Онаохраняла егоот
каждой пылинки, нянчилась с ним двадцать два года, неспала бы целыхночей
отзаботы,еслибыделокоснулосьдоегорепутациипоэта,ученого,
гражданского деятеля.Она еговыдумала, и в своювыдумку сама же первая и
уверовала. Он был нечто в роде какой-то ее мечты... Но она требовала от него
заэтодействительномногого, иногда даже рабства. Злопамятнаже была до
невероятности. Кстати уж расскажу два анекдота.
IV.
Однажды,ещеприпервыхслухах об освобождении крестьян, когдався
Россиявдругвзликовалаиготовиласьвся возродиться,посетилВарвару
Петровнуодинпроезжий петербургскийбарон,человекссамымивысокими
связями и стоявший весьма близко у дела. Варвара Петровна чрезвычайно ценила
подобные посещения, потомучто связи ее в обществевысшем,посмертиее
супруга,всЈ болееи болееослабевали,под конеци совсем прекратились.
Барон просидел унеечас и кушалчай. Никогодругих небыло, но Степана
ТрофимовичаВарвара Петровнапригласила ивыставила.Барон о нем кое-что
дажеслышали прежде,или сделал видчто слышал, ноза чаем мало к нему
обращался. Разумеется, Степан Трофимович вгрязь себя ударить не мог,да и
манерыегобылисамыеизящные.Хотяпроисхожденияонбыл,кажется,
невысокого, но случилось так, чтовоспитан был с самого малолетства в одном
знатном домевМосквеи, сталобыть, прилично; по-французски говорил как
парижанин. Таким образом, барон с первого взгляда должен былпонять, какими
людьмиВарвараПетровнаокружает себя, хотябы и в губернском уединении.
Вышлооднаконетак.Когдабаронподтвердилположительносовершенную
достоверность только что разнесшихся тогда первых слухово великой реформе,
Степан Трофимовичвдругневытерпели крикнул ура!и даже сделалрукой
какой-то жест, изображавший восторг. Крикнул он негромко и даже изящно; даже
может быть восторгбыл преднамеренный, а жест нарочно заучен пред зеркалом,
за полчаса пред чаем; но должно быть у него что-нибудь тут не вышло, так что
барон позволилсебе чуть-чутьулыбнуться,хотятотчасженеобыкновенно
вежливо ввернул фразу о всеобщем и надлежащем умилении всех русских сердец в
видувеликого события.Затем скоро уехалиуезжая не забылпротянутьи
СтепануТрофимовичудва пальца. Возвратясьвгостиную, ВарвараПетровна
сначала молчала минуты три, что-токакбыотыскивая настоле;новдруг
обернуласькСтепануТрофимовичу,ибледная,сосверкающимиглазами,
процедила шепотом:
- Я вам этого никогда не забуду!
На другой день она встретилась со своим другомкак ни в чем не бывало;
ослучившемсяникогданепоминала.Нотринадцать летспустя,водну
трагическуюминуту, припомнилаи попрекнула его, и так же точно побледнела
как и тринадцать лет назад, когда в первый раз попрекала.