– Возможно, не совсем, – отозвался Дин. – Возможно, так перепуганный щестнадцатилетка пытался объяснить то, что не мог понять.
Де ла Паз перевернул страницу и негромко выбранился по-испански.
– Что?
– На следующее утро Эрнандес отозвал показания. За полчаса до депортации его нашли в камере. Сделал петлю из собственной футболки.
– Проклятье, – ругнулся Дин. – Думаете, офицеры могли как-то повлиять на него и заставить поменять историю?
– Послушай, я не особенно разбираюсь в заклинаниях и прочем в этом духе, – проговорил де ла Паз, – но те пограничники были хорошими ребятами. Простые парни, с которыми играешь в карты на выходных или приглашаешь на семейное барбекю. Я не особенно хорошо знал Брюера, но девчушка Химеса пошла в первый класс с моей дочкой. Эти парни не были злыми колдунами или сатанистами или еще кем. Они просто… парни. Мне действительно трудно поверить, что они способны на что-то такое, о чем рассказывал тот мексиканский мальчишка. С магией или без.
– Ну, определенно той ночью случилось что-то, что перепугало всех до чертиков, – подытожил Дин. – Где сейчас Брюер и Поркайо?
– Брюер рано вышел в отставку по причине потери трудоспособности, – де ла Паз сунул папку обратно в ящик. – У него диагностировали ПТСР[1]. Поркайо ушел с границы в частный сектор, – он развернулся к Дину. – Думаешь, они тоже в опасности из-за этого "животного"?
Дин кивнул и сунул блокнот в нагрудный карман пиджака.
– Именно это я и думаю, – ответил он.
***
Уходя, Дин потряс мясистую руку де ла Паза. Рукопожатие было крепким и теплым. Дин с его образом жизни с трудом верил людям, даже собственной семье, и невероятно редко удавалось встретиться с обычным человеком, настолько честным и открытым, как де ла Паз.
– Вы не были обязаны помогать мне. Спасибо, – он заглянул в светлые глаза. – И если честно, не знаю, верю ли я в справедливость. Мне хочется, но…
– Я понимаю, – сказал де ла Паз. – Удачи, парень. Она тебе понадобится.
Оказавшись за пределами оснащенного кондиционерами участка, Дин потащился через просторную стоянку, опустив голову и ощущая себя муравьем, бредущим по сковородке. Казалось, что тонкие подошвы туфель воспламенятся, и он не успеет добраться до "Импалы". Когда он все-таки дошел до машины, ручка дверцы оказалась почти обжигающей. Дин стянул измятый, пропитанный потом пиджак и швырнул на заднее сиденье, а потом вдруг заметил давешнего байкера по другую сторону забора с колючей проволокой. Хотя лицо было по-прежнему скрыто шлемом, стало ясно, что тело под истрепанными, хорошо поношенными кожаными штанами и черным топом может похвастаться всеми нужными изгибами и, несомненно, женское. Каждый сантиметр открытой карамельной кожи был покрыт татуировкой, замысловатыми ацтекскими узорами: змеи, ягуары, скелеты, женщины в сложных головных уборах из перьев, заносящие листовидные обсидиановые клинки, таинственные символы. Большая их часть была выполнена черной краской, но большое, анатомически достоверное сердце слева на груди пылало ярко-красным и пурпурным в окружении золотых языков пламени. Словно стрелок из классического вестерна, незнакомка носила низко сидящий серебристо-черный оружейный ремень с двумя кобурами. Конец каждой из них крепился к мускулистому бедру кожаным ремешком. Но выглядывали из них вовсе не древние шестизарядные револьверы, а, как разглядел Дин, современные эргономичные рукояти тактических пистолетов "Хеклер&Кох". Еще женщина носила тяжелые мужские ботинки и узкие кожаные перчатки. Лифчика на ней не было.
Дин никак не успел бы перебраться через двойной ряд колючей проволоки – незнакомка заведет мотоцикл и будет такова, и, при всей любви к "Импале", машине явно не по силам тягаться с мотоциклом, который считается быстрейшим в мире. "Хаябуса" разгонится до трехсот километров в час еще до того, как "Импала" осилит девяносто.
Дин приблизился к забору.
– Кто ты такая? – спросил он, вцепившись пальцами в сетку-рабицу между ними.
Женщина не ответила. Просто секунду изучала его сквозь затемненный щиток шлема, потом оседлала мотоцикл и уехала.
? ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройствоГЛАВА 9
По пути в мотель Дин заехал за всякими нужными вещами: бензин, вода и пиво, боеприпасы. Неудивительно, что найти соль в нужном количестве в пустыне оказалось не так-то просто: небось, нет проблем со льдом на дорогах. Один языкастый клерк ляпнул, что если Дину так приспичило достать соли, то пускай берет кирку и едет на солончаки Долины Смерти[1]. В итоге он приобрел пять килограммов какой-то неприлично дорогой изысканной соли, сдобренной кучей неизвестно чего. Дину почти стало жалко местный ресторанчик, у которого пришлось отвоевать эту соль, но он не сомневался, что подстреленный ею демон непременно оценит "сложный землистый аромат и хрустящие минеральные добавки".
Когда Дин подъехал к мотелю, то был несказанно рад, что неустанно сияющее солнце наконец-то начало клониться к горам. Так много надо было обмозговать. Так много рассказать Сэму. Обдумать планы. Дин рассудил, что лучше всего будет, если Сэм раскопает адреса тех двоих парней, которые отметились в необъяснимом происшествии восемнадцатого апреля девяносто пятого, потом разыскать их и предупредить. Может, проследить за ними, подождать, пока мстительный "зверь" появится и прищучить его прежде, чем он сможет навредить кому-нибудь еще. Но как выбрать, к кому отправиться в первую очередь? А если они ошибутся?
С этими мыслями Дин выудил из кармана ключ с ярким пластмассовым брелоком и открыл номер. Толкнув дверь, он с облегчением ступил из жара в прохладный полумрак комнаты.
– Ты не поверишь… – начал он, но осекся на середине фразы.
За столом над ноутбуком склонился не Сэм, а байкер в черном. Шлем она сняла, и теперь стали видны темные миндалевидные глаза, четкий античный профиль и растянутые в широкой ухмылке губы. Черные, как вороново крыло, волосы были заплетены кожаными ремешками в две толстые косы до пояса.
Дин метнулся вперед, пытаясь схватить ее, но она вскочила, ногой швырнула в него стул и кинулась к открытому окну. Перехватив стул руками Дин тихо выругался и бросился наперерез. Женщина развернулась к нему, приподняла затянутые в перчатки руки и приготовилась к драке . Стоя к ней лицом к лицу, Дин вдруг сообразил, что несмотря на ореол концентрированной угрозы, она на самом деле удивительно миниатюрная – метр шестьдесят, не больше. Дин был на добрых тридцать килограммов тяжелее и почти на столько же сантиметров выше.
– Послушай, – Дин показал ладони. – Я не хочу причинить тебе вред.
Он и моргнуть не успел, как она кинулась на него, использовав его же колено для упора и отвесила тяжелый пинок в лицо. Дин умудрился уклониться, но всё-таки принял скользящий удар в челюсть и отшатнулся. Женщина бросилась к двери, но Дин поймал ее за косу, дернул на себя и обхватил сзади. Она резко присела, выскользнув из хватки, верткая словно ртуть, и поднырнула у него между ног. Дин повернулся вокруг своей оси, едва избежав удара снизу в пах. Наконец, он достаточно разозлился, чтобы начать драку по-настоящему, но с тем же успехом он мог отправить запоздалую рождественскую открытку с вестью о тумаке. Женщина увернулась и отвесила ему три коротких удара в корпус, а Дин успел ударить лишь раз.
Драться с ней было всё равно что пытаться одолеть колибри. Она была такая маленькая и проворная, но силы в ее руках не хватало, чтобы вырубить его, только разозлить. С другой стороны, пистолеты у нее оставались, и она могла использовать оружие в любой момент. Дину почему-то казалось, что за ней не заржавеет.
Ему оставалось только навалиться, используя преимущество в размере и силе, чтобы сгрести ее в захват. На секунду он выбил из нее дух и воспользовался возможностью, чтобы попытаться удержать ее руки подальше от пистолетов. Женщина шипела и извивалась под ним, как разъяренная змея, и Дин заново внезапно и остро осознал, что не стесненная бюстгальтером упругая грудь прижата к его груди, что затянутые в кожу бедра зажаты между его ног. Она поняла это, и в темных глазах загорелся лукавый интерес. В темных глазах, как у Лизы. Дин почувствовал вспышку жара и почти сразу же холодный ручеек вины. И тут-то раздался тихий смертельный щелчок пружинного ножа.
Дин застыл. Удерживая узкое лезвие у него под подбородком, женщина перевернула его на спину и уселась сверху. Ее лицо было в каких-то сантиметрах, он ощущал ее дыхание на своих губах.
– Полегче, – выговорил Дин, задрав подбородок. – Не нужно этого. Я просто хочу поговорить.
– Так говори.
– Ну, для начала не скажешь ли, кто ты, черт побери, такая и почему ты нас преследуешь?
– Я Шочи Касадора, – ответила женщина. – У тебя бы спросила то же самое.
У нее был довольно сильный акцент, причем не совсем мексиканский: согласные получались более твердые.
– Откуда ты? – заинтересовался Дин.
– Теночтитлан[2]. Эль Дей Эфей[3]. Вы называете его Мехико. В моих жилах кровь ацтеков.
– Ты же не собираешься вырезать мне сердце? – Дин скосил глаза на нож, который по-прежнему оставался чересчур близко.
Она улыбнулась:
– А ты проверь.
– Погоди секундочку. Разве Касадора – не испанская фамилия?. Я думал, вы, ребята, ненавидите испанцев за всю эту шнягу с оспой.
– У моего народа нет фамилий, – давление лезвия чуточку ослабло. – Касадора не фамилия, а название работы. Означает "охотница".