- Это Шкура Друида, - сказала я, с трудом дыша сквозь зубы, чтобы не стонать. Ну, хоть не та рука, что я сломала прошлой зимой. - Друид был проклят и должен был принимать обличье лошади, но когда с него сдирали шкуру, он снова становился человеком. А лошадиная шкура что-то делает… - Я пыталась подобрать слова, потому что это было важно. - Мешает врагам найти его и причинить ему вред.
Я посмотрела на Тима и увидела, что он не хотел, чтобы я ему отвечала. Он хотел знать больше меня. Думаю, его вывели из себя мои слова о том, что не так уж он умен. Но часть меня хотела угодить ему, и по мере того как спадала боль, это навязанное стремление крепло.
- Ты гораздо сильнее, чем я думала, - сказала я, стараясь отвлечься от нового действия питья. Или, может, я сказала это, чтобы ему угодить.
Он смотрел на меня. Не могу сказать, нравилось ли ему услышанное. Наконец он закатал рукава рубашки и показал на обеих руках выше запястий серебряные браслеты.
- Наручи гигантской силы, - сказал он.
Я покачала головой.
- Это не наручи. Это браслеты. Наручи длиннее. Они использовались…
- Заткнись! - прохрипел он, закрыл шкаф и немного постоял спиной ко мне. Потом сказал: - Ты меня любишь. Ты считаешь, что не видела никого красивее меня.
Я боролась. Сражалась с его голосом так ожесточенно, как в жизни ни с чем не боролась.
Но как же трудно вести борьбу с собственным сердцем, особенно когда Тим так красив! До этого мгновения ни один мужчина не мог сравниться пленительной мужской красотой с Адамом, но его лицо и фигура бледнели рядом с Тимом.
Тим повернулся и посмотрел мне в глаза.
- Ты хочешь меня, - сказал он. - Хочешь больше, чем того урода-врача, с которым у тебя было свидание.
Конечно, хочу. Желание сделало мое тело гибким, и я слегка изогнула спину. Боль в руке - ничто по сравнению с желанием.
- Посох делает владельца богатым, - сказала я, когда он поставил колено на кровать. - Малый народ знает, что посох у меня, и хочет его вернуть. - Я старалась упереться локтем, чтобы можно было поцеловать его, но рука не действовала нормально. Зато действовала вторая рука, и я неловко протянула ее и погладила его по шее. - Малый народ его заберет. Там есть кто-то, кто знает, как найти посох.
Он отвел мою руку.
- Он у тебя на работе?
- Должен быть там.
В конце концов, посох ведь повсюду следовал за мной. Я отправлюсь в свой офис. Этот красавец отвезет меня туда.
Он провел рукой по моей груди, больно сжал ее, потом отпустил и встал.
- Это подождет. Пошли.
Перед тем как мы сели в его машину и отправились в мой офис, любимый заставил меня выпить из кубка еще. Я не могла вспомнить, зачем мы туда отправились, но он мне скажет, когда приедем. Так он сам сказал. Мы двигались по 395 шоссе в сторону Восточного Кенневика, когда он расстегнул джинсы.
Загудел проходивший мимо большой грузовик. То же сделала машина на встречной полосе, когда Тим взял слишком в сторону и едва не столкнулся с ней.
Он выругался и отшвырнул меня от себя.
- Потом, когда будет меньше машин, - задыхаясь, сказал он. У него словно началось головокружение. Он заставил меня застегнуть ему джинсы, потому что сам не мог справиться. Делать это одной рукой было трудно, поэтому я воспользовалась и второй, несмотря на страшную боль.
Потом я посмотрела в окно и удивилась, как сильно, до тошноты болит рука. А Тим поднял с пола упавший кубок и дал мне.
- Вот, выпей.
Край кубка был в грязи, а внутри кубок был полон - что за ерунда! Он ведь лежал на боку у меня под ногами. В нем не должно быть никакой жидкости.
Потом я вспомнила, что это волшебный предмет.
- Пей, - снова сказал Тим.
Я перестала думать о том, как это возможно, и сделала глоток.
- Не так, - сказал он. - До дна. Остин сегодня утром отпил два глотка и сделал все, что я ему велел. Ты уверена, что ты не из малого народа?
Я принялась быстро пить, хотя часть жидкости пролилась и потекла по шее. Когда кубок опустел, я поискала, куда его поставить. Казалось неправильным класть его на пол. Наконец я умудрилась подвесить его к дверной ручке с моей стороны.
- Нет, - сказала я. - Я не из малого народа.
Я положила руки на колени и смотрела, как они сжались в кулаки. Когда шоссе пошло по Восточному Кенневику, я объяснила, как отыскать мою мастерскую.
- Заткнись! - сказал он. - Шум действует мне на нервы. Пей еще.
Я не сознавала, что издаю звуки. Подняв руку, я притронулась к своим голосовым связкам. Они действительно вибрировали. Рычание, которое я слышала, должно быть, мое. Оно прекратилось, как только я его осознала. А когда протянула руку за кубком, он опять был полон.
- Так-то лучше.
Он свернул на стоянку и остановился перед входом.
Я с трудом открыла дверцу машины, а когда вышла, дрожала, как наркоманка.
- Какой код? - спросил он, стоя перед дверью.
- Один, один, два, ноль, - сказала я, стуча зубами. - Мой день рождения.
Огонек вверху из красного стал зеленым, что-то во мне расслабилось, я перестала дрожать.
Он взял мои ключи и открыл дверь, потом запер ее за нами. Какое-то время осматривал офис, даже подтащил стремянку, чтобы заглянуть на верхние полки. Через несколько минут начал сбрасывать вещи с полок на пол. Корпус термостата ударился о цементный пол и треснул. Не забыть заново его заказать, подумала я. Может, Гэбриэль разберет его на части, и что-нибудь удастся спасти. Если придется платить Зи, я не могу тратиться на оборудование.
- Мерси!
Неожиданно вместо корпуса термостата у меня перед глазами появилось лице! Тима. Он был очень сердит, но не думаю, что из-за корпуса.
Он ударил меня. Наверное, его гнев вызвала я. Он явно не привык драться. Даже с волшебным прибавлением силы он смог только отбросить меня на несколько шагов. Мне стало больно дышать. Я узнала ощущение: сломано ребро.
- Что? - спросил он.
Я прокашлялась и повторила:
- Когда бьешь кого-то, нужно убирать большой палец в кулак, иначе сломаешь.
Он выругался и выбежал из офиса к машине. А когда вернулся, в руке у него был кубок.
- Пей, - сказал он. - Выпей все.
Я послушалась. Дрожь усилилась.
- Я хочу, чтобы ты сосредоточилась, - сказал он. - Где посох?
- Должен быть здесь, - торжественно ответила я. Он остается там, где я живу. Как "кролик" или моя кровать.
- Что?
- Он должен быть в гараже.
Я провела его в глубину дома.
Ближайший отсек гаража оказался пуст, следующий тоже - это меня встревожило, но потом я вспомнила, что "Карманн Гиа", который я восстанавливаю, забрали. Делают новую обивку.
- Рад слышать, - сухо сказал Тим. - Кем бы ни был этот Карман. Так где же посох?
Он лежал на моем самом большом ящике с инструментами, как будто я сама небрежно положила его туда, доставая что-то из инструментов. Умный посох. Его здесь не было, когда мы вошли в гараж, но вряд ли Тим это заметил.
Тим схватил его и провел по нему руками.
- Попался! - сказал он.
Ненадолго. Должно быть, я не сказала этого вслух - или он не расслышал. Меня снова одолела болтливость, так что это могло сорваться с языка вместе с прочим. Я перевела дух и постаралась управлять своей речью.
- Стоило это убийства О'Доннелла? - спросила я. Глупый вопрос. Но, может, он позволит мне сосредоточиться. Тим сказал, что мне нужно сосредоточиться.
Как только эта мысль пришла мне в голову, я перестала чувствовать одурь.
Он погладил посох.
- Я убил О'Доннелла ради удовольствия, - сказал он. - И своего отца тоже. Дорожный посох, кубок - они были приправой. - Он негромко рассмеялся. - Очень вкусной приправой.
Он прислонился к ящику с инструментами и повернулся ко мне.
- Думаю, тут самое подходящее место, - сказал он.
Может, он и прекрасен, но выражение его лица - вовсе нет.
- Значит, это все игра, - сказал он. - Все разговоры о короле Артуре и весь флирт. Этот парень был когда-то твоим дружком?
Он говорил о Сэмюэле.
- Нет, - сказала я.
Это правда. Но я могла бы сказать это так, что он бы не рассердился. Почему мне хочется сердить любимого?
Потому что мне нравится, когда он сердится. Но в сознании у меня возник Адам, срывающий дверь ванной. Такой гневный. Великолепный. В глубине души я знаю, что он никогда не обратит свою страшную силу против тех, кого любит.
- Значит, ты использовала врача, просто чтобы обострить ситуацию? И вторглась… - ему понравилось слово, и он повторил: - …вторглась в мой дом. О чем ты думала? "Бедный гик, у него никогда никого не было. Какой неудачник. Он будет рад-радехонек нескольким крошкам". - Он схватил меня за плечи. - О чем ты думала? Немного повертишь хвостом перед гиком, и он в тебя влюбится?
Меня тревожило, что он воспринимает это так серьезно, - как только я осознала, что флиртую.
- Да, - сказала я.
Издав звериный рев, он оттолкнул меня, я отлетела на несколько шагов и упала, сильно ударившись об инструментальную тележку; кое-что с нее упало на пол.
- Ты сделаешь это со мной, - сказки он, тяжело дыша, - с жалким неудачником - и тебе понравится… нет, ты будешь благодарна! - Он лихорадочно огляделся и увидел кубок. - Пей, - сказал он. - Все выпей.
Это было трудно. Живот полон. Пить я не хотела, но, слыша его слова, не могла сопротивляться. И это волшебство жгло меня.
Он взял у меня кубок и поставил на пол, рядом с дорожным посохом.