Перед нами простирался большой зал, почти пещера, стены которого освещались тем загадочным светом, а пол был покрыт чем-то вроде шкур и густого лишайника. Посреди зала стоял огромный стол, за которым обедали и торговались, он был устлан мехами и ломился не только от еды, но и от товаров. От каждой из стен отходили коридоры, ведущие к ветвящимся ледяным пещерам.
Здесь и в остальных просторных залах были сотни и сотни спэков. Они радостно приветствовали нас.
Здесь царил такой покой, какого я больше нигде не ощущал.
Спэки покрыли стены слизью, которая еще сильнее понижала температуру льда, укрепляя его и не давая ему растаять. Судя по тому, что я видел в Шуме спэков, пещеры под снежной пустошью тянулись на добрую милю вглубь. Спэки охотились на поверхности в лесу, а за ним, там, где лед становился тоньше, делали огромные лунки для рыбалки. Свет, который мы видели, источали их выделения. И его было достаточно, чтобы даже в дальних пещерах выращивать разнообразные злаки, растущие сквозь лед, и разводить стада похожих на кроликов животных, которыми спэки питались.
Они кормили нас их мясом. Если честно, очень вкусным.
Все было прекрасно. Их Шум был блаженно безмятежен. Я чувствовал скорбь нашей группы по погибшим товарищам, но, по крайней мере, от меня, Уилфа и Миккельсена она отдалилась так, словно бы уже не могла нас отяготить.
Мне было так спокойно, что это чувство меня ничуть не смущало.
– Мы даже не знали, что вы здесь живете, – сказала Коллиер вождю, стараясь не обращать внимания на жалость, которую вызывали наши женщины у спэков, не понимавших, почему у них нет Шума. – Вы не отображались на наших радарах, и в других анклавах о вас ничего не говорили.
– Не вся Земля говорит одним голосом. Почти вся, но не совсем, – показал вождь спэков.
– Я не понимаю, – нахмурилась Коллиер.
– На меня не смотри, я тоже не понимаю, – сказал Уилф и снова откусил кусок мяса снежного кролика.
Вождь спэков помедлил, пытаясь найти нужные слова.
Стало ясно, что он не знал нашего языка и учился говорить на нем едва ли не прямо сейчас по нашему Шуму.
– Мы… – показал он и умолк, ища нужную фразу, – самодостаточны?
– Это я вижу, – сказал Миккельсен, снова окинув взглядом пещеру и спэков, занимавшихся своими повседневными делами.
Некоторые из них смотрели на нас с легким любопытством, но большинство просто невозмутимо перемещалось из зала в зал с чувством важности и спокойствия в каждом своем движении.
– Здесь все такие… – сказала Фукунага, тоже осматриваясь.
– Расслабленные? – спросила Коллиер.
– Умиротворенные, – сказала Фукунага.
– Это проблема? – спросил нас спэк. – Я чувствую беспокойство в ваших голосах. – Он посмотрел на Коллиер. – В голосах тех из вас, кто обладает голосом.
– У нас друзья погибли, – сказала Коллиер, вспылив. – Спасибо вам, конечно, что отогнали ту тварь, но хотелось бы разъяснить кое-что.
– И мне тоже, – сказал Уилф. – За жратву спасибо, но мне бы узнать, что это за чудище вышло из леса. И поскорее.
Вождю спэков впервые стало неуютно.
– Снегач, – показал он.
– Вот, значит, как, – сказал Уилф, отхлебнув напитка.
Спэк посмотрел на нас, и по Шуму я почувствовал, как наши посмотрели на него. Фу-кунага продрогла и загрустила, Доусон была травмирована произошедшим и успокаивала себя, напевая за едой песенку, Коллиер злилась все сильнее и требовала ответов.
Только невозмутимый Миккельсен ел с таким видом, будто только что на его глазах не умерли четверо товарищей. По лицу Уилфа ничего было не понять – по нему никогда ничего не понятно.
Но мы все были так же спокойны, как и окружающие нас спэки.
А потом их вождь открыл свой шум и принялся показывать нам снегача.
– Ты можешь в это поверить? – шепнул я Уилфу с одной из кроватей, расстеленных для нас спэками.
Буран снаружи усилился, и спэки предложили нам переждать его, оставшись на ночлег здесь. Нам выделили небольшую пещеру. Ее обогревала таинственная система спэков, правда, недостаточно хорошо, поэтому все равно мы оставались в перчатках.
– Даже не знаю, – беззаботно сказал Уилф, но по его Шуму я понял, что он обдумывает увиденное.
– Думаете, это возможно? – спросила Коллиер по другую сторону от меня.
– Мир большой, – заметил Уилф.
– Это уж точно, – отозвалась Коллиер.
Миккельсен мирно храпел в дальнем углу, Фукунага сидела чуть поодаль, спиной к нам, и молилась. Доусон напевала что-то себе под нос на кровати в другом углу. С тех пор как случилось то, что случилось, она с нами почти не говорила. Ее можно понять – Джанг был ее мужем, а теперь он лежал в снежной могиле в нескольких сотнях футов отсюда.
– Думаешь, они от нас что-то скрывают? – спросил я Коллиер.
В Шуме Уилфа я увидел, что она нахмурилась.
– Вы этого, кажется, не видите, потому что вам мешает ваш собственный Шум. Он не может видеть сам себя.
– Ты о чем?
– Не знаю, как это описать, но есть здесь какая-то пустота.
– Пустота? – хмыкнул Уилф.
– Вакуум. Отсутствие. Что-то было, а потом исчезло. – Она перекатилась на спину и теперь смотрела в потолок. – Эти спэки не похожи на тех, что я видела раньше, а ваш Шум теперь немного напоминает тот, что издают они.
– Гм… – задумчиво хмыкнул Уилф.
– Может быть, это как-то связано со снегачом? – спросил я.
Коллиер вздохнула:
– Не уверена, что меня это утешает.
Снегач, сказали нам спэки, чудовище, от которого они так и не сумели избавиться. Хищная тварь, каким-то образом научившаяся вынюхивать свою добычу по самому мрачному ее Шуму, по страху, злости и отчаянию. Короче говоря, именно по тому, что звучало громче всего, когда тварь гналась за жертвой. Чем больше боялась жертва, тем сильнее она светилась, превращаясь в маяк для снегача.
Местные спэки со временем научились не только скрываться от чудовища под снегом, но и изменять свой Шум. Именно поэтому у нас с Уилфом и Миккельсеном тогда вдруг улучшилось настроение, и мы перестали беспокоиться. Спэки научились очищать свой Шум от злости и страха, и их дом стал одним из самых мирных мест на этой Шумной планете.
– Но трое из четырех жертв чудовища – женщины, – сказала Коллиер вождю спэков. – У них вообще нет Шума.
И на нее, бесшумную, снова нахлынула волна жалости спэка.
– Я думаю, отсутствие Шума сбило снегача с толку, – показал вождь спэков. – Он всего лишь животное, а ваши тела явно теплее наших, их легче унюхать. Он почти наверняка не понимал, что вы за существа, и слышал только ваш крик и топот…
– А чего вы его до сих пор не убили? – спросил Уилф.
– Мы пытались, – показал вождь.
И больше ничего. Но страх мой все же настолько угас, что, когда Коллиер сказала: "Не очень-то хорошо у вас это выходит!", мне стало стыдно за ее грубость.
– Они просто привыкли к этому, вот и все. Ну да, бывает, что ж теперь! Так приучились сдерживать страх и злость, что теперь даже убить этого снегача не можете.
– Или, может быть, у него с ними симбиоз, – сказала Фукунага, повернувшись к нам.
– Прости, Конни, – извинился Уилф, решив, что мы помешали ее молитвам.
Она махнула рукой:
– Я уже закончила. Но Коллиер права. Они от нас что-то скрывают, и я думаю, что у них симбиоз. – Она печально посмотрела на нас в тусклом свете. – Есть причина, по которой они живут так мирно, и наверняка покой обеспечивает им чудовище.
Мы умолкли, а потом Коллиер наконец сказала:
– Ты имеешь в виду…
Но она не договорила.
– Что? Что ты имеешь в виду? – спросил я с нетерпением.
– Не может быть, чтобы спэки и правда были такими благостными, – сказала Фукуна-га. – А этой твари нужно чем-то питаться.
– Ты же не имеешь в виду, что они приносят ей жертвы, а? – спросил Уилф.
Я попытался задуматься об этом, но мой Шум всякий раз забивался. Что-то твердило мне: все хорошо, все хорошо. В этом было какое-то странное противоречие. Это было приятно, но мешало думать и раздражало.
– Мы не видели в их Шуме никакой угрозы, – сказал я. – Ничего. Нельзя их просто так обвинять.
– Я и не обвиняю, – сказала Фукунага. – Да и угрозы в их Шуме и не почувствовалось бы, разве нет? Они бы опечалились, но потом позабыли бы о своей печали.
– Но спэки не такие, – настаивал я. – Они нам помогают. Небо сказал им…
– Эти спэки не связаны с Небом, – сказала Коллиер. – Они самодостаточные, помнишь?
– И если это правда, наверняка на то есть причина, – сказала Фукунага. – Может быть, остальные спэки сторонятся их.
– Возможно, они отрезаны от остальных, – сказала Коллиер.
– Вы все это выдумываете на пустом месте, – сказал я. – Да, случилось страшное, но нельзя из-за этого…
– Они врут нам, – сказала Доусон из угла, развернулась обратно к стене и продолжила напевать.
– Я думаю, она права, – сказала Коллиер. – Пустоты в вашем Шуме, то, как они постоянно блокируют все негативное. Они явно хотят что-то от нас утаить.
– Но они не приносили жертв, – сказал я. – Они нас спасли, помните?
– Да, – медленно сказал Уилф, а потом повторил: – Да, это правда. – Он обхватил себя руками. – Но мне не нравится, когда у меня без спроса забирают Шум. – Он посмотрел сначала на Коллиер, а потом на Фукунагу: – Уходим?
– Как можно скорее, – сказала Коллиер, и Фукунага кивнула.