышного ската. Он спустился вниз, нашел длинную веревку, забрался обратно на крышу, обвязал вокруг пояса один конец веревки и полез выше, чтобы привязать другой конец к чему-нибудь прочному. Он решил, что вентиляционная труба гниловата, а громоотводы и флюгеры хлипковаты. Тогда-то он и увидел во дворе у дома Клема, своего великовозрастного сына. Макдональд перекинул ему веревку через конек крыши и велел привязать к чему-нибудь "покрепче", а сам сполз обратно на северный скат, чтобы продолжить работу.
Клем весил около двухсот восьмидесяти фунтов и постоянно склабился, когда я брал у него показания. Вне всяких сомнений, Кей отнесла бы малого к категории ПОРов и выдала бы ему самую крутую ИОПу, какую только можно составить для несамостоятельного ученика. Клем был прискорбной неудачей ПК по работе с БУ. Еще ему не мешало бы помыться.
Клем привязал веревку двойным узлом внахлест к заднему бамперу пикапа семьдесят пятого года выпуска, припаркованного между задним крыльцом и курятником. Потом вернулся к своим делам.
Примерно через девятнадцать минут из дома вышла миссис Макдональд, села в пикап и поехала в город за продуктами.