1840-й год
Никола задумчиво держал в руках меч, решая непростую проблему.
– Я того, готов, – подал голос Максим, распаковавший все сумки с подарками. Только одному мне это не унести.
– Кликни Грицко и писаря сюда, – приказал Никола.
Здоровый казак через минуту ввалился в саклю.
– Снимай саблю, – приказал Андрею Никола.
– За что, господин помощник атамана? Я ж той девке и пары слов не сказал.
– Грицко, выполняй приказ, – рявкнул на него Никола.
Казак хмуро отстегнул ремень.
– Вот, – помощник атамана протянул ему меч. – Будешь носить и беречь. Как зеницу ока. Он тебе и по росту, кстати, в самый раз. И не смотри на меня бараньими глазами. Не лежит у меня сердце ценный груз без присмотра оставлять. А в футляре таскать – еще за подарок для бея примут: как выкрутимся?
Никола быстро вытащил из ножен саблю и засунул ее в футляр вместо меча. Потом аккуратно поставил его в угол и закидал сверху шкурами, разбросанными по сакле.
– Так, теперь подарки делим на троих: писаря, Максима и меня. Подносим бею. Я речь толкну. А ты, Грицко, держись рядом, но не на виду. Будешь у нас вроде охраны. И меч на показ не выставляй. Свиткой его прикрой, что ли.
Был теплый день. Возможно, именно поэтому бей устроил прием гостей по случаю свадьбы одного из своих сыновей во дворе у дома. Все пространство перед ним было застелено коврами. Низенькие столики, груженные едой, в сложном порядке теснились вокруг невысокого подиума, на котором с почетом расположился князь. Было очевидно, что гости с подарками прибывают не один день. Все подношения красиво расставленные расположились по правую руку от бея.
– Добро пожаловать, гости дорогие, – махнул он им и приподнялся, делая несколько шагов вперед. Гости затихли, внимательно глядя на подошедших. Было очевидно, что они пользуются особым расположением хозяина.
– Хорошо ли вас разместили? Получали ли мои подарки? – улыбаясь, спросил седой смуглый мужчина.
– Получили. Спасибо тебе за щедрость и приют, – кивнул Никола. – Позволь и нам в ответ преподнести тебе дары с благими пожеланиями и в благодарность за гостеприимство.
Казаки положили на ковер перед князем пару штук сукна, упряжь явно арабской выделки и почти целый набор заводской посуды с клеймом самого Петербургского завода.
Бей, кивая и цокая языком, внимательно осмотрел подарки.
– Чего ты все крутишься, – писарь в полголоса шикнул на Грицко, наступившего ему на больную ногу.
– Дак, если это свадьба, то где ж невеста? – свистящим шепотом ответил Андрюха, продолжая тянуть шею.
Писарь хотел выругаться, но тут Никола начал речь, суть ее сводилась к тому, что б бей был здоров, богат, а сын принес ему много наследников и так далее и тому подобное.
– Поздравляю тебя, еще раз, – с облегчением произнес Никола заключительную фразу и в этот момент Грицко, продолжавший крутиться, зацепился носком сапога за тяжелый ковер, лежащий у подножия подиума.
– Мать твою, – смачно произнес казак, растягиваясь во весь свой рост у ног бея.
Никола поперхнулся последним словом. Он смотрел на Грицко, неуклюже поднимающегося на колени. Тяжелый меч, запутавшись в длинных полах свитки, оставлял ему не так много места для маневра. Грицко потянулся к оружию, явно намереваясь отстегнуть обузу мешающую встать. Несколько мрачных черкесов, вскочив из-за соседних столиков, недвусмысленно положили руки на рукояти длинных кинжалов на широких поясах.
– А так же отца твоего, сестер твоих и братьев, – выскочил из-за спины Николы писарь. – Всю родню твою поздравляем с этим замечательным днем, – Антип с наслаждением пнул Грицко, заставив его почти ткнуться в колени бея.
– Это раб наш. Охранник. Не в меру усерден и туп, что твоя колода.
– Это хороший раб, если поздравляет чужого хозяина на коленях, – разулыбался бей.
Красный как рак Грицко, наконец, распутал полы свитки и встал на ноги, сходя с ковра.
Князь кивнул слуге и тот поманил казаков за собой, приглашая присоединиться к трапезе.
– Я те припомню раба, – прошипел обозленный Андрюха, с трудом складывая длинные ноги под низенький столик.
– Дубина, – примирительно сказал Никола, – он тебе, да и нам всем, жизнь спас. Ты о чем думал, когда у ног князя черкесского ругался, да за оружие хватался?
– Да я че? Я ниче, – примирительно сказал отходчивый Грицко. – Я ж не нарочно. Прости ты меня, господин писарь атаманов.
– Ох, ты лис, – Антип гордо распрямился при слове "господин". – Так и быть. Прощаю.
– А еды могли бы и поболе положить, – Грицко плотоядно глянул на столик, засучивая рукава.
Наше время
Участковый с Романом выскочили из тумана и остановились. С десяток машин притормозивших на обочине хлопали дверьми. Обеспокоенные люди выходили на дорогу. Кто-то из женщин то ли плакал, то ли кричал. Беспокойно на одной ноте хныкал ребенок.
– Чего там, Петр? – подбежал к участковому мужик со слезящимися глазами.
– Там, – выпалил Роман и тут же ойкнул. Участковый со всей силы наступил ему на ногу.
– Шнурок завяжи, – добродушно улыбнулся Петр. – Заткнись, – прошептал он, наклонившись к парню. Роман послушно присел, теребя дешевые кроссовки на липучках.
– Машина у меня опять заглохла. Сто раз уже рапорт писал, что новая нужна. Так не могут определиться из каких средств это их финансирование открывать.
– А вы че стали? – он обвел взглядом людей, подходящих поближе.
– Да как ты в туман ухнул, мы перепугались, – честно признался мужик и остальные дружно закивали.
– Чего боятся? А то вы в горах тумана не видели, – Петр глянул за спину. Белое непрозрачное месиво стеной висело за ним. – Однако, с другой стороны, может вы и правы. Зачем в таком тумане ехать? Не видно там ни хрена. Надо подождать, когда рассеется.
– А если обратно вернемся, – подал кто-то голос из толпы.
– Думаю, не стоит, – Петр внимательно посмотрел вдаль.
Метрах в ста от них, за вереницей машин еще одна стена тумана плотно перекрыла дорогу. Люди стали оборачиваться. Кто-то из женщин снова заплакал.
– Без паники, – скомандовал Петр, перекрывая шум голосов. – Ничего страшного не произошло. Вспомните, как зимой нас лавиной отрезало. Неделю без электричества сидели. На старых запасах. А тут всего-то утра дождаться надо. Солнце мглу быстро разгонит. Так что давайте. Все припасы в общий котел. Сейчас пару костров разожжем. Радуйтесь, что не всю дорогу туманом закрыло. Мы вон на горке стоим, это справа и слева низину затянуло.
Люди успокоено загудели, расходясь за продуктами. Несколько человек стали собирать дрова для костров.
– Дядя Петр, – рядом, переминаясь, стоял Роман. – А как же эти? Монстры? В тумане.
– Не было там никого, – глядя в глаза парню, сказал участковый. – Этот туман как морок, как наркотик. Чудится в нем всем разное. На самом деле неправда все это.
– Это как? Отчего? – удивился парень.
– А фиг его знает, – философски ответил участковый. – Может травы у нас какие в это время цветут. Тебе монстры, а мне матушка моя покойная в тумане мерещится. Подойдет и смотрит на меня грустно и ласково.
– И говорит? – у Романа глаза стали размером с пятирублевую монету.
– Молчит, как совесть моя до этого дня молчала, – хмуро сказал участковый, – так что людей не пугай. Понял? Иди лучше с костром помоги.
Роман опустил голову и пошел к машинам.
– Петр Кузьмич, Оленьку не видели? – подскочила к участковому женщина с грудным младенцем, заливающимся унылым тусклым плачем.
– Не беспокойся, щас поищу. Сына успокой.
– Пытаюсь, – женщина посмотрела красными от недосыпания глазами. – Третий день температурит. К врачу нам надо.
Петр пошел вдоль машин, в поисках ребенка. У него перехватило дыхание, когда он увидел русоволосую девчушку лет пяти выходящую из леса.
– Куда ж тебя понесло, – бросился он по траве к малышке, едва волокущей два ярких свертка и замер. В руках у девочки, помаргивая большими блестящими глазами, сидели два кролика: ярко розовый и голубой.
– Это для братика, – серьезно пояснила она. – Он их увидит, обрадуется и перестанет плакать. Они ведь смешные, да?
– Ты где их взяла? – спросил участковый.
– Там, – девочка махнула рукой на туман. – Но они потом побежали в лес. Пришлось ловить.
– Отдай их мне и иди к маме, – участковый бережно забрал животных из рук девочки.
– А братик? – малышка была готова расплакаться.
– Он… ему… в общем, иди к маме, она тебя ищет.
Девочка насупилась и пошла прочь.
– Они не могут быть настоящими, – прошептал участковый, прижимая к себе теплые пушистые тельца. Он чувствовал, как колотятся сердечки ушастых созданий, идя быстрыми шагами к туману. – Идите обратно, – он посадил животных у белой кромки и легонько подтолкнул их. Кролики смешно сморщили поочередно розовый и голубой нос и прыгнули в молочную белизну, исчезая из виду.
Вы что натворили, уроды? Скажите спасибо, что за ужином гости получили по лошадиной дозе снотворного, – бушевал в кабинете у главы хозяин отеля Марк Андреевич.
– Надо было лучше объяснять, где они, – пробубнил мужик в комбинезоне. – У тебя чуть не десяток домиков и все у реки.
– Ага, нарисовать на двери звезду и говорить гостям, что это новый дизайн, – едко выпалил хозяин отеля. – Вы мне за это заплатите. Из своего кармана. Там ремонта на пять ваших зарплат.
– Ничего. Сегодня ночью не ошибемся, – азартно блестя глазами, сказал высокий парень.