* * *
На следующее утро она увидела его, когда подходила к зданию офиса. Он стоял рядом с вращающейся стеклянной дверью в ярком свете утреннего солнца - одетый безупречно и, как вчера, опять во все серое. Он шагнул к ней с протянутыми руками, как будто говоря:
"Извините меня, я совсем не хочу быть навязчивым. Ни вчера, ни сегодня этого не было и нет в моих мыслях".
- Вы рассердились на меня, - обратился он к ней, прежде чем она успела хоть что-то сказать. Ей пришлось отойти в сторону, чтобы ее не сбила с ног толпа спешащих на работу сослуживцев.
- Я не рассердилась, - возразила она довольно резко. - Просто я хочу сказать, что не могу принять ваш подарок.
- Я не понимаю, - проговорил он. При утреннем свете она впервые заметила маленький шрам в форме полумесяца на его левой скуле.
- Это слишком дорого. Мистер Бласко, я даже не знаю, кто вы такой.
- Но разве это что-то меняет? Я просто хочу, чтобы у вас была эта вещь.
- И в обмен на что же?
Он покачал головой, как будто она ужасно его обидела.
- В обмен на вашу радость, вот и все! Вы думаете, я какой-нибудь Ромео?
- Но почему я? Посмотрите, вокруг столько красивых девушек! Почему вы выбрали именно меня? Джеймс Бласко посерьезнел:
- Вы всегда хотите знать причину? Просто так устроен мир. В нем есть симметрия. Печать блаженства лежит на тех, кто имеет, и печать проклятия на тех, кто не имеет. Вы - из числа первых.
- Послушайте, мистер Бласко, я очень польщена, но я действительно не могу…
- Пожалуйста, оставьте у себя эту брошку. Не разбивайте мне сердце. И пожалуйста… возьмите еще вот это.
Он протянул ей маленький мешочек из бледно-голубого муарового шелка, перехваченный золотым шнуром.
Марго засмеялась, не веря своим глазам.
- Вы не должны дарить мне такие подарки!
- Пожалуйста, - попросил он. Выражение глаз у него было такое, что Марго почувствовала: отказать ему невозможно. Во взгляде его не было просьбы - только спокойное приказание. Его глаза говорили: "Ты возьмешь, хочешь ты этого или нет". И прежде чем Марго успела сообразить, что делает и во что ввязывается, шелковый мешочек уже был у нее в руках и она говорила:
- Ну хорошо, ладно. Спасибо.
Джеймс Бласко сказал:
- Эти духи созданы Изабей Фобур Сент-Оноре в Париже в 1925 году. Состав был специально приготовлен для польской баронессы Кристины Вацлач, и это единственный экземпляр, существующий в мире.
- Но почему мне?.. - повторила Марго. Почему-то ей было не столько приятно, сколько страшно. Джеймс Бласко пожал плечами.
- Кому, как не вам, пользоваться такими духами? Надушитесь ими сегодня вечером и делайте так всегда.
- Привет, Марго! - услышала она голос Денизы, своей секретарши, пробегавшей мимо. - Не забудь о собрании у Перри, в 8.30 ровно!
Марго еще раз взглянула на Джеймса Бласко, но теперь он стоял против солнца; и лицо его скрывала тень. Она помедлила минуту, потом пробормотала: "Я, пожалуй, пойду", - и толкнула вращающуюся дверь, оставив Джеймса Бласко на улице. Он продолжал смотреть ей вслед, и изогнутое стекло искажало черты его лица.
В лифте она чувствовала себя так, как будто на нее что-то давит. Она едва могла дышать в толпе людей, которые, казалось, вознамерились выдавить из нее жизнь. К тому времени, когда лифт добрался до 36-го этажа, она вся дрожала словно в лихорадке. В своем кабинете она прислонилась спиной к двери, тяжело дыша, удивляясь своему странному состоянию: "Что это? - страх, возбуждение или и то, и другое вместе?"
* * *
В этот вечер она пошла в театр на "Отверженных" - ее пригласил Доминик Бросс, владелец студии звукозаписи "Бросс Рекордс", с которым она познакомилась, когда работала у него. Доминику было 55 лет, он был седовлас, симпатичен, разговорчив, самоуверен, и Марго не собиралась ложиться с ним в постель в ближайший миллион лет. Но компания его ей всегда была приятна, а он неизменно вел себя как истинный джентльмен.
В середине второго акта Доминик наклонился к Марго и спросил шепотом:
- Странный запах здесь, ты не чувствуешь? Марго принюхалась. Она чувствовала только мускусный запах "Изабей" - духов, подаренных Джеймсом Бласко. Нагревшись на ее коже, они стали издавать такой глубокий, такой чувственный аромат, какого она никогда еще не встречала. Возможно, и было ошибкой принять в подарок эти духи, но было в них что-то особенное, что-то эротическое, что-то, что кружило голову.
- Не знаю, - недовольно сказал Доминик, - пахнет какой-то мертвечиной.
* * *
Когда она вернулась домой после ужина с Домиником, у двери квартиры ее ждал Джеймс Бласко. Она была злая и очень усталая. С Домиником явно что-то случилось: он был бесцеремонен, тороплив и даже не согласился подняться к ней выпить чашечку кофе. Когда она обнаружила у своих дверей Джеймса Бласко, настроение у нее отнюдь не улучшилось.
- Интересно, - сказала она, доставая ключ, - как это Лиланд пропустила вас в дом.
- Ну, вы же меня знаете, - улыбнулся Джеймс Бласко. - Подкуп и лесть - вот мое оружие.
- Я не собираюсь приглашать вас к себе, - заявила Марго. - У меня был ужасный вечер, и все, чего я сейчас хочу, - это ванна и немного сна.
- Простите меня, - сказал Джеймс Бласко. - Я все понимаю и не собираюсь вторгаться в ваш дом. Но я хотел бы дать вам вот это.
Он достал из внутреннего кармана длинную черную коробочку для ювелирных украшений, и прежде чем Марго успела запротестовать, открыл и показал ее содержимое. Бриллиантовое ожерелье, яркое, переливающееся, словно из сказки, украшенное семью великолепными подвесками.
- Это уже ни в какие ворота не лезет, - запротестовала Марго, хотя не могла отвести глаз от ожерелья. Это была самая красивая вещь, какую ей приходилось видеть в жизни.
Джеймс Бласко улыбнулся - будто кто-то медленно вытягивал ложку из банки с патокой.
- Считается, что это ожерелье было частью выкупа, который Екатерина Великая предложила турецкому султану.
- Ну а кому оно принадлежит теперь? - спросила Марго. На ее лице плясали крохотные отблески света от бриллиантов.
- Теперь, - просто, без всякой торжественности сказал Джеймс Бласко, - теперь оно принадлежит вам.
Марго подняла глаза от ожерелья.
- Мистер Бласко, это просто смешно. Я не шлюха.
- Да разве бы я осмелился оскорбить вас таким подозрением? Возьмите это. Это подарок. Я ничего не прошу за это.
- Вам действительно от меня ничего не нужно? - спросила Марго, глядя на него в упор.
- Возьмите это. Просто я хочу, чтобы у вас было все самое лучшее. И все. Никаких других целей я не преследую.
В его немигающих глазах читался приказ. Марго понимала, что брошка с цветком джинна и духи "Изабей" - это одно. Но если она возьмет ожерелье, то, как бы Джеймс Бласко ни твердил, что якобы не имеет на нее никаких притязаний, она все-таки будет чувствовать себя обязанной ему. Вполне возможно, что оно стоит больше ста тысяч долларов. Без всякого сомнения, это была такая драгоценность, о которой никогда даже не мечтали большинство женщин в мире.
- Но почему я? - спросила она шепотом.
- Но почему нет? - ответил он вопросом на вопрос, слегка пожимая плечами.
- Нет, скажите, - настаивала она. - Почему именно я?
Он молчал так долго, что ей стало не по себе, потом задумчиво потер шрам в форме полумесяца у себя на щеке и сказал:
- Есть в этом мире люди, осыпанные всевозможными благами сверх всякой меры. Они - лучшие. Бог дал им все: красоту, блеск, богатство. И затем, словно в порыве безумной сверхщедрости, Он одаряет их снова.
Он помолчал еще немного, потом его губы изогнулись в загадочной самодовольной улыбке.
- Вы из этих людей, вот и все. А теперь, пожалуйста… возьмите это ожерелье.
- Нет, - сказали ее губы. "Что я делаю?" - сказал ее разум. Но руки ее потянулись к ожерелью и взяли его.