Рядом на всякий случай положили две палки из того плетня – вдруг какому прохожему вздумается поучить пьянчужку основам культурного потребления алкоголя и умению вовремя закусывать? Ну да и просто так приложить пару раз смеху ради тоже не грешно.
Сами же герои наши шагнули в двери шинка едва ли не одновременно, вежливо поздоровавшись с хозяйкой сего почтенного заведения. Запорожец в красной свитке, храпящий на столе опустив голову на руки, не успел слова сказать, когда кузнец молча поднял полупустой зелёный штоф с царским орлом и хряпнул им ему же по лбу! Брызги стекла и водки так и прыснули во все стороны.
– Кого я вижу, хлопцы?! – Чёрт без малейшей обиды резко вскинул голову, отирая рукавом горбоносое лицо своё. – А де ж вы запропали? Хозяйка, ставь водку моим дорогим гостям!
– Где запропали? Вообще-то вы в прошлый раз нагло бросили нас на растерзание толпы обезумевших ведьм, – холодно напомнил господин гимназист из Нежинска. – С вас должок, сукин ты сын, Байстрюк!
– И вот тока вякни, шо ты тут ни при чём, – весомо подтвердил Вакула, засучивая рукава.
– Я ни при чём…
Это были его последние слова на тот момент. Шинкарка лишь кротко вздохнула, когда от удара кузнецова кулака запорожский чёрт в очередной раз вышиб недавно заменённое окно и кометой тысяча восемьсот двенадцатого года вылетел на улицу. Минуты три его не было…
– А де ж наша водка?! – первое, что спросил Байстрюк, возвращаясь в шинок.
Чёрт его знает, как он это делал…
Любой нормальный человек, будь он силою хоть как царь Пётр или как Козьма Минин, и то не встал бы на пороге после крестного целования с кулаком Вакулы, а с этого запорожца как с гуся вода, как с немца – шпик, с эстонца – разбег, с негра – коричневый колер!
– Чего хотели, панове-добродии?
– Тебя, – не подумав, ляпнул кузнец, и Николя был вынужден извиниться за друга:
– Ну, не совсем так уж прямолинейно, как, может быть, вам показалось в меру вашей испорченности. Но на самом деле нам крайне нужен ваш совет.
– Так то ж совсем иное дело! – Байстрюк мгновенно сунул за пазуху руку, извлекая лист бумаги, когда тяжёлый кулак Вакулы вновь замер у него под носом.
– Тока попробуй предложи…
– Никаких договоров и подписей кровью, – поддержал друга Николя. – Наши условия иные – либо совет, либо в глаз. Но если выслушаете, то в любом случае выпивка за наш счёт!
Запорожец подумал, театрально изогнул чернёные брови свои, покрутил ус, чисто ради того, чтоб потянуть время, и важно кивнул:
– Добре же, хлопци, горилка з вас!
Николя одним кивком подтвердил вышеозвученное предложение, и ушлая шинкарка мигом выставила перед Байстрюком штоф водки и три стопки. Тарелка с нарезанным салом появилась минутой позже. Честь по чести, не поспоришь, не обманешь, на мякине не проведёшь.
Да и кто в нашем мире, не только в тихой провинции, а и даже, допустим, что вдруг в самом столичном Санкт-Петербурге, вздумал бы обвести вокруг среднего пальца самого чёрта? Ох, что-то мне говорит, что не так уж и много таких…
– Не дурень, усё розумию, – важно подтвердил Байстрюк, выслушав героев наших. – Был бы дурень, так не розумив бы. Давайте, без драки и угроз, ещё раз – чего вам треба?
– Черевички от самой царицы! – опережая друга, успел втиснуться Вакула.
Николя сокрушённо покачал головой, но вмешаться не успел, потому что запорожский чёрт быстро взял нить переговоров в свои шаловливые ручки.
– Ну, то можно. Однако же шановне панство понимает, шо за всякую услугу есть своя плата?
– Угу, – переглянувшись, мрачно кивнули Вакула с Николя.
– Так вот, ежели угодно будет вашей милости добыть те черевички, бо их же потребно украсть, так кто же их даром али за гроши вам запродаст, то и на то тоже, как ни верти, а всё ж таки оговорённая традициями оплата душою як следствие кажется разумною. Так ли, панове?
Николя подмигнул, и кузнец ещё раз взмахнул тяжёлым кулаком своим. Байстрюк вновь вылетел в уже пустой оконный проём, бутылка с горилкой и тарелка с салом полетели вслед…
– Та шо же це таке?! – взревел нечистый с другого края двора. – От лупит и лупит, як молотом, никакого понятия об галантности! Нет шоб сесть, налить, выпить, закусить та и обсудить всё миром меж собой, як промежду добрых товарищей водится. Хотите черевички, будут вам черевички! Но драться-то зачем?!
– Та я ще не дрался, я тока начал. – Вакула вновь мял кулаки, и Байстрюк честно предупредил:
– От тока тронь меня ще раз, я ж сдачи дам! И лететь тебе, кузнец, до немецкого Мюнхену…
– Довольно, – Николя решительно встал между двумя козаками, – не судите строго моего друга, хотя, по сути, он прав. С вас крупный должок за подставу с ведьмами. Ведь то, что нас не убили в ту ночь, никак не ваша заслуга.
– Так, а вы чего ждали? Крем-брюле с извинениями?! Я ж, поди, не ангел. Подставлять христианские души, може, то моя прямая обязанность.
– Не, ну не подлюка ли? Пустите, паныч, я ему ще вмахну пятачину…
– От тока рискни, тока…
– Так, всё ясно, обстановка перенакалилась. – Николя вновь успел вмешаться, когда чёрт с кузнецом уже трясли друг дружку за грудки. – Предлагаю сесть и выпить.
Вакула и Байстрюк напряжённо переглянулись, но кивнули. Молодой человек подмигнул кривоносой шинкарке, с поразительным хладнокровием наблюдавшей все пылкие дебаты и аккуратно отмечающей меж тем угольком на стене стоимость причинённого ущерба.
Минуты не прошло, а стол уже был накрыт заново. Водка, чёрный хлеб, сало, чеснок, солёные огурцы – чего ещё желать честной компании, соображающей на троих?
После первой стопки – "ну, нехай буде!" – настроение у всех улучшилось, щёки разрумянились, и дальнейший разговор по делу пошёл не в пример как бодрее. Алкоголь в правильных дозах, под полезную закуску оказывает необычайно благостное воздействие на организм человека. Нет, не так, на организм чоловика! Ибо не каждая дивчина-жинка-баба, выпив, способна рассуждать более трезво и логично, чем до стопки горилки. А наши герои, будучи коренными украинцами, с молоком матери впитали эту чудодейственную и непонятную всяким там немцам особенность русской души – принять на грудь для просветления в голове!
– Так шо я розумию, паны-браты, – неспешно начал Байстрюк, многозначительно покачивая в ладони пустую стопку. – У нашей царицы обувочка хоть и тонкой работы, а всё ж таки европская классика, вид не тот! Вам бы треба добыть золотые черевички самой Екатерины Великой! Ось то была кокетка, ось модница, як вспомню, аж чистые слёзы на глаза и радость на сердце такая, як у маленького дитяти при виде маминой титьки…
– Попрошу без вульгаризмов, – практически на латыни выругался молодой гимназист. – Тем более что, как ни верти, но сейчас у нас царь Николай, а не, храни её Господь, великая матушка императрица. Её черевички в прошлом…
– Ну, то вопрос решаемый, – тонко улыбнулся коварный чёрт.
– Душу не дам, – твёрдо обозначил рубежи богобоязненный кузнец. – И свою не дам, и панычу не дозволю!
– Здалась вам та душа?! Шо вам в ей такого? Да тьфу, и всё, ни потрогать, ни посмотреть, ни понять, тока болит як зараза.
– А ще она в праздники Христовы радуется, ще той душой мы за Отчизну страдаем, в ту душу любовь пускаем, ту же душу дитям малым дарим, с нею же на Страшном суде пред святым ликом Господа нашего предстанем…
– От тока не надо мне тут религиозной пропаганды!
– Вернёмся к главному вопросу, – вовремя вмешался Николя, разливая уже побуревшим от гнева собеседникам по второй. – Екатерина Великая была большая модница, не спорю, да и дурень полный стал бы спорить с самой историей, однако ж как нам добыть её черевички? То есть ежели она вообще их носила, а не какие-нибудь немецкие туфли или голландские сапожки.
– За то и выпьем? – предложил запорожский чёрт.
Все согласились, чокнулись и пригубили. Закусывали розоватым салом хуторского посола с одной тоненькой прослойкой мяса. Удовольствие небесное! Сами попробуйте. Это вам не городскую водку ржавой селёдкой в желудке давить. Это ж горилка с салом!
– Ось, дивитеся, панове, – важно продолжил Байстрюк, – шо я можу любого из вас доставить до самого Санкт-Петербургу времён правления матушки Екатерины! Ну, не в единый миг, далеко же – час туда, час там, час обратно, – навродь как до утра по-любому обернёмся. Так шо уж вы решайте промеж собою, кто за черевичками на моём горбу поскачет.
Вот тут кузнец и гимназист взяли положенную не то что в Нежинске или даже, допустим, в Полтаве, а и в самой Москве принятую во всех приличных театрах долгую паузу…
И впрямь, как запросто решить столь непростую задачу? Ясно же, что если полетит Николя, так он, как человек, набитый гимназическим образованием, знающий и латинские, и немецкие, и французские слова, вполне себе способен договориться с кем угодно и об чём угодно. Однако же будет тогда считаться, что черевички для прекрасной Оксаны добыл он, а не Вакула. Верно?
Сам же простодушный кузнец хоть и знал одно умное слово "пропорция", всё одно заметно отличался от друга весьма приятным женскому взгляду сложением и внешностью. Ходили неподтверждённые слухи о предпочтении покойной матушкой императрицей кареглазых крепышей внешности хоть того же Понятовски или Милорадовича. И как знать, быть может, именно скромному Вакуле куда быстрее могла бы улыбнуться удача?
В общем, как вы уже догадались, ни один не хотел уступить другому такого весёлого времяпрепровождения, как прогулка верхом на чёрте в столицу Российской империи и обратно. Тем паче что ни Вакула, ни даже Николя там ещё ни разу не были да и не имели шансов быть. На что мог надеяться выпускник провинциальной гимназии, не говоря уж о простом, хоть и симпатичном кузнеце?