Лошадей путники купили два дня назад, проезжая через небольшой торговый городок - на этом настоял Гундольф, заявивший, что раз уж они намерены тащиться в Мидиград, то купить лошадей просто необходимо - это до Хайклифа можно еще дойти пешком, а до столицы они так тащиться будут год. Орогрим с усмешкой заметил, что если они все же обзаведутся конями, то до Мидиграда не доедут и вовсе, так как по пути умрут с голоду - но Арна, признав правоту обоих, решила лошадей все же купить, сказав, что как-нибудь заработать по пути они сумеют.
Спустя неделю пути, когда Хайклиф остался далеко в стороне и позади, а рыцарь перестал ворчать по поводу того, что отряд сорвался незнамо зачем в Мидиград только из-за того, что у кого-то украли какой-то там древний меч, Арна на вечернем привале сообщила спутникам, что сегодня они доедят последнюю горсть кегета. Орогрим, вздохнув, отправился на охоту - поскольку Танаа не ела мяса, проблема пропитания встала в полный рост и орк хотел сэкономить кегет для нее.
Когда Грим вернулся, неся на плече двух крупных птиц, связанных за лапы, Мантикора как раз разворачивал карту.
- Ближайшее поселение - чуть больше, чем в дневном переходе от того места, где мы находимся. Там несколько деревень и замок.
- Если выйдем на рассвете - к ночи будем на месте, - пожал плечами Гундольф.
- На ночевку у нас денег хватит, а там, глядишь, и подвернется какой-нибудь заработок, - орк сбросил добычу на землю. - Кегет - Арне, мясо - нам, - уточнил он.
На рассвете, замерзшие и невыспавшиеся, путники направились к указанному Мантикорой замку.
- Знаешь, мне кажется, что насчет "замка" ты несколько преувеличил, - хмыкнул рыцарь, когда первые дома оказались на достаточном расстоянии, чтобы примерно разглядеть поселение.
- Ну зато здесь точно есть люди. А замок может оказаться и дальше, да и, скорее всего, окажется - на карте были указаны и деревни тоже. - Грим усмехнулся и пришпорил коня. Несчастный мерин, которому не повезло тащить на себе тяжеленного орка, неохотно перешел на медленный, ленивый галоп.
Около часа назад пошел сильный дождь, и все члены маленького отряда промокли насквозь. Сейчас ливень уже стих, но косые струи продолжали лить с неба, превращая землю под ногами лошадей в жидкую грязь.
До места путники добрались гораздо быстрее, чем рассчитывали, и скрытое тучами солнце только недавно ушло за горизонт.
Расположившееся на склоне холма поселение в серой пелене дождя казалось почти вымершим - только у ворот частокола можно было разглядеть несколько человек.
- А ворота-то закрыты, - отметил Талеанис, присмотревшись.
- Хотя еще не поздно, - добавил Гундольф, машинально поправляя меч на поясе.
- Не ночевать же на улице в такую погоду? Давайте подъедем и попросим нас впустить, - Танаа склонилась к конской шее, что-то шепнула кобыле на ухо - та перешла на галоп, довольно быстро нагнав орогримовского мерина.
- Сестренка, что-то мне не нравится это место! - крикнул орк. - Частокол высокий, и бойницы в нем есть. Ворота закрыты, хотя еще не ночь. Стража на воротах вооружена слишком хорошо для такой глуши.
- У нас все равно нет выбора. Едем.
Через десять минут отряд остановился у въезда в поселок.
- Кто такие и зачем пожаловали? - хмуро осведомился пожилой мужчина с длинной бородой, в мокром уже плаще поверх доспехов, также вызвавших недоумение и подозрение у мужской части отряда.
- Мы простые путешественники, - ответила Арна, улыбнувшись. Но, против обыкновения, ответной улыбки не получила. - Мы хотели бы остановиться на ночлег в вашем городе.
- Простые путники, говоришь, - стражник прищурился, окинув взглядом тяжелую секиру на поясе орка и мечи Гундольфа и Талеаниса. - Ну-ну. Видал я таких путников с большой дороге. Езжайте куда ехали.
- Мы устали с дороги и промокли. Мы не замышляем ничего дурного, поверьте - просто хотим переночевать под крышей, обсохнуть и поесть!
- Все говорят, что ничего плохого не замышляют! А потом дома горят! - Мужчина поднял арбалет. - Давайте, езжайте!
- Но…
- Ты что, не понимаешь? - Палец лег на спусковой крючок. - Я сказал - проваливайте!
На Арну и стоявшего рядом с ней Орогрима нацелились три арбалета - подошли другие стражники.
Орк опустил лапищу на рукоять секиры, чуть выдвинув ее из петли.
- Что здесь происходит? - раздался вдруг спокойный, властный голос.
К замершей у ворот компании направлялся незаметно вышедший из сторожки мужчина.
На вид ему было не больше сорока, хотя волосы его были полностью седыми. В светло-карих, почти желтых глазах отражались усталость и недоверие ко всему, чему только можно. Одет он был в простой кожаный колет, такие же штаны, и длинный плащ с капюшоном, сейчас накинутым на голову, но не скрывающим лица.
- Бродяги какие-то в город ломятся, - ответил пожилой стражник, махнув арбалетом в сторону Арны.
- Кто вы и зачем прибыли в графство Сайлери? - спросил седой, скользнув внимательным взглядом по каждому члену отряда.
- Путешественники, - повторила Танаа. - Проезжали мимо, попали под дождь. Мы просто хотим поесть и переночевать в тепле. Мы не разбойники, правда!
- Я вижу, что вы не разбойники, сударыня. Простите Найла за грубость, он всего лишь выполняет свой долг - мы не пускаем в город чужаков после захода солнца, - он учтиво склонил голову.
- Я уже поняла… Что ж, извините… - Арна обернулась к спутникам. - Поищем другое место.
- Постойте. - Седой сделал шаг вперед и поймал ее лошадь под уздцы. - Я пропущу вас. Пусть это против правил, но будем считать, что вы мои гости. Найл, старина, открой ворота, пусть они проедут.
- Спасибо! - Танаа улыбнулась, Орогрим опустил секиру обратно в петлю, а Гундольф убрал руку с рукояти меча.
- Не за что. Проезжайте.
- А вы не подскажете, где здесь можно остановиться?
- Таверна закрыта уже довольно давно, так что только если кто-то из жителей согласится вас принять. Что маловероятно. Я же сказал - не за что благодарить, - сухо бросил седой и, отвернувшись, ушел обратно в сторожку.
- Мне здесь не нравится, - тихо буркнул Орогрим, когда они ехали по главной улице и высматривали дома, в которых горел свет. - Слишком уж они подозрительные и неприветливые.
Отряд постучался уже в четыре дома. В первом им не ответили, в двух следующих - грубо рявкнули что-то, даже не открывая двери. Когда Арна постучала в четвертый дом, дверь отворилась - но тут же захлопнулась. Из дома пробурчали что-то вроде: "Нищим не подаем", Танаа попыталась объяснить, что они готовы даже заплатить за возможность переночевать под крышей и обсохнуть, но ее, похоже, уже не слушали…
- Мне тоже, - отозвалась девушка и поманила всех остальных ближе. - Я чувствую здесь страх и безнадежность. Ощущение неотвратимости и в то же время - готовность идти до конца, сражаться до самой смерти - и только до нее… Абсолютная безнадежность, и ни малейшего проблеска хоть каких-то положительных эмоций. Еще озлобленность - они настолько напуганы, что готовы кинуться на каждого, кто кажется хоть чем-то подозрительным, и разорвать его на части. - Арна замолчала, продолжая вслушиваться в фон поселка.
- Видимо, у них совсем пакостное что-то случилось, - пробормотал Грим.
- Я бы сказал - не случилось, а происходит. Даже прямо сейчас, - добавил Гундольф. - Я, конечно, чужие эмоции читать не могу, но Арна права - здесь в воздухе витает столько безнадежности и страха, что их невозможно не почувствовать. И это не последствия чего-то - это осознание того, что впереди что-то еще более страшное, чем то, что есть сейчас.
- Да, именно так. В общем, я не знаю, что происходит в этом поселке, но явно ничего хорошего…
За этим совершенно не жизнерадостным разговором путники добрались до городской площади. Конечно, площадь - это довольно громко сказано, просто довольно просторная вытоптанная поляна, с колодцем, несколькими крытыми прилавками в стороне и помостом в самом центре. С таких помостов, как правило, делают объявления, зачитывают какие-нибудь приказы и новые законы, и тому подобное, а перед помостом, на скамьях, сидят почетные жители городка или поселка, предоставляя остальным, не столь привилегированным, слушать стоя. В общем и целом, неплохой помост. Тем более что сработан он был на славу, из хорошего дерева, и явно прекрасным плотником.
Портило воображаемую идиллическую картину возможных городских собраний, после которых жители дружно расходятся по домам, обсуждая новости и делясь сплетнями, только одно. И, пожалуй, даже не портило - просто не давало столь пасторальной картинке вообще появиться пред чьим-либо внутренним взором, сколь бы не была богата фантазия.
Посреди помоста высилось еще одно детище того же талантливого плотника - прекрасная, прочная виселица с длинной перекладиной, на которой при необходимости можно было одновременно повесить до пяти человек.
Возле помоста собрались люди. Все хмурые, молчаливые. Без суеты и спешки расселись на мокрых скамейках, поправляя плащи и куртки. Приготовились ждать. Ни свойственного человеку извращенного возбуждения, предшествующего зрелищу чьей-то публичной смерти, ни сожаления о том, чья жизнь сейчас прервется, ничего такого. Только общая, единая на всех, мрачная удовлетворенность.
Четверо вооруженных мужчин выволокли на помост-эшафот двух приговоренных - человека лет тридцати, одетого в лохмотья, и бледную, но удивительно спокойную эльфу. Руки пленников были связаны за спиной. Их заставили встать на табуреты, деловито накинули петли на шеи…
Арну полоснуло чувством дикой, всепоглощающей ненависти, направленной на этих двоих. И спустя секунду - ощущением смутной опасности.