Лучиано наслаждался еле сдерживаемой нервозностью, которую излучал Франц Леопольд. У него дергалась щека, и он не мог унять дрожь в пальцах.
- Волнуешься? Так и надо. Это может плохо закончиться, если не сделать этого правильно!
Франц Леопольд проигнорировал его слова, одной рукой сжал амулет, а вторую вытянул вперед. Но ему не удалось подойти и на три шага. Он сердито фыркал и скрежетал зубами, однако ничего не помогало.
- Давай возьмем фигуру вон там, наверху, - предложил Лучиано.
- Это же Мадонна! - с трудом произнес Франц Леопольд.
- Ну и?..
Лучиано язвительно ухмыльнулся, хотя на самом деле не чувствовал себя настолько смелым, только делал вид. Это будет еще тяжелее.
К их общему удивлению, у фигуры почти не было ауры. Они повернулись к двум серебряным чашам. Франц Леопольд заморгал и провел двумя пальцами по вороту, чтобы немного расслабить его. Лучиано чрезвычайно радовало то обстоятельство, что атмосфера церкви угнетала вампира из Вены гораздо сильнее, чем его самого, и он не смог не удержаться от пары колкостей.
И тут Франц Леопольд схватил его за рубашку.
- Прекрати бахвалиться. Я предупреждаю тебя! Я отчетливо прочитал твои детские страхи, когда мы стояли в холле, а также перед фигурой до этого. Может, мне напомнить твои предыдущие геройские поступки? Как ты хныкал и с подгибающимися коленями выбегал отсюда, а затем залазил под юбку Ците, чтобы Маурицио и Кьяра не нашли тебя? Я с удовольствием могу рассказать о некоторых подробностях!
Лучиано вырвался из его хватки.
- Не нужно!
Франц Леопольд коротко взглянул на Иви и мрачно улыбнулся.
- Или мне лучше рассказать о мыслях в твоей голове, которые касаются присутствующей здесь милой ирландской девочки?
- Оставь свои грязные мысли при себе! - сердито крикнул Лучиано.
Естественно, Алиса, Иви и даже Сеймоур смотрели на них и внимательно следили за каждым словом.
Лучиано опасно зарычал, но венский вампир только язвительно рассмеялся.
- Это твои грязные мысли, не мои.
Лучиано почувствовал, как по его телу волнами прокатился огонь, а глаза застлала красная пелена. Он сейчас нападет на него, вгрызется в глотку, вопьется когтями в его шею и расцарапает красивое высокомерное лицо!
Но тут ему на плечо легла рука. Холодная и успокаивающая. Он опустил взгляд на белые, тонкие пальцы с чистыми ногтями.
- Тебе не нужно продолжать, Франц Леопольд. Я знаю мысли Лучиано и не считаю их грязными!
Это, наверное, было еще хуже, чем все, что мог сообщить Франц Леопольд. Тогда у Лучиано, по крайней мере, оставалась бы возможность отговорки, что все сказанное рождено лишь злой фантазией Франца Леопольда! Но теперь ему лучше было провалиться сквозь каменный пол церкви.
- Ах, так! Твой тайный почитатель снискал милость в твоих глазах. Но тогда ты можешь отблагодарить его за внимание к твоей особе!
И пока еще никто не догадался, что он собрался сделать, Франц Леопольд вытащил маленький нож и отрезал одну серебряную прядь Иви. Он свернул ее в локон, затем склонился в поклоне перед Лучиано.
- Вот символ твоей возлюбленной. Береги его и всегда носи у сердца.
Ошеломленный Лучиано уставился на серебряный локон и поэтому не сразу заметил, как изменилась сама Иви. До сих пор ее лицо, как и всегда, было невозмутимо дружелюбным, чуть расслабленным, глаза сияли, а на губах играла тонкая улыбка. Теперь же в ее взгляде появилась паника, лицо исказилось в немом крике. Она закрыла рот руками и, потрясенная, замерла. Сеймоур зарычал и хотел схватить Франца Леопольда, который быстро опустил локон в руку Лучиано.
Алиса и Франц Леопольд тоже посмотрели на Иви, ничего не понимая. Никто не ожидал такой реакции.
- Иви, что с тобой такое? Ну, успокойся. Он хотел лишь немного подразнить тебя. Волосы снова отрастут.
Алиса хотела положить руку на плечо подруги, но Иви отшатнулась от нее и забилась в истерике. Она затрясла головой так сильно, что волосы поднялись в воздух.
- Нет! - воскликнула она. - О нет!
- Иви, он сделал тебе больно? Скажи, что с тобой?
Но Иви не ответила. Она развернулась и побежала через неф прочь от них. Сеймоур завыл, подскочил к двери и открыл ее, навалившись телом. Потом Иви и Сеймоур исчезли в ночи. Три юных вампира смотрели друг на друга с открытыми ртами. Что же на нее нашло?
Это захотел узнать и профессор, который поспешил к ним из хора, скрипя своими туфлями. Другие ученики тоже с любопытством уставились на троицу.
- Что здесь произошло?
Ругуччио окинул их пронзительным взглядом своих черных глаз и при этом слегка наклонил голову, отчего еще больше обозначился его двойной подбородок.
- Мы точно и сами не знаем, - осторожно сказал Лучиано, спрятав локон Иви в карман брюк.
- Она просто потеряла самообладание, - добавила Алиса.
- Давайте я поищу ее, - предложил Мэрвин.
Профессор покачал головой.
- Нет, вы все остаетесь здесь и заканчиваете свои упражнения.
Вместо него он послал за девочкой двух теней, Франческо и Хиндрика. Они должны были позаботиться о том, чтобы Иви в целости и сохранности добралась до Золотого дома. Обо всем другом можно будет позаботиться позже.
После этого синьор Ругуччио подозвал к себе учеников, оборвав тем самым перешептывания, вызванные необъяснимым поведением ирландки.
- Подходите все сюда. Я хочу показать вам кое-что. Посмотрите внимательно на вон те каменные плиты. В них можно заметить углубления. Это отпечатки колен Петра и Павла. Согласно легенде Симон-чародей попытался доказать двум апостолам свое превосходство, подняв себя в воздух. Петр и Павел пали на колени на эти плиты и стали молить Бога, чтобы тот подал им знак. И Бог сделал это, сбросив Симона с небес. Вот такая занимательная история о святых.
Некоторые ученики рассмеялись, другие с недоверием посматривали на безобидно выглядевшие плиты.
- Так, а теперь я хочу, чтобы вперед вышел один доброволец и, хорошо рассмотрев святой предмет, сказал нам, какова его сила.
Юные вампиры сразу перевели взгляд на своды нефа, поверхность каменных плит, различные предметы в церкви, - лишь бы не смотреть на профессора.
Наконец вперед вышел Маурицио:
- Я сделаю это. Никто не сможет выдержать такое.
Но Ругуччио остановил его:
- Спасибо, но мне больше хотелось бы, чтобы это был тот, кто не играл здесь уже бесчисленное множество раз.
Лучиано почувствовал облегчение и расслабился. Значит, он тоже выбывал из игры. Маурицио пожал плечами и выглядел даже немного разочарованным.
Синьор Ругуччио еще раз обвел учеников своими маленькими темными глазами.
- Как насчет того, чтобы свои силы попробовала Ровена?
Малколм тут же встал рядом с ней, словно хотел защитить маленькую девочку, но, тем не менее, промолчал. Лучиано услышал, что она тихо напевала.
- Ровена?
- О да, что такое? - Она наморщила свой нос в веснушках. - Я должна исследовать отпечатки колен? С удовольствием, профессор.
Ровена решительно направилась к плитам, все еще тихо напевая себе под нос. Другие ученики затаили дыхание. Вот-вот что-то произойдет! Ей лучше бы замедлить шаг, иначе ее лицо исказится от боли. Но ничего из того, что все они ожидали, не произошло. Ровена подошла к плите, опустилась рядом с ней и погладила углубления. Потом девочка вопросительно посмотрела на профессора Ругуччио.
- Что дальше, синьор?
- Это ты скажи мне.
- Ничего, я ничего не чувствую. Только старую неровную поверхность плиты.
- И какой вывод ты делаешь из этого?
Ровена встала, отряхнув пыль со своей простой твидовой юбки.
- Это были не апостолы - или они вообще не были святыми!
Она презрительно фыркнула и снова подошла к Малколму, который, судя по его виду, испытал явное облегчение.
- Петр и Павел были святыми, это подтверждают другие реликвии, фрески и статуи, но Ровена права в первом предположении: апостолы не преклоняли свои колени на эти плиты. Эти отпечатки не принадлежат им!
Вскоре после этого упражнения профессор закончил лекцию и повел учеников через мрачные руины Римского Форума. Это место когда-то было политическим сердцем Рима, а сейчас превратилось в заросший бурьяном пустырь с отдельными фрагментами колонн и разваливающихся фигур. На большой триумфальной арке Тита тоже рос редкий кустарник. Днем на этом поле паслись коровы и козы, а ночью их загоняли в маленькие загородки. Животные пугливо жались друг к другу, чувствуя, как мимо их ограды бесшумно проходили вампиры. Профессор показал им базилику Максентия, которая когда-то давно точно была впечатляющим строением.
- Я уже снова проголодался, - вздохнул Маурицио, остановившись на небольшом расстоянии от пары коз.
- Нет, пойдем, - прошипел Лучиано и потащил кузена дальше, хотя был вынужден согласиться с ним.
Лучиано тоже не отказался бы сейчас от чаши с кровью. Он с трудом подавил вздох. Носферас всегда пили больше, чем другие. И это, к сожалению, было сразу заметно по ним.
С некоторой завистью он посмотрел на стройные тела перед собой, движения которых были полны грации. Он никогда не станет таким. Ему стало очень грустно. Он еще не знал таких мыслей и чувств, пока в Риме не появились другие. А теперь ему вдруг тоже захотелось быть красивым, элегантным и, может, даже обожаемым.
Тут он почувствовал взгляд на своем лице. Слишком поздно!
- Толстячок, ты же это несерьезно, не правда ли? - Франц Леопольд злорадно усмехнулся.