В прошлом месяце Ди Моббери стукнул двадцать один год. У нее был ключ от входной двери, а у нее самой было на что посмотреть и за что подержаться. Грива густых и шелковистых волос, широко расставленные голубые глаза, распутные бедра и полная грудь давали ей то, чего не могло дать плохое образование (и то, что она на два-три дня в неделю сваливала из школы, тоже не слишком помогло). Если она улыбалась и кокетничала на собеседовании - конечно, в том случае, если его проводил мужчина, - на недостаток у нее квалификации обычно закрывали глаза. Так что, в общем, ей доставалась работенка получше, чем ее кузинам-простушкам со всеми их дипломами и грамотами. Только вот Ди Моббери не хватало умения удержаться на работе. Одно за другим приличные места как вода проскальзывали у нее меж пальцев.
Когда она устанет крутить с двумя или тремя мужиками одновременно - лет через пять-шесть, неопределенно пообещала она себе, - то поймает себе муженька с карьерой. А тогда для меня начнется жизнь настоящей дамы. Воображение рисовало ей, как она ведет "рэнджровер" по дороге в Йорк - хорошенько пощипать его карточку "золотая виза".
Но сегодня она вышла на охоту за свежачком.
Она улыбнулась. За кем-то, у кого полно пыла и спермы. Кто возбудил бы ее, а не высушил настолько, что у нее появились мозоли на срамных губах.
Ох, как же натерта штука. А как зудит!
Тропинка ее привела уже в сам Леппингтон. Теперь она шла позади "Купален", библиотеки и - подождите, подождите - "Городского герба". Сегодня утром там она заприметила самого сексуального чувака, какого видела за последние пару месяцев, - сплошь тату, шрамы и мускулы. И глаза у него были такие лютые и пронизывающие, что она тут же почувствовала себя влажной. Ее шпионская сеть (девчонки, которые готовят в гостинице завтрак) донесла, что это новый кладовщик. Что он, наверное, обрабатывает Электру Чарнвуд, надменную владелицу гостиницы.
Но плевать на это, решила Ди, правда, только в том случае, если и мне достанется моя доля этого пирога.
Она представила себе, как он смотрит на нее сверху вниз ледяными полными угрозы глазами. От наслаждения у нее по коже пробежали мурашки. Теперь она почти чувствовала, как его жесткие пальцы охватывают ее грудь, потом скользят вверх-вниз по обнаженному животу, прежде чем ущипнуть соски.
Боже, он может сильно ущипнуть, сердце стучало у нее в ушах. Так сильно, как только пожелает.
Мне нравится, когда трогают мои соски, потом сжимают. Потом покусывают крепкими зубами, пока пальцы скользят вниз между моих ног.
О... черт. О черт. Я не могу ждать. Не могу ждать. Никаких там вокруг да около. Пройди внутрь, девочка.
Какой план?
Это просто, Ди.
- В этом вся ты, милочка, - сказала она самой себе этаким игривым имейте-меня-как-хотите-мальчики голосом.
Она хихикнула.
Нет, Ди. План. Просто подойди к задней двери гостиницы. Татуированный секс-мальчик будет, вероятно, перетаскивать ящики с пивом из подвала, готовя бар к субботнему вечеру, что в Леппингтоне приравнивается к большой попойке. Ну, вскоре ты меня употребишь, секс-мальчик. Она представила себе округлые холмы его ягодиц; она почти чувствует, как хватает их, когда он начинает наяривать в нее.
Ощущение зуда между ног уступило место безумному жжению.
О боже, да будто у нее в промежности колется тысяча булавок.
Ноги сами пошли быстрее. Вверх по берегу, по насыпи, слева - кирпичная стена заднего двора, справа - булькает река. Потом... вниз, снова к воде. Вниз под темные, темные ивы...
Где мальчики и девочки играют в больницу.
М-м-м... Она вспоминает это. Как ее трахал под ивовыми деревьями этот, как его... парнишка с картофельного фургона.
От возбуждения она пошла скорее, крохотные сандалии то и дело скользили по песчаной насыпи. Оба берега реки были пусты. На реку выходили лишь зады нежилых зданий. Мода на апартаменты с видом на реку для тех, кто идет в гору и вот-вот удачно сделает карьеру, еще не коснулась Леппингтона.
Здесь царила тишина, если не считать булькающего шепота реки; та тишина, которой всегда сопутствует ощущение изоляции, - и это при том, что до рыночной площади рукой подать, вон она, совсем близко за чередой зданий, включая и "Городской герб".
Впереди ей уже виден пролом в трехметровой кирпичной стене, ведущий на задний двор "Городского герба".
Дыхание ее стало тяжелым.
Да что с тобой, Ди, тебе не можется, так хочется групповухи, а?
Жжение меж срамными губами окончательно перешло в яростный зуд. Старый, давний зуд, который ей так хорошо известен.
Будто корове, у которой чешется шкура, ей хотелось потереться о что-нибудь твердое. Что-то чертовски твердое... о да.
Еще двадцать шагов, и она окажется у ворот. Она не сомневалась, что ей хватит и десяти минут, чтобы, как по волшебству, извлечь из штанов мистераБлэка. Осталось пройти низинку с кущей ив. Потом еще десять шагов, и элегантные сандалии вынесут ее ко входу на задний двор гостиницы.
Иисусе, этот зуд. Его просто нужно потереть - крепко потереть, чертовски КРЕПКО.
Она заскользила по песку на тропинке под ивами. И опять упала.
- Черт... бля.
Встав в полутьме, она стерла грязь с юбки, натянутой у нее на ягодицах, как кожа на барабане.
- Вы не ушиблись?
О срань небесная!
Охнув от удивления, Диана оглянулась по сторонам.
В полутьме стоял мужчина. Стоял даже не на тропинке, а у самой кромки воды. Ветви ив обрамляли его точно рама. С тем же успехом это мог быть портрет, висящий в воздухе.
- Простите, я не хотел вас напугать.
При звуке этого голоса она вдвойне удивилась: он звучал так вежливо, даже заботливо - с американским акцентом.
- С вами все в порядке? - Голос - как шелк для ее ушей.
- В порядке... фу... - Она обмахнула лицо - рассчитанно кокетливый жест. - Со мной все в порядке, спасибо. Просто вы застали меня врасплох. Вот и все.
Диана прищурилась, разглядывая незнакомца. Почему так темно там, у края воды?
- Рыбачите? - кокетливо поинтересовалась она.
- Можно сказать и так.
- Ну, вы или рыбачите, или нет.
Замечание вполне могло бы показаться резким, но Ди понравился голос незнакомца - от этого американского мурлыканья приятно покалывало тело. В ее голосе появилась завлекательная хрипотца.
- А, - беспечно отмахнулся незнакомец, - я просто ждал, чтобы мимо прошла симпатичная девушка.
- Если запасетесь терпением, быть может, она и пройдет.
- Быть может, она, наконец, появилась.
- И она может кончиться раньше, чем вы думаете.
Черт, Ди, это даже для тебя скабрезно.
Но было что-то в его голосе, что растопило даже камень ее циничного сердца.
Бог мой, я чувствую себя так, будто мне снова пятнадцать. Совсем как когда парнишка с картофельного грузовика поимел меня на земле вон там. Я вся запыхалась и горю, и сердце у меня точно мурлычет.
Она прищурила хорошенькие глазки, пытаясь разглядеть его получше.
На фоне воды была видна стройная фигура (гибкий, подумала она, довольная, что нашла прилагательное, которое было бы одновременно и поэтичным, и уместным, учитывая, что стояли они в зарослях гибкого ивняка).
Джек Блэк там, а гостинице, уже был задвинут в темный угол. Птица в руке, подумала она. Да уж, птица в руке, так?
Как бы то ни было, не унесет же Джека Блэка восточным ветром, так? Он и завтра вечером будет тут.
А сейчас ей так хорошо в обществе этого незнакомца с его изысканным американским акцентом. Она скорее почувствовала его улыбку, чем увидела ее. Вообразила себе музыку его души.
Вот это уж точно поэтично. Музыка души. Она никогда ни о чем подобном не слышала. Но в этом мужчине она была; он играл ее для нее.
Как же хорошо с ним рядом.
Она сделала шаг к кромке воды под плотным пологом ивовых ветвей.
Теперь стали видны его мягко вьющиеся светлые волосы. Сильное лицо и мускулы под кожей хорошо развиты.
Пара едва заметных отметин по обеим сторонам носа наводила на мысль о том, что он иногда надевает очки.
Когда читает ноты за фортепьяно, подумала она. И еще он был высоким. Прямо образец художника викторианских времен. Романтика извергалась из него, как вода из источника.
Я влюблена. Впервые в жизни я по-настоящему влюблена. Я люблю этого человека. Я хочу раствориться в крови его сердца.
- У тебя чудесные волосы, - сказал он. - Как будто среди прядей сияют золотые огоньки.
- Спасибо, - кокетливо отозвалась Диана, позволив себе быть польщенной. - Вам не холодно без пальто?
Только сейчас она заметила, что он одет всего лишь в рубашку и светлые летние брюки. На мгновение ей показалось, что они чем-то испачканы, но, нет, наверное, это всего лишь тени.
Она бы поглядела еще раз, но он рассматривал ее с неожиданной сосредоточенностью. Брови у него были на удивление темными для блондина. Но главное - глаза... она никогда не видела таких глаз. Они прикованы ко мне так... так... скажи же это, Ди, скажи! - в упоении подумала она... они прикованы ко мне так страстно.
- Ты здесь живешь? - плавно сменил он тему, озарив собеседницу потрясающей улыбкой. - Я хотел сказать - в городе, не в реке.
Она хихикнула своим "я-такая-хорошенькая-девочка-когда-хихикаю".
- Да. За все мои прегрешения. А вы?
- За все твои прегрешения? Такая девушка, как ты, не может знать, что такое грех, я прав?
- Ну... я не вчера из грузовика с капустой выпала.
- У тебя и вправду чудесные глаза, да?