Посмотрим. Мы в ярко освещенном здании, но ни я, ни Уоррен ничего не видим и не чуем. Можно сделать два предположения, но поскольку снаружи яркий день, остается только одно.
- Малый народ, - сказала я.
Должно быть, Уоррен пришел к тому же выводу, потому что подобрал стоявший у двери строительный лом. Лом длиной пять футов и весом восемнадцать фунтов. Но Уоррен взял его одной рукой, как я беру нож.
А я схватила дорожный посох, который лежал у моих ног там, где мгновением раньше ничего не было. Это не холодное железо, но один раз он уже спас мне жизнь. Мы ждали, насторожившись… но ничего не происходило.
- Позвони в дом Адама, - сказал Уоррен.
- Не могу: телефон не работает.
Уоррен откинул голову и завыл.
- Не помогает, - прошептал незваный гость. Я наклонила голову. Голос другой, более низкий и с сильным шотландским акцентом. Файдел; но я не могла определить, где он. - Никто не услышит тебя, волк. Она моя добыча, и ты тоже.
Глядя на меня, Уоррен покачал головой. Он тоже не мог понять, откуда исходит голос.
Я услышала щелчок и краем глаза увидела искру, прежде чем свет погас.
- Проклятие, - сказала я. - Мне не по карману штатный электрик.
В гараже у меня нет окон, но еще день, и через широкие двери проникает достаточно света. Я по-прежнему хорошо вижу, но сейчас в гараже слишком много теней, где может спрятаться Файдел.
- Зачем ты здесь? - зарычал Уоррен. - Отныне вы ей не опасны. Спроси свою драгоценную Серую Повелительницу.
Файдел возник из укрытия и нанес удар. Я на мгновение увидела темную фигуру смутно лошадиных очертаний размером с осла. Передними копытами он ударил Уоррена в грудь и сбил с ног.
Я треснула Файдела посохом, и он задрожал в моей руке, как стрекало. Файдел встал на дыбы, точно жеребец, увернулся от прикосновения посоха и снова исчез в тени.
Уоррен воспользовался этим, чтобы встать.
- Я в порядке, Мерси. Давай-ка уносить ноги.
Я не видела Файдела, но Уоррен, держа лом как бейсбольную биту, сделал два шага вправо, размахнулся и ударил.
Уоррен видел Файдела, а я по-прежнему нет. Он прав: мне нужно уносить ноги, пока я случайно не наскочила на него и он не пострадал.
Я встала за "кроликом" и огляделась в поисках лучшего оружия против малого народа.
Большой запас алюминиевого ограждения и старых медных канализационных труб. Все гаечные ключи и прочие подходящие инструменты - на другой стороне гаража.
Файдел закричал. Его отвратительный, разрывающий барабанные перепонки крик вызвал дикое эхо. За ним последовал звон, словно лом ударился о цементный пол.
Все стихло. Уоррен неподвижна лежал у двери.
- Уоррен?
Нет даже звуков дыхания. Я пробежала по гаражу и наклонилась к Уоррену, по-прежнему держа в руках посох. Файдела не было видно.
Что-то резануло меня по лицу. Я слепо махнула посохом, и на этот раз он, коснувшись чего-то, задрожал в моих руках и загремел, как погремушка на хвосте у гремучей змеи. Файдел зашипел, отбежал, споткнулся о домкрат и удал на ящик с инструментами. Я по-прежнему его не видела, но он превращал мой гараж в свалку.
Я перепрыгнула через упавший домкрат, зная, что Файдел должен быть где-то поблизости. А когда огибала ящик с инструментами, что-то большое ударило меня.
Я упала на цементный пол, грохнувшись подбородком, локтем и коленями. И беспомощно замерла. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять: жужжание в ушах - это произносимые кем-то грозные немецкие фразы.
Даже ошеломленная, лежа лицом в пол, я поняла, кто пришел меня спасать. Только один мой знакомый так бранится по-немецки.
Что бы он ни сказал, это заставило Файдела потерять контроль над магией, которая не давала мне его учуять. Все здание неожиданно пропахло болотом. Но в одном месте это зловоние было особенно сильным.
Я побежала туда, где тень была гуще всего.
- Мерси, halt, - сказал Зи.
Я с силой взмахнула посохом. Он ударился обо что-то и на мгновение застрял, а потом сверкнул ярко, как солнце.
Файдел снова закричал и невероятным прыжком перескочил через "кролика" к дальней стене, выбив по пути посох у меня из рук. Он не упал, он даже не был ранен. Он только присел так, как не может присесть лошадь, и смотрел на Зи.
Зи не казался угрозой такому чудовищу. Выглядел он как всегда - человек старше средних лет, долговязый и костлявый, но с небольшим круглым животиком. Он наклонился к Уоррену, который закашлялся, как только Зи притронулся к нему. Не глядя на меня, Зи сказал:
- Он в порядке. Позволь мне разобраться, Мерси. По крайней мере это мой долг.
- Хорошо.
Но посох я подобрала.
- Файдел, - сказал Зи. - Она под моей защитой.
Файдел прошипел что-то на гаэльском языке.
- Стареешь, Файдел. Ты забыл, кто я такой.
- Добыча моя. Моя. Так они сказали. Сказали, что я могу ее съесть, и я съем. Меня кормят домашним скотом. Чтобы Файдел питался коровами и свиньями, как собака! - Файдел плюнул, показав черные клыки - чернее покрывавшей его тело болотной грязи. - Файдел берет дань с людей, которые приходят на его земли за богатым урожаем торфа, чтобы обогреть свои дома; он забирает детей, забредших слишком далеко. Свиньи, тьфу!
Зи встал. Пространство вокруг него странно засветилось, как будто кто-то направил на него луч прожектора. Он менялся, освобождаясь от чар. Новый Зи был на добрых десять дюймов выше прежнего, кожа как полированный тик, а не бледная пятнистая кожа пожилого немца. Блестящие волосы, которые при лучшем освещении были бы золотыми или седыми, заплетены в хвост, переброшенный через плечо и свисающий до пояса. Уши заостренные, украшенные косточками, которые вставлены в отверстия вдоль краев. В одной смуглой руке он держит нож - точно такой, как давал мне, но по меньшей мере в два раза больше.
Тень, окружавшая Файдела, тоже расступилась. На мгновение я увидела чудовище, с которым сражались Адам и его стая, но его тут же сменило существо, похожее на маленького тяглового пони; только у пони не бывает жабр на шее - и клыков тоже. Наконец он стал человеком, каким я его увидела на встрече общества "Светлого будущего". И он плакал.
- Иди домой, Файдел, - сказал Зи. - И оставь ее в покое. Оставь мое дитя в покое, и твоя кровь не окрасит мой меч. Он тоже проголодался, ничему нужны не такие беспомощные существа, как заблудившиеся дети.
Он взмахнул рукой. Загудел мотор, и гаражная дверь рядом с Файделом начала подниматься.
Файдел выбрался из гаража и исчез за углом.
- Больше он тебя не потревожит, - сказал Зи, который снова выглядел обычно. Его нож исчез. - Я поговорю с дядюшкой Майком, и мы это обеспечим.
Он протянул руку и помог Уоррену встать.
Уоррен был бледен, одежда мокрая, словно он побывал в воде - морской, судя по запаху. Уоррен медленно распрямился, как раненый.
- Ты в порядке?
Уоррен кивнул, продолжая опираться на руку Зи.
Посох лежал перед Зи - от серебряного наконечника медленно поднималась струйка дыма.
Я осторожно подняла его, но он не отозвался на мое прикосновение, как палка, которую я кинула Бену в субботу.
- Я думала, он годится только на то, чтобы делать близнецов-ягнят.
- Он очень старый, - сказал Зи. - А у старых вещей бывает собственная воля.
- Вот как, - сказала я, глядя на дымящийся посох. - Ты по-прежнему сердит на меня?
Лицо Зи отвердело.
- Я хочу, чтобы ты знала. Я предпочел бы умереть в камере, чем подвергнуть тебя нападению этого сумасшедшего.
Я поджала губы и в ответ сказала ему чистую правду:
- Я жива. Ты жив. Уоррен жив. Наши враги мертвы или укрощены. Значит, все было не зря.
Утром в понедельник я отправилась на работу и узнала, что Елизавета Аркадьевна, дорогостоящая ведьма, побывала у меня и все очистила. Единственным следом моего столкновения с Тимом оставались царапины на цементном полу, где я пыталась разбить кубок. Даже сломанную Адамом дверь заменили.
На пятницу и субботу приходил Зи, и мы наверстали работу. У меня выдалось несколько скверных минут, что приходилось скрывать от Хани - в этот день меня охраняла она, - но к ланчу я признала мастерскую своей. Даже пришедший после уроков Гэбриэль и обосновавшаяся в моем офисе Хани вопреки моим опасениям меня не беспокоили. Ровно в пять я закончила и отправила Гэбриэля домой. Хани проводила меня до моих дверей, потом тоже отправилась домой.
Мы с Сэмюэлем перекусили едой из китайского ресторана и посмотрели старое шоу восьмидесятых годов. Но на середине шоу Сэмюэлю позвонили из больницы, и ему пришлось уйти.
Как только он вышел, я выключила телевизор и приняла горячий душ. Побрила ноги и не торопясь высушила волосы. Заплела их, передумала и распустила.
- Если будешь продолжать суетиться, мне придется прийти и взять тебя, - сказал Адам.
Конечно, я знала, что он здесь. Даже если бы не услышала его машину, все равно знала бы. Сэмюэль мог не попросить замены в больнице только по одной причине. Он знал, что скоро появится Адам.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале. Кожа на руках и лице от жаркого летнего солнца темнее, чем на теле, но я никогда не бываю бледной. Если не считать двух швов, наложенных на подбородке Сэмюэлем, и нескольких синяков - не помню, откуда они, - все в моем теле нормально. Карате и работа механика держат его в хорошей форме.
Лицо у меня не из красивых, зато волосы густые и падают на плечи.
Адам не будет заставлять меня. Не будет требовать, чтобы я делала то, что не хочу - и в то же время давно уже хочу.