Тут гномы не стали совещаться:
- Твоя просьба будет исполнена! А пока наши кузнецы куют нужный тебе меч, будь гостем. Ходи повсюду, ешь, пей, развлекайся.
Последнее слово звучало насмешкой - место, где очутился Хлорриди, не располагало к веселью. Но, не будучи особенно взыскательным, он выбрал себе место возле стены и, завернувшись в плащ, заснул, потому что вторые сутки был лишен сна.
Когда он проснулся, гном, который помог ему взобраться на гору, снова явился перед ним с серебряным тазом, полным воды, и Хлорриди умылся. Затем гном повел его к столу, покрытому тонкой белой скатертью и уставленному кубками и блюдами изумительной работы - языком чеканки по меди и золоту они повествовали о боях и поражениях, чудищах, красавицах и героях, и делали это так превосходно, что фигуры, изображенные на них, двигались, позади людей, богов и причудливых существ открывалось иное пространство… Хлорриди так увлекся рассматриванием посуды, что даже не заметил, как принялся за еду, потому что голод давал о себе знать. И только опустошив изрядное количество тарелок и чаш, он обратил внимание - а что собой представляет эта вкусная пища?
О, гнусность! То, что он принимал за колбасу из свиных кишок, оказалось змеями. Изысканно острая закуска состояла из живых скорпионов. А в кубках плескалась мутная жижа, похожая на желчь.
Хлорриди не переменился в лице - нельзя проявлять брезгливость в гостях, не то дело может кончиться плохо. Но, вероятно, по какому-то его случайному движению гном подметил, что пища разоблачена, и спросил:
- Как тебе нравится наше угощение? Жизнь внутри горы имеет свои трудности, так что разносолов не держим - не посетуй, если что-то придется не по вкусу.
- Угощение превосходно, - учтиво ответил Хлорриди, - я и в родном доме так не едал.
- Спасибо на добром слове! Отрадно слышать.
Далее гном повел его осматривать подземное царство, и на каждом шагу они натыкались на то, что казалось для гостя с поверхности земли уродливым, странным или неприятным. Но ни разу не позволил он высказать хозяевам отвращение или пренебрежение, и, казалось, заслужил этим расположение своего провожатого.
Не довольствуясь его спокойствием, гном спросил:
- Не кажется ли тебе что-нибудь удивительным у нас внутри горы? Я охотно объясню тебе все, что пожелаешь.
Все еще соблюдая осторожность, Хлорриди ответил:
- Устроено тут у вас все ладно, только удивляться особенно нечему: на земле удивительного намного больше.
- Неужели не встретил ты ничего, что тебе показалось бы странным?
- Если не рассердишься - только одно. Почему все гномы, кого я ни встретил, были взрослыми бородатыми мужчинами? Где ваши женщины и дети?
- Ну, это просто! Гномы не рождены женщинами, и детьми они не бывают.
- Откуда же они берутся?
- Давай спустимся, и я покажу тебе…
Гном вызвал корзину нажатием скрытого рычага, и они тронулись в путь. Помимо воли Хлорриди задался вопросом: что за люди посещали гору до него? Как давно это было? И от мысли, что все они, должно быть, уже пьют мед на полях загробных сражений, подземный холод вплотную приблизился к его внутренностям.
Потому что корзина, судя по ее размерам, предназначалась именно для людей. А для передвижения гномов, судя по всему, проложены были другие, тайные пути и тропы…
Новый спуск оказался тяжелее и длительнее предыдущего. Чем глубже погружались они в гору, тем сильнее сдавливало дыхание у Хлорриди. До самых нижних ярусов невозможно было добраться на корзине, и пришлось спускаться пешком по винтовой лестнице. Исчез всякий намек на свет, и только камень в руке у гнома освещал путь для человека. Хлорриди уже подумывал, не проявил ли он грубость, задав опрометчивый вопрос, но, пока он решался, не схватить ли ему гнома и не потребовать ли вывести наружу, как они до шли до самого нижнего помещения внутренности земли.
Внизу высились огромные своды - Хлорриди поблазнилось, что они отделаны слоновой костью, но, присмотревшись, он понял, что это были человеческие ребра, и, значит, они находились внутри исполинской грудной клетки.
- Земля, Хлорриди, это мертвый великан. Реки - его кровь, плодородная почва - его кожа, леса - его волосы, металлы - его мышцы, небесный свод - его череп, а прилипшие к черепу изнутри рыхлые кусочки мозга - облака. А здесь, глубже всех недр, которые мыслят люди, гниют его внутренности. Чувствуешь смрад? Это запах смерти, но и рождения - рождения гномов. Подобно молчаливым червям, мы зарождаемся тут среди костей. Сперва - личинка, но личинка растет, окукливается и в свой срок из нее выходит новый гном - полностью готовый к жизни, крепкий, как бронза, и наделенный всей мудростью недр.
Хлорриди стоял на уступе ребра, а на расстоянии десяти человеческих ростов под его ногами хлюпало и кипело болото.
- Ты видел. А теперь пора наверх: твой меч, должно быть, уже готов.
Двое гномов-ремесленников вынесли новоизготовленный меч, который еще светился жаром подземной кузницы: по его полотну извивались орнаменты с забытым людьми смыслом, а рукоятка так точно прилегала к пальцам, что даже тяжесть оружия не казалась утомительной. Хлорриди взмахнул мечом, и радость предощущаемой победы вошла в его грудь.
- Как мне благодарить вас, добрые хозяева?
- Не величай нас добрыми и не благодари. Ты держишь в руках оружие богов и в придачу к нему принимаешь на свои плечи знание, которое способны снести только боги. А теперь поднимайся к себе на поверхность великой кожи и делай то, ради чего ты спустился к нам. И посмотрим, захочешь ли ты еще благодарить нас, когда предназначенное свершится!
Выскочив из корзины, что исправно подняла его наверх, Хлорриди оседлал своего коня, который уже соскучился ожидать хозяина, и поскакал через лес, который больше не чинил ему препятствий и превратился в обычный лес - подобный всем лесам, которые мы встречаем.
Прошло совсем немного времени, и Хлорриди прославил среди всех соплеменников имя своего рода и свое собственное имя. О той, самой первой победе над врагом, чуть не уничтожившим его, уже и не вспоминали: так много на его счету стало сражений несравненно более славных; а военной добычи он захватил столько, что хватило бы оплатить еще не один меч. В жены он взял дочь одного из побежденных вождей, равную ему по крови красавицу, и та родила ему сыновей, способных достойно наследовать отцу.
Хлорриди был приучен не выдавать свои чувства. Да и кому есть дело до того, что происходит в душе у победителя?
Никто из восхвалявших его не знал, что каждый раз, когда Хлорриди берется за свой непобедимый меч, зрение его раздваивается: он видит соперника, которого должен одолеть - и вместе с тем, словно радужный туман, видит отдаленное будущее, где прочно забыты род его соперника и его род, где обитают люди, которые одеваются, разговаривают, выглядят по-другому, которые поклоняются не простым, привычным для него богам, а чему-то иному, смутно пугающему. Видит он и участь своего соперника - кости, присыпанные горсточкой праха, - и собственную, равную той, участь, от которой, будь ты победитель или побежденный, никому не уйти. И видит, насколько бессмысленно то, за что он должен сражаться, и хочет иногда остановить удар меча - но изделие гномов знает свое дело, ради которого оно пущено в наземный мир.
Ни жене, ни детям не рассказал об этом Хлорриди, но кому-то все-таки поведал - иначе откуда бы это дошло до нас?
Сперва Хлорриди думал, что может победить прозрение своими победами - и часто пускал в дело свой меч. Потом был период, когда, угнетенный тоской, он избегал битв, а меч в ножнах одиноко поблескивал на стене. После - окончилась даже тоска. Все чаще Хлорриди без нужды обнажал меч и пытался прочитать надпись, нанесенную на его полотне знаками орнамента, а когда ложился спать, клал его на постель между собой и женой, и ночи напролет меч нашептывал хозяину что-то, чего не могли слышать другие.
И снова однажды утром показался Хлорриди на тропе, ведущей в заповедный лес - только стояло лето, а не осень, и приветливые деревья склонялись к нему зелеными ветвями. Вот и зеркальный склон крутой горы. Только место у ее подножия, где некогда Хлорриди пытался докопаться до земных недр, давно затянулось, как царапина.
- Возьмите обратно свой подарок, гномы! Все, что взято из земли, в землю возвращается.
Сказав это, Хлорриди вкопал в землю рукоятку меча и бросился грудью на острие.
Кости его, со временем высвободясь из сгнившей плоти, остались лежать там, где лежал труп - не в обычае гномов хоронить покойников, - и служили, должно быть, предостережением тем, кто еще приходил просить о помощи владельцев подземных кладовых. А куда девался меч? Этого никто не может сказать.
Из этой истории ты должен уяснить, Клаус, насколько опасно принимать в подарок предметы, сделанные гномами. И лучше бы тебе держаться подальше от этих существ. Ну, а мы, взрослые, пожалуй, потолкуем с твоим гномом, когда он явится в следующий раз.
- Чем же тебя так поразили эти истории, что ты желаешь раззнакомиться со мной?
Вопреки запрету отца, Клаус все-таки увиделся с Фердинандом; стоило ему по-настоящему пожелать, гном оказался тут как тут. Выслушав мальчика, он задал ему этот вопрос.
- Я? Я - не желаю! Но мои родители, взрослые, и я им верю… везде говорится о том, как гномы причиняли вред людям. Но, может быть, это выдумки?