* * *
Уже на подъездах к Рэдингу Танит начала искренне смеяться шуткам и остротам американца. Когда роллс-ройс вкатился в приречную деревню Пенгбурн, лицо девушки раскраснелось, глаза оживились. Макс принял Рекса и Танит на пороге коттеджа, горничная проводила девушку наверх, а ван Рин быстро прошептал в ухо лакея необходимые распоряжения.
Вернувшись в старомодную гостиную с низким потолком и широкими окнами, глядевшими на тюльпановые клумбы сада, Танит застала Рекса за весьма тонким и ответственным занятием. Весело насвистывая, американец отмеривал в шейкер напитки из различных бутылок, перемешивал, готовился взбивать коктейль.
- Где герцог? - осведомилась девушка с неожиданной резкостью.
Рекс ожидал этого вопроса и, чуть отвернувшись, ответил:
- Еще не прибывал. В котором часу ожидается его светлость, Макс?
- Простите, сэр, совсем из головы долой. Господин герцог позвонили и велели принести извинения гостье. Вам, сэр, предстоит играть роль хозяина дома. Их светлость задерживаются по независящим от собственных намерений причинам, однако надеется присоединиться к вам за чаем.
- Не везет! - с чувством воскликнул Рекс.
Он прекратил встряхивать шейкер, наполнил два стакана, пригубил собственный и сказал:
- Мм-м-м... Вовсе недурно!
- Где герцог?!
Рекс умудрился поднести девушке напиток недрогнувшей рукою:
- Говорят, не спаивайте красавиц крепкими коктейлями. Но я постараюсь соблазнить вас коктейлем по-настоящему вкусным.
Танит немедленно поставила стакан, даже не пригубив, и в упор посмотрела на собеседника. Глаза ее снова потухли, в голосе зазвучала неподдельная тревога.
- Я не могу оставаться здесь и дожидаться пятичасового чая. В четыре следует уже быть в Лондоне.
Рекс едва не брякнул: "А куда же вы направляетесь потом?" - однако сдержался и задал весьма разумный вопрос:
- Почему не отправиться на... собрание прямо отсюда? Машина быстрая.
Девушка подняла голову.
- Разумеется, я и позабыла, что вы сами поедете туда же. Правда, так будет и короче, и быстрее. Если вы согласны взять меня с собой, действительно, разумней двигаться отсюда. Но... мадам д’Юрфэ собиралась выехать вместе, и одежда моя осталась в гостинице.
- Позвоните. Предупредите. Пускай соберет все необходимое, а встретитесь уже на месте. Необходимо повидаться с герцогом - уж он появится здесь во что бы то ни стало, будьте покойны.
Танит кивнула.
- Если отдаваться под его защиту, следует переговорить заранее, это верно. И до начала... собрания. Моката глядит сквозь эфир страшными глазами, он узнает, где я, очень быстро.
- Звоните, - подбодрил Рекс, беря девушку за руку и подводя к телефону. - С Клариджем соединят безо всяких затруднений.
Он вызвал гостиницу, подождал окончательного щелчка, услышал гудок и оставил Танит наедине с аппаратом. Вернулся в гостиную, заново встряхнул шейкер, налил себе еще коктейль, подмигнул зеркалу, осушил стакан двумя глотками и, стараясь не шуметь, закружился по комнате в дурачливом танце. Птичка попалась, теперь подождем де Ришло и пускай принимается за дело сам.
На шестом пируэте ван Рин едва не шлепнулся. В дверном проеме возникла Танит. Лицо ее было пепельным от ужаса, глаза сверкали злостью.
- Лжец! - выкрикнула она. - Моката у графини! А с Мокатой - Саймон Аарон! Уведенный от вас простым повелением еще вчера, менее нежели через час! Вы и ваш драгоценный де Ришло! Самозванцы, несчастные шарлатаны! Даже себя защитить не сумели! А теперь Моката прикрутит меня к Колесу Пта!
Девушка повернулась и опрометью ринулась прочь.
* * *
- Госпожа! - воскликнула Иветта, вскакивая и бросаясь на ложе рядом с Эрной. - Госпожа, что же будет дальше?
- Не знаю, - бесцветным голосом ответила баронесса.
- Снаружи кричали... Слышите, звенят клинки?
- Слышу, разумеется, - раздраженно бросила Эрна, перекатываясь по медвежьей шкуре и лихорадочно собирая остатки раскромсанного платья. - Одевайся, дурочка. Одевайся быстрее.
- Но... Ведь сюда еще вернутся?
- Одевайся, тебе говорят! - окрысилась баронесса.
Служанка повиновалась беспрекословно и облачилась куда успешнее, чем сама отдавшая распоряжение госпожа. Платье Иветты пребывало в целости и сохранности, чего никак нельзя было сказать об убранстве, силой содранном с баронессы де Монсеррат. Эрна повертела в руках остатки платья и сорочки, тихо выругалась - однако мягче, нежели час назад, - и ловко завернулась в распоротые полосы ткани, резонно рассудив, что это все же куда пристойнее и, главное, теплее облачения, положенного природой. Помедлила.
Сняла жемчужное ожерелье, подаренное мужем.
Положила его на постель.
Тщательно расправила.
- Иветта! - позвала баронесса чуть охрипшим голосом.
- Да, госпожа.
- Бертран де Монсеррат велел Родриго уничтожить нас обеих...
- Боже мой! - вскрикнула служанка, бледнея.
- ...А сеньор де Монтагут нарушил приказ, полученный от лучшего друга и теперь, сколько могу судить, приводит к повиновению собственных людей.
- Да, госпожа, - повторила ничего не понимавшая резвушка.
- Готовься. Если все обернется благополучно, путь предстоит неблизкий.
- А если нет? - спросила Иветта, мучительно гадая, о чем идет речь.
- Если нет, - печально усмехнулась Эрна, - опять разденешься и вернешься на попону. А дальнейший путь окажется коротким... и последним.
* * *
Баск Мануэль свалился с бесчувственного тела и медленно поднялся на ноги. Родриго лежал ничком, не шевелясь, оглушенный ударом упавшего сверху без малого двухсотфунтового противника.
Тяжело дыша, вытирая грязной ладонью запекшийся рот, Мануэль уселся на земле, с ненавистью разглядывая огромного испанца, столь грозного еще несколько секунд назад, и такого бесконечно уязвимого теперь.
- С-с-сволоч-чь! - прошипел баск, чувствуя, как выскакивает из груди колотящееся сердце. - П-подлюга!
Шатаясь, Мануэль встал на ноги и остервенело пнул неподвижного Родриго в ребра. Еще раз. И еще.
- Так это и есть, скотина, твоя ч-честная д-дележка? - процедил он, трясясь от бешенства. - А знал же я, знал с самого начала! Ну, погоди, гадина!..
Проворно, понаторело молодой баск стянул кисти Родриго вынутым из куртки сыромятным ремнем. Огляделся. Быстрым, сноровистым ударом разрубил валявшийся на примятой траве боевой лук, имевший в длину шесть футов, а при натяжении требовавший почти ста пятидесяти фунтов усилия. Деревянные половинки разлетелись, отброшенные тугой тетивой, прыгнули по земле, замерли. Мануэль нанес еще два быстрых удара и поднял прочнейшую, навощенную веревку, на которой можно было бы спокойно поднять в воздух кузнечную наковальню.
- Угу, - буркнул он уже довольным голосом.
Связать лодыжки поверженного командира было делом нескольких мгновений. Баск яростным пинком перевернул капитана и начал неудержимо, со всего размаху бить Родриго по щекам, приводя в чувство. Испанец не шевелился.
- Ах ты, тварь, - остервенело процедил Мануэль.
Выпрямился, повел взглядом вокруг, сделал несколько быстрых шагов и вернулся, неся сдернутую с пояса Альваро флягу. Струя холодного терпкого вина ударила в лицо Родриго, темными струями разлилась по щекам и подбородку, начала постепенно впитываться в землю.
Остатки напитка Мануэль влил капитану в рот. Кастилец медленно раскрыл глаза.
- Мануэль?..
- Он самый.
Родриго дернулся и немедленно вспомнил все произошедшее. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не удавалось.
"Оглушил, сукин сын. Одолел-таки."
Испанец повернул голову и уставился прямо в глаза бывшего подчиненного.
- Что будем делать дальше?
- Дальше? - медовым голосом осведомился баск. - Ах, дальше... Скажи, Родриго, ты заранее продумал и расчислил это маленькое приключение?
- Нет.
- Тогда зачем же?..
- Объяснил бы, - медленно произнес испанец, - но ты, к сожалению, не поймешь.
- Я все понимаю, - засмеялся окончательно восстановивший дыхание баск. - Баронесса по вкусу пришлась, делиться не захотелось... Куда проще: мой меч - ваши головы с плеч. А, Родриго?
Кастилец промолчал.
- Я подвешу тебя за ножки, - любезно сообщил Мануэль. - Можно бы и за другое место, да тяжел ты, капитан, оборвешься быстро, подохнешь легко. А так - разведем снизу милый маленький костерок, сами согреемся, тебя подогреем... Помнишь, нантский ювелир продержался полчаса? Потом все равно выложил, где хранил золото и камни, да проку от этого было мало - подох часок спустя. Но для тебя расстараемся, Родриго. Костерок разложим крохотный-прекрохотный, чтоб пламя только слегка подымалось. А покуда будешь болтаться на веточке, начальник любезный, выведем баронессу на вольный воздух, сами возымеем, тебе возыметь позволим... Поскольку в подвешенном состоянии любовью заниматься несподручно, придется гордость вашу доставить по назначению отдельно, в отъятом от прочих телес виде...
Мануэля колотило нервной дрожью. Грубый, наглый баск начинал изъясняться с витиеватостью, оскорблявшей простейшие стилистические правила.
Впрочем, Родриго было не до словесных изяществ.
- ...Вот так, отъятую, и вставим, куда положено. А баронессу для пущей важности на костерок затащим... Да-с. Чтоб вы на холодность возлюбленной не пожаловались. Мы люди не гордые, помиримся и на служаночке, ха-ха...