* * *
Подойдя к лечебнице, травницы сразу заметили двух лошадок у коновязи, уже взнузданных. К седлам были приторочены уже собранные котомки. Густой слой пыли на них свидетельствовал, что эти "походные наборы" хранились на складах в собранном виде годами. Лара подумала, что Алрин не зря настаивала на том, чтобы собрать собственные котомки, а казенные, возможно, останутся не распакованными и на этот раз.
Алрин подошла к лошадям, ласково погладила белую с коричневыми пятнами, принюхалась к котомкам, после чего начала решительно отцеплять их.
- Давай их спрячем куда подальше, а то, подозреваю, это еще с войны с Винессой в собранном состоянии хранится. Своему рюкзаку я доверяю больше.
- Давай, - Лара с трудом удержала тяжелую котомку и, тяжело выдохнув, осторожно опустила ее на землю.
- О, идея, давай в комнатушку под лестницей, у меня и ключ от нее есть, - сказала Алрин, и подруги вдвоем перетаскали котомки в вышеназванное помещение и, поставив их вдоль стенки, накрыли какими-то старыми плакатами. - Отлично, достоят до нашего возвращения, как миленькие. А теперь - за командировочными.
Уже на выезде из Стармина Лара оглянулась. Темные тучи царапали шпили королевского замка, сугробы белого снега превращали Стармин в нечто, сильно похожее на город гномов - белоснежные горы с отверстиями в них. Из некоторых отверстий шел густой дым, напоминая то, что живописцы-самородки изображают на картинах серии "Зимний Элгар". Картина была настолько нереально-сказочной, что у Лары защемило сердце. - Мы вернемся, - склонилась к подруге Алрин, успокаивающим жестом обнимая ее за плечи. - Обязательно.
Глава 4
Наглость - второе счастье
Большой дятел может задолбать маленького слона.
Заметки зоолога.
Тихие Россохи встретили подруг напряженным молчанием, только откуда-то доносилась бравая песня. Хоть слов разобрать было и нельзя, травницам показалось странным, с чего это вдруг здесь что-то отмечается, ведь вроде никакого праздника не намечалось - ни государственного, ни местного. Такое положение дел было достаточно интригующим, и Алрин спешилась, намереваясь привязать лошадь к ближайшей коновязи, а самой быстренько и незаметно пробежаться до источника звука.
- Лер, пойдешь? - спросила травница, заинтересованно вглядываясь вдаль.
- Неа, я лучше за лошадками присмотрю, - ответила Лара, тоже спешившись. - Ой, как все затекло… - и она начала приседать и размахивать руками, разминая конечности.
- Ладно, я быстренько. Не скучай, - с улыбкой приказала девушка и потопала в направлении звука.
* * *
Городок казался вымершим. Никто не спешил по улицам по своим делам, у дверей трактиров не стояли зазывалы, за мутными стеклами не угадывалось ни единого движения - только изредка пробегали кошки и тихо поскуливали псы в конурах, не решаясь высунуться наружу.
- Странно, очень странно, - задумчиво пробормотала Алрин. - Совершенно непонятно.
Внезапно за спиной хлопнула дверь, и темная тень метнулась через улицу. Алрин резко обернулась, но успела заметить лишь свежие следы на снегу и снежинки, кружившиеся по траектории перемещения неизвестного существа. Гулко хлопнула дверь.
Алрин проверила, не стесняет ли одежда ее движений, не развяжутся ли завязки в самый неподходящий момент, не застрянет ли фамильный меч в ножнах, и пошла по следу. След скрывался в одном из дворов. Алрин неуверенно подошла к раскрытым и поскрипывающим на ветру воротам и спросила в темноту:
- Ээй, есть кто живой?
Никто не ответил. Внезапно что-то зашуршало, и Алрин попятилась. Но это оказался всего лишь наглый рыжий кот, выбравшийся с сеновала. Он выглядел настолько довольным, что Алрин почувствовала, как против воли на ее лице расцветает улыбка:
- Кис-кис-кис, котик, - пропела она. Кот оглянулся на призыв, оглядел девушку с ног до головы, но решил вниз пока не слазить.
Алрин присмотрелась и поняла, что живые есть, и довольно много. Довольно резко пахло навозом, в одной из сараюшек, оказавшейся курятником, озабоченно квохтали куры, а вода в ведрах у колодца не успела даже застыть на морозе. Алрин поняла, что причиной безлюдья не являются нежить и мор, и уже смелее пошла к добротной избе, по-хозяйски расположившейся на подворье.
Дверь в избу не поддавалась. Алрин несильно дернула ее пару раз, а потом решила попытать счастья, постучав в окно. Но и тут ее ждала неудача - в ответ на явственно различимый стук никто не откликнулся, а за мутными стеклами различить какое-либо движение было решительно невозможно. Травница пожала плечами и пошла к воротам, но, отойдя буквально на пару саженей от странного дома, она услышала в покинутом дворе какое-то шевеление, быстро метнулась назад и вновь никого не обнаружила. Двор вновь был пуст, исчезли только ведра с водой. Судя по потекам, их с максимально возможной скоростью утащили внутрь избы.
- Странно, - снова озвучила Алрин напрашивавшуюся мысль и продолжила движение.
* * *
Когда подруга скрылась за поворотом, Лара оглянулась. Городок выглядел странно пустым - на свежевыпавшем снегу не было ни одного человеческого следа, но других, с когтями, было достаточно много. В основном это были собачьи следы, которые бурное ларино воображение укрупнило до волчьих, а этих неведомых хищников снабдило бритвенной остроты клыками, глазами цвета свежей крови и ядовитой слюной, капающей из вонючих пастей. Поэтому, когда входная дверь корчмы, к чьей коновязи были привязаны лошадки, скрипнула, Лара издала пронзительный вопль, заставивший нервно тряхнуть ушами лошадей, звякнуть стекла в близлежащих окнах и мучительно скривиться хозяина трактира, издавшего напугавший девушку шум открываемой дверью своего заведения.
- Тише, тише, не шумите так! - зашипел хозяин. - Вы ж не местные, а у нас тут такое творится, ой… Да вы внутрь заходите и лошадок заводите! - с этими словами хозяин аккуратно прикрыл входную дверь, отвязал лошадь Алрин от коновязи и повел во двор. Травница отвязала свою лошадь и заинтересованно пошла следом.
В конюшне хозяин остановился и повернулся к Ларе:
- Трудные времена у нас сейчас настали, уважаемая… Так что если пару серебрушек за комнату дадите, я и овес обеспечу, и комнату чистую. Еда за ваш счет, - торопливо добавил он.
Это было намного дешевле того, на что рассчитывали травницы, и девушка с радостью согласилась. Уже внутри она спросила хозяина:
- А что ж у вас-то творится здесь?
- Ой, и не спрашивайте, - замахал на нее руками корчмарь. - Назначили нового коменданта нам, старый-то на повышение пошел, так нам прислали какого-то ветерана. Поначалу он сидел тихо, как мышь под веником, и только позыркивал по сторонам. А потом… слыхали, наверно, недавно контрабандисты какие-то темные делишки в амбаре одном тут проворачивали, чуть их не накрыли сыщики столичные, сбежали они куда-то. И тут он как сорвался - буквально на следующий день всех собрал на площадь, и закатил речугу о патриотизме, родине и ополчении. Все послушали, а когда намекнули, что вообще-то им есть, чем заняться, он окружил площадь солдатами и сказал, что, мол, лучшего показателя стойкости и патриотизма не знает, чем четкий строевой шаг и задорная песня. С тех пор каждое утро он с солдатами сгоняет всех, кого увидит, на площадь, и там они маршируют и поют аж до вечера. Он и всех купцов так начал гонять, так они люди легкие, в ту же ночь уехали. А мы вот прячемся по щелям… - и трактирщик горестно махнул рукой.
- А что же с Алрин? Ее что, если увидят, тоже петь заставят? - возмущенно спросила Лара.
- Это обязательно. Раньше вечера не ждите, - подтвердил трактирщик.
- Но… но так же нельзя… Надо что-то делать с вашим меломаном, - решительно ответила Лара, щелкнув пальцами и стрельнув в потолок снопом зеленых искр. Хозяин отшатнулся и заулыбался:
- Сделайте, сделайте, уважаемая, совсем заел, гхырово отродье!