Стратонов представил, как они сейчас прошествуют мимо "дежурки", войдут в его крошечный, размером с собачью будку, кабинет, и, не успеет пройти и двух минут, как раздастся резкий хриплый зуммер селектора, и голос Блинникова прикажет подняться к нему на второй этаж – доложить, как продвигается работа.
Но, против его ожидания, все случилось не так.
Он успел опросить парня с конским хвостом, записать номер машины и приметы человека, сидевшего за рулем. Если точнее, их не было, этих самых примет. Лицо незнакомца, судя по описанию, было похоже на лист – один из тысяч, растущих на дереве.
– Спасибо! – поблагодарил Стратонов. – Если потребуется, где я могу вас найти? – он перевел взгляд с Павла Синицына на Юлю.
– Запишите номер моего мобильного, – ответил парень. Стратонов записал.
– А вы? – спросил он у девушки.
Юля замялась.
– Наверное, сегодня я буду там же.
– Да-да… – пробормотал Стратонов, стараясь не подавать виду, что это заявление его несколько огорчило. – До свидания! – он проводил парочку (теперь он уже не сомневался, что они – парочка) к выходу и со вздохом закрыл дверь.
Но… В тот самый момент, когда он снова вернулся к столу, раздался зуммер селектора, и на аппарате замигал желтый огонек.
– Да. Слушаю.
– Стратонов! – послышался голос начальника. – Зайди ко мне!
– Есть…
Блинников помолчал немного, а потом спросил:
– А почему ты левую руку к пустой голове не прикладываешь, как обычно?
Евгений похолодел.
– Я? Я никогда этого не делаю…
– Я вижу твое отражение – в одном из окон дома напротив. Не замечал?
Стратонов молчал, не зная, что ответить.
– Бегом ко мне! – скомандовал Блинников. – И прихвати с собой все материалы.
– Есть! – Евгений достал из сейфа картонную серую папку, положил туда исписанный только что лист и поспешил к начальнику.
* * *
– Ну? Что удалось нарыть? – спросил его Блинников, едва Стратонов переступил порог его кабинета.
– Кое-что… Вот например, – он открыл папку и стал выкладывать из нее листы. Их пока было немного – всего три.
Блинников жестом пригласил его сесть, и Стратонов, благодарно кивнув, устроился на краешке стула.
– Пропала еще одна девушка, – по лицу начальника он понял, что тот уже знает об этом. – Нашелся свидетель одного похищения…
– Так ты уверен, что это похищение? – поднял брови Блинников.
– Пока еще не во всех трех случаях, но… – он вкратце изложил показания Синицына. – И еще – я заметил одну странную закономерность. В личных делах этих девушек было по четыре фотографии вместо положенных пяти. Понимаете?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я думаю, – Стратонов выпрямился на стуле. – Что все это спланировано заранее. И что, к сожалению, девушки действительно… похищены.
– Причина?
А вот на этот вопрос он не знал ответа. Стратонов разрабатывал самые различные версии, но ни одна из них не была правдоподобной. Он предположил даже, что некая организованная группа похищает девушек с целью продать их в публичный дом, но… Это не выдерживало никакой критики. К чему такие сложности? Достаточно отъехать от Александрийска каких-нибудь пятьдесят километров и громко свистнуть. И потом – зачем им потребовались отличницы? Нет, даже и заикаться об этом при начальнике не стоило.
Поэтому он просто пожал плечами, подозревая, насколько позорно это выглядит.
Взгляд начальника стал жестким.
– Может, это похищение с целью выкупа?
– Не похоже. Девушки из маленьких городков и даже – сел. Нет, вряд ли.
– Ты пойми, – Блинников нагнулся к нему. – Мне послезавтра отчитываться на планерке в ГУВД. И… Мне все это очень не нравится. Университет – это главное, что есть в нашем городе. И эти… исчезновения… – он махнул рукой. Начальник потер затылок. – Я так понимаю, у тебя больше ничего нет?
– Пока нет…
– Отложи другие дела и давай работай. Мне нужен результат.
– Слушаюсь!
– Тогда иди.
Стратонов поднялся и убрал листы в папку.
Блинников еще раз махнул на него рукой, и Евгений вышел из кабинета.
Спустившись на первый этаж и проходя мимо "дежурки", он увидел человека в застиранной футболке. Мужчина выглядел на сорок с лишним, но что-то в его жестах, движениях, фигуре говорило о том, что он именно выглядит на этот возраст, а на самом деле – ему намного меньше.
– Стратонов! – окликнул Евгения дежурный. – Это по твою душу!
– Да, – Стратонов подошел к мужчине, предчувствуя что-то недоброе.
– Я хочу написать заявление о пропаже человека, – сказал мужчина.
Так они впервые встретились: Стратонов и Пинт.
* * *
– Ты думаешь, он найдет ее? – спросила Юля.
– Их, – поправил Пашка.
– Ну да… Их.
– Не знаю. Он не вселяет в меня больших надежд.
– Может быть, надо ему помочь?
– Интересно, как?
– Придумай. Кто из нас рыцарь?
Пашка задумчиво почесал мочку уха.
– Как хорошо быть Прекрасной Дамой… Найди себе рыцаря – и погоняй его в хвост и гриву…
Юля засмеялась и дернула его за "хвост".
– Да-да, – отозвался рыцарь. – Вижу, что ты уже начала.
– Ну так что?
– Думаю.
– Я в тебя верю…
Они подошли к краю тротуара, чтобы перейти на другую сторону улицы. Пашка осторожно положил ей руку на талию.
– Может… пойдем ко мне? Выработаем, так сказать, план совместных действий?
Юля легко отстранилась от него.
– Да? Куда это к тебе?
– В общежитие.
– И кто там еще будет?
– Никого. Нам никто не помешает.
Юля покачала головой.
– Нет, голубчик. Боюсь, ты будешь думать о другом.
Пашка проглотил комок.
– Я и так уже об этом думаю.
– Тем более. Лучше скажи, здесь есть какое-нибудь местечко? Ну, кафе или что-то подобное?
Пашка разочарованно вздохнул.
– Есть.
– Я проголодалась, – значительно сказала она.
– Я понял, – отреагировал Пашка. – Пойдем.
* * *
Три… Их было три – до того, как пропала Майя. По крайней мере, так сказал дежурный, регистрируя его заявление. Теперь, вместе с ней, стало четыре.
Пинт вышел из отделения милиции, достал сигарету и закурил.
Он постоял немного, прислушиваясь к себе и своим чувствам, и с удивлением обнаружил, что былое волнение стало понемногу успокаиваться. Почему? Да наверное потому, что все уже случилось.
Случилось то, чего он так боялся. О нет, в этом не было никакой видимой связи. Конечно же, он ее не видел. Но он знал наверняка, что она есть.
Пинт решил проверить свое предположение, возникшее во время беседы с молодым опером; предположение, сверкнувшее, как мощная вспышка стоваттной лампы.
Он поспешно закончил разговор, и опер, и без того глядевший на него с некоторой опаской, похоже, еще больше укрепился в своих опасениях.
Пинт наскоро затянулся еще пару раз, выбил из сигареты уголек и положил окурок обратно в пачку. Затем резко сорвался с места и побежал.
"Если он сейчас увидит меня в окно, то наверняка должен испугаться", – про себя усмехнулся Пинт, но решил, что это неважно.
За десять минут он добежал до дома и вошел в подъезд. Не останавливаясь, на всякий случай позвонил в дверь Майи и направился к себе.
Он вставил ключ в замочную скважину; из его квартиры донеслось ленивое лаянье Джека. Из квартиры этажом ниже – ни звука.
Пинт даже не удивился. Он захлопнул за собой дверь, прошел в комнату и задернул на окнах занавески. Затем отодвинул шкаф и достал сверток. Развязал тесемки, державшие кусок кожи, и дрожащими руками взял тетрадь.
Он перевернул переплет и на первой же странице увидел большую "четверку".
"Четыре! Их четыре! ОНА все знает и, может быть, пытается мне что-то сказать! Но что? Боже, как это глупо и нелепо – быть КНИЖНИКОМ; хранить одну-единственную книгу и быть не в состоянии ее прочитать!".
Он быстро перелистал тетрадь, но на всех страницах обнаружил одно и то же – большую, двигающуюся и переливающуюся цифру "4".
Пинт хотел уже было захлопнуть тетрадь, но вдруг… "Четверка" задрожала и стала расплываться. Мелкие значки, похожие на фантастических насекомых, рассыпались по углам страницы.
Пинт замер. "Сейчас! Сейчас она мне все скажет!". Он ждал.
Значки хаотически метались по голубоватой странице, но вдруг их движения снова стали осмысленными. Казалось, на листе появилась новая выемка, и они стали постепенно ее заполнять, наскакивая и падая друг на друга.
На странице возникла цифра "5".
"Теперь их пятеро! – с ужасом подумал Пинт. – И… Сколько еще?".
Он провел рукой по лицу, словно хотел стряхнуть это наваждение. "Сколько? Скажи мне еще хоть что-нибудь!".
Тетрадь молчала. Только большая "пятерка", слегка подрагивая, смотрела на него с голубоватого листа.
Пинт закрыл тетрадь, завернул ее в кожу, завязал тесемки и спрятал сверток обратно, под шкаф.
Он достал из кармана сигареты, снова зажег окурок и сел на кровать.
Джек неодобрительно фыркнул и отошел к балконной двери. Солнечный свет, пробиваясь сквозь занавески, окрашивал трехцветную шкуру пса нежно-голубым.
– Я ничего не знаю про эту тетрадь, Джек… – Пинт выпустил дым тонкой струйкой через всю комнату. На мгновение ему показалось, что струйка сейчас совьется в цифру "5"… А потом – в "6". – Хороший из меня книжник, правда?
Пес наклонил голову, задумчиво посмотрел на Оскара и положил морду на вытянутые лапы.