Легче просить прощения, чем разрешения… конечно, если не имеешь дела с малым народом, не склонным прощать. Способность прощать они считают христианским качеством, а к христианству относятся не слишком хорошо.
Я не стала лгать себе и утешаться тем, что Зи справится с собой. Я мало знаю о его прошлом, но его самого знаю хорошо. Он вбирает в себя гнев и делает его таким же вечным, как татуировка у меня на животе. Он никогда не простит мне, что я предала его доверие.
Нужно чем-то отвлечься, что-то делать, чтобы руки и мозг были заняты, чтобы не думать с тоской, что сделала что-то ужасное. К несчастью, в пятницу я позже обычного задержалась в мастерской и выполнила там всю работу, полагая, что следующий день, субботу, проведу на музыкальном фестивале. У меня сейчас нет даже машины-проекта, над какими я обычно работаю. Мой нынешний восстановительный проект - "карманн гиа" - сейчас проходит стадию обивки сидений.
Тревожно побродив по дому, я испекла печенье с ореховым маслом, отправилась в маленькую третью спальню, служившую мне кабинетом, включила компьютер, соединилась с Интернетом и принесла печенье.
Ответила на письма сестры и матери, потом просто побродила по сети. Печенье оставалась в тарелке. Когда я расстроена, я готовлю. Но это не значит, что я ем.
Нужно чем-то заняться. Я принялась вспоминать разговор с дядюшкой Майком и решила, что он действительно не знает, кто убил О'Доннелла. Хотя совершенно уверен, что это не огры, иначе вообще не стал бы их упоминать. Я знала, что убийца не Зи. Дядюшка Майк считает, что и Серые Повелители ни при чем - и я с ним согласна. С точки зрения малого народа убийство О'Доннелла - большая неприятность, каких Серые Повелители стараются избегать.
Старинный посох, который я нашла в углу гостиной О'Доннелла, имеет какое-то отношение к убийству. И настолько важен, что ворон… нет… как же его назвал дядюшка Майк… Пожирательница Падали явилась забрать его, а дядюшка Майк не хотел об этом говорить.
Я обратилась к поисковой программе, которой пользуюсь, когда захожу в тупик. Набрала посох и волшебство и нажала клавишу.
И получила ожидаемый результат. Заменила "волшебство" "фольклором", но только после замены на дорожный посох (после того как попробовала волшебный посох и волшебная палочка) я нашла сайт, на котором приводилось множество волшебных сказок и книг о фольклоре.
Я нашла свой дорожный посох - точнее, просто дорожный посох.
Его подарили фермеру, который оставлял на пороге молоко и хлеб для малого народа. Пока он владел посохом, все его овцы приносили по два здоровых ягненка в год и давали фермеру возможность процветать, хотя и скромно. Но (в волшебных сказках всегда есть "но") однажды вечером, когда фермер шел по мосту, он выпустил посох из рук, посох упал в воду, и его унесло течением. Вернувшись домой, фермер увидел, что его поля затопило, а почти все овцы утонули - все то, что дал ему посох, ушло вместе с ним. Он так и не нашел больше этот посох.
Маловероятно, что посох, дающий своему владельцу ежегодно по два ягненка от каждой овцы, стоит того, чтобы из-за него убивать, - особенно если убийца О'Доннелла его не брал. Либо я нашла не тот посох (этот не так важен), либо убийца О'Доннелла искал не его. Единственное, в чем я была уверена, - О'Доннелл взял его в доме убитого иного из леса.
Жертвы, хотя я знала их только по именам, постепенно становились для меня реальными. Коннора, иной из леса, селки… Зи часто говорил мне, что у людей в обычае всему приклеивать ярлыки. Обычно он говорил так, когда я пыталась заставить его рассказать о себе.
Повинуясь неожиданному порыву, я набрала "темный кузнец" и "Дронтхейм" и нашла историю, рассказанную мне Сэмюэлем. Дважды прочитала ее и откинулась в кресле.
Вообще-то похоже. Я могу себе представить, как Зи кует меч, способный разрубить что угодно - в том числе и своего хозяина.
Но в рассказе не было ни Зибольда, ни Адельберта. Имя Зи Адельбертсмайтер значит "кузнец из Адельберта". Я однажды слышала, как один из малого народа разговаривал с другим, называя Зи "тот самый Адельбертсмайтер". При этом он понизил голос.
Я набрала Адельберт и невольно рассмеялась. Первым появился святой Адельберт, миссионер из Нортумбрии, пытавшийся в восьмом веке крестить Норвегию. О нем я смогла узнать только, что он принял мученическую смерть.
Неужели этот Адельберт - Зи?
Зазвонил телефон, прервав мои размышления.
Прежде чем я смогла что-то сказать, очень английский голос произнес:
- Мерси, бегом ко мне.
Фоном был шум - рычание. Звучало оно странно, и я, отведя трубку от уха, убедилась, что слышу его из дома Адама и без телефона.
- Адам? - спросила я.
Бен не удостоил меня ответом, только добавил крепкое словцо и повесил трубку.
Этого оказалось достаточно, чтобы я пронеслась по дому и выскочила, все еще держа в руке телефон. Его я бросила на пороге.
Я перепрыгивала через проволочную изгородь, отделяющую мои три акра от гораздо большего участка Адама, когда мне впервые пришло в голову - почему Бен позвонил именно мне, а не позвал, например, Сэмюэля, который, во-первых, вервольф, а во-вторых, более доминантен, чем Адам?
Глава шестая
Я не стала обегать дом Адама, просто раскрыла черную, кухонную, дверь и вошла. Никого не было.
Кухня Адама устроена с расчетом на cordon blue - дочь Адама Джесси кактто сказала мне, что ее отец очень хорошо готовит, но делает это не часто.
Как и в остальном доме, убранство - заслуга бывшей жены Адама. Мне всегда казалось странным, что, за исключением гостиной, выдержанной в строгих белых тонах, весь остальной дом кажется гораздо более спокойным и приятным, чем была сама экс-супруга Адама. А мой дом украшен тем, что предлагают на дешевых распродажах, и лишь несколько внесенных Сэмюэлем дополнений не дают ему выглядеть кошмарно.
В доме у Адама пахло лимонным очистителем, "винидексом" и вервольфами. Но мне не нужны были обоняние и слух, чтобы сказать, что Адам в доме - и что он очень сердит. Энергия его гнева обрушилась на меня волной.
Из гостиной я услышала шепот:
- Нет, папа.
И меня нисколько не успокоило послышавшееся в ответ низкое рычание. Впрочем, если бы все было в порядке, Бен не позвонил бы. Я очень удивилась, что он вообще мне позвонил: мы с ним не дружили.
На голос Джесси я прошла в гостиную. В большой комнате повсюду сидели вервольфы, но магия Альфы действовала на меня, и я видела только Адама, хотя он стоял лицом не ко мне. И был так прекрасен, что мне потребовались некоторые усилия, чтобы вспомнить: сейчас кризисная ситуация.
В комнате под грозным взглядом Адама на новом старинном викторианском диване, который сменил обломки прежнего старинного викторианского дивана, сжались два человека. На месте Адама я бы не стала тратить деньги на старинную мебель. Хрупкие вещи не слишком хорошо приживаются в доме Альфы.
Одной из этих двоих была Джесси, дочь Адама. Другим - Гэбриэль, подрабатывающий у меня старшеклассник. Он одной рукой обнимал Джесси за плечи и рядом с миниатюрной девушкой казался крупнее, чем на самом деле. С тех пор как я видела ее в последний раз, Джесси выкрасила волосы в голубой цвет, что выглядело приятно, хотя и несколько странно. Обычная обильная косметика стекла с лица, которое расцветили полоски потеков металлически-серебряных теней для глаз, черной туши для ресниц и слез.
В первое мгновение мне пришло в голову самое очевидное. Я ведь предупреждала Гэбриэля, чтобы он был поосторожней с Джесси, и объяснила ему, как опасно приглашать на свидания дочь Альфы. Он выслушал и торжественно обещал вести себя благоразумно.
Но тут я заметила, что под полосками косметики видны еле заметные свежие синяки. А то, что я приняла за краску для ресниц, на самом деле было дорожкой свернувшейся крови, от ноздри до верхней губы. На одном обнаженном плече - красный след от соприкосновения с гравием дороги. Гэбриэль не мог это сделать - а если бы сделал, сейчас был бы уже мертв.
Черт побери, подумала я, холодея. Кто-то сегодня умрет.
Покорная поза Гэбриэля, должно быть, была вызвана тем, что сделал Адам, потому что при виде меня Гэбриэль расправил плечи, поднял голову и посмотрел в лицо отцу Джесси. Не очень умный ход при встрече с рассерженным Альфой, но храбрый.
- Ты их знаешь, Гэбриэль?
Лица Адама я не видела, но его голос сказал мне, что глаза у него сейчас ярко-золотые.
Я сделала еще один шаг в гостиную и едва не опустилась на колени от волны силы - все волки в комнате повалились на пол. Это заставило меня посмотреть на них, и я поняла, что на самом деле их здесь не так много, как я вначале подумала. У вервольфов есть способность заполнять собой все пространство.
На самом деле их было всего четверо. Хани, одна из немногих женщин в стае Адама, и ее муж держались за руки, сжимая их так, что побелели костяшки.