* * *
Павел даже не подозревал, как утомили его все утренние события, вместе взятые. Вернувшись к себе в квартиру, он всего лишь на пару минут прилёг на кушетку - исключительно чтобы дать короткий отдых травмированной ноге, - и сам не заметил, как провалился в крепкий и долгий сон без сновидений. Проснулся он в восьмом часу вечера - дешёвые пластмассовые ходики с крупными цифрами и круглым циферблатом гарантировали точность, - да и то от отчаянного стука в дверь, который перемежался трелями дверного звонка. Павел поднялся, скривил гримасу, когда перенёс вес на прихрамывавшую, после операции, ногу, - но отдых всё-таки пошёл несчастной конечности на благо, так как, за два-три шага, ступня обрела нормальную чувствительность, а ноющая боль в колене отступила, оставив по себе лишь лёгкое беспокойство.
- Иду! - Зычно крикнул Павел, в надежде, что настойчивый посетитель его услышит и не станет доламывать дверь и звонок. Шум и впрямь прекратился.
Управдом добрёл до прихожей, глянул в глазок, но, поскольку вечерние сумерки уже сгустились, а свет на лестничной клетке до сих пор никто зажечь не сподобился, - разглядеть можно было только очертания пыхтящей грузной фигуры, которая топчется у порога.
- Вы к кому? - осторожно поинтересовался Павел у тени.
- К вам я, - ответила тень хрипло и недовольно, - Второй раз уже захожу, а у меня, между прочим, тоже рабочий день нормированный, как у всех.
- А вы кто? - задал управдом нелепый вопрос.
- В глазок выгляньте и посмотрите. - Буркнула тень, - А, чёрт, где тут у вас лампочка включается? Да не волнуйтесь, я не разбойник с большой дороги, - я, совсем наоборот, ваш участковый - Кирилл Семёнович Бодяго, будем знакомы.
Павел повозился с замком и распахнул дверь. На него уставилась круглая, как блин или блюдце, физиономия с водянистыми глазами. Она пыталась дружелюбно улыбнуться, но получалось не очень. Впрочем, собеседник Павла имел настолько забавные, большие и лопоухие, уши, а также такой уютный бюргерский животик, затянутый в форменное обмундирование, что не предложить ему чашку чая с вареньем и плюшками было так же невозможно, как не предложить всё это шведскому Карлсону. Впрочем, участковый Бодяго оказался поделикатней сказочного персонажа: снял в прихожей ботинки.
Обжигающий свежезаваренный чай, похоже, порадовал участкового. Управдома он тоже взбодрил. Отпивая кипяток крохотными глотками из высокой чашки, Павел недоумевал, как это у него получилось - заснуть так крепко. В молодые годы он гордился как раз тем, что спал чрезвычайно чутко, совсем как киношный разведчик или спецагент. Вот он развалился на спине, посапывает, видит десятый сон - а вот, в следующее мгновение, перехватывает коварную вражескую руку с кинжалом, нацеленным ему в грудь. Прежде Павел был уверен, что способен на что-то этакое. Да уж, чем дольше живёшь на свете, тем реже получаешь от жизни подарки, и тем чаще реквизируют твоё добро небесные приставы.
Участковый оказался не плохим мужиком. Не гнал лошадей, выкушал полчашки чая, прежде чем приступил к делу.
Управдом так и знал, что дело это коснётся "арийца". Ожидал, что к нему заявится кто-то посолидней, чем обычный участковый, но Бодяго разъяснил и это:
- Меня опросить свидетелей отправили. Был звонок из райотдела. Опер там один есть, молодой… - Участковый поморщился, - Командовать любит. Сам в больницу поехал - к этому вашему найдёнышу, - а меня - сюда. А свидетелей-то кроме вас - и нет никого. А вы дверь не открываете. Это как? Это нехорошо, да.
- Извините, - пробурчал Павел, - Заспался. Со мной такое нечасто бывает.
Участковый понимающе ухмыльнулся:
- Да не переживайте, не страшно, - Тем более, подвал, где вы этого полоумного нашли, я уже осмотрел…
- Уже?! - Управдом почти выкрикнул вопрос, услышав от участкового неожиданное. Чугунным молотом ударила в голову мысль о спрятанном под лестницей мушкете. Почему-то Павел был уверен, что в подвал не станут больше заходить никакие официальные лица, и теперь сам не знал, чего опасался больше: того, что антикварное оружие для него навсегда потеряно, или того, что заподозрят его, Павла, в попытке скрыть мушкет? Неожиданно первую мысль догнала вторая: управдом с немалым для себя удивлением понял, что утренняя решимость расстаться с мушкетом добровольно - ушла; теперь, в лучшем случае, он готов был уподобиться незадачливому воришке, которого уличили в краже кошелька в трамвае. Тогда, пойманный за руку, он, пожалуй, отдал бы находку. Но никак не раньше и никак не иначе!
Участковый - даром, что нелепый, - заметил нервную реакцию Павла и внимательно оглядел его с ног до головы:
- Так у вас там дверь взломана - я и зашёл. - Медленно проговорил он.
- Грязно там, - управдом взял себя в руки и равнодушно пожал плечами, - И лестница опасная. Надо было вам сразу ко мне - я бы фонарь захватил. У меня есть сильный. Подсветил бы…
В глазах участкового плескалось недоверие, потом подозрение, но, когда Павел выдал тираду про фонарь, Бодяго вдруг отвёл взгляд и снова ухмыльнулся: словно до того держал управдома на мушке, а тут вдруг разочаровался в нём, как в дичи:
- Я и забыл, что вы - новый домоправитель, - Участковый сделал большой глоток поостывшего чая. - Да уж, подвал ваш - место злачное. Я сам оттуда каких-то двух пацанов-малолеток шуганул - курили, красавцы. Да это ещё что! Этих-то - выпороть бы, - и довольно. А вот с теми, кто постарше, разговор другой, посерьёзней.
- Я новый председатель жилтоварищества, - решил обозначить свой статус Павел, - Про подвалы знаю, - а теперь и вы знаете. Я, со своей стороны, попробую навести порядок, но, сами понимаете, без полиции это вряд ли получится.
- Конечно, конечно, - Бодяго заёрзал на табурете, услышав в свой адрес справедливый полуупрёк, - Я запишу вам мой домашний телефон. И мобильный. И прямой телефон нашего отделения. Говорят, раньше участковых на участке все в лицо знали. А теперь, мол, обленились менты, с народом не общаются. Но ведь и людей раньше не столько тут проживало. А домов каких понастроили - всё высотки. Чуть не половина жильцов - без регистрации, без прописки. Разве же успеешь каждому-то представиться?
Павел выиграл дуэль. Он снял с себя подозрения, направил разговор в правильное русло. Теперь участковый полагал, что неожиданный интерес собеседника к осмотру подвала продиктован проснувшимся хозяйским чувством управдома. Павел всё ещё опасался спросить у Бодяго напрямую, отыскал ли тот в подвале что-нибудь удивительное, потому приготовился отвечать на дежурные вопросы участкового. Вопросы не замедлили появиться. Управдом отвечал подробно и чётко. Участковый кивал головой, с ученическим усердием что-то записывал в растрёпанный блокнот. Когда Павел в своём рассказе дошёл до визита медиков и упомянул, что длиннолицый доктор опознал в языке, на котором разговаривал незнакомец, - Латынь, - участковый разволновался:
- Доктора его не понимают, - пояснил Бодяго, - Хотя должны бы - они ж учат Латынь в институтах. Ваш найдёныш задал задачу куче людей. Миграционщик, опер - у него уже побывали; ничего не вытрясли, ни словечка. Да и не похож он на гастрбайтера. Иногда болтает что-то. Вроде Латынь, а вроде и нет.
- Латынь - мёртвый язык, - Пояснил управдом. Очень мало людей разговаривает на нём свободно.
- Но они есть? - Участковый отложил карандаш.
- Врачи, преподаватели в вузах, - Пояснил Павел, - Даже я студентом сдавал зачёт по Латыни. Проблема в том, что никакой практической необходимости в знании этого языка сейчас нет. Так что на уровне крылатых выражений его знают многие, а вот поболтать на Латыни - этак запросто, - это и словарный запас нужен, и умение схватывать чужую речь на слух. В общем, наверняка в Москве есть латинисты - в университетах, в библиотеках, - но их не густо.
- Вы, конечно, думаете, что полиция не станет искать переводчика? - Бодяго тяжело вздохнул. - Я бы сказал, что это не так, но лучше промолчу. Личность этого бродячего - не установлена, раны - не слишком серьёзные. Криминал - под вопросом, свидетелей насилия - нет. Вроде медики обещают взять под крыло. Если так - ему ещё повезёт. А я напишу отказной.
- Отказной? - Павел удивлённо приподнял бровь.
- Отказ в возбуждении уголовного дела, - уныло протараторил Бодяго.
- Я ему куртку одолжил, - ни с того ни с сего брякнул Павел.
- Забрать хотите? - участковый взглянул на управдома с лёгким осуждением. - Тогда поторопитесь: как только раны заживут, - его к психическим перевозить будут.
- Да, - Павел отвёл глаза, - Да, спасибо.
Оба - и участковый, и управдом, - ощущали неловкость.
- Ладно, я пойду, - Бодяго поднялся. - Чай у вас хороший.
- Один китайский экскурсант заваривать научил, - Павел проводил гостя в прихожую.
- Ну что ж, думаю, ещё увидимся, - участковый чуть помялся, словно размышляя, пожать ли управдому руку или просто кивнуть на прощание; в результате ограничился поднятием руки - этаким жестом римских патрициев.
Когда участковый уже был за дверью и направлялся к лифту, Павел не выдержал:
- Так как там наш подвал? - неожиданно выкрикнул он в спину Бодяго. - Что вы обнаружили?
Участковый обернулся; наверное, в нём вновь проснулись подозрения, но он слишком хотел закончить этот рабочий день, вернуться домой, чтобы давать им ход.
- Там грязно, - Вы сами сказали - Выдохнул Бодяго, - Я обнаружил целую кучу всякого дерьма.