- Ну, уважаемая, так где он? Что он? - ринулся к женщине Остап. А Балаганов, который как тень сопровождал своего командора.
- Скажите, скажите, уважаемая, он так нам нужен.
- Как его имя, отчество? - поспешил задать еще вопрос Остап.
- Ну, милые, откуда мне знать, а тем более помнить, как его звать, - бухнула рулончиком дорожки об пол женщина.
- А фотография, фотография его у вас есть? - поедал глазами уборщицу Бендер.
А то как же, храню, венчание ведь… - пошла из салона фотографии она.
- А посмотреть, посмотреть эту фотографию можно? - елейно просительным голосом спросил Бендер.
- А чего же нельзя. Но она не со мной эта фотография, а в рамке дома висит, - вышла она из фотосалона в сопровождении респектабельных двух "товарищей". Старший из которых весело сказал:
- Вот и прекрасно, уважаемая, к вашим услугам автомобиль, сейчас и съездим к вам, а?
Женщина была несказанно удивлена увидев роскошный лимузин, на котором ей предлагалось прокатиться домой. Несколько растеряно взглянула на "нэпманов", как она их определила, но не отказалась. Вернулась в фотографию, оставила там свой рулончик дорожки и, вытирая руки о фартук, вернулась к машине.
Полину Даниловну, так она назвалась, компаньоны усадили на мягкие сидения автомобиля и они поехали. Вскоре Козлевич остановил "майбах" у дома, где женщина - находка для компаньонов, проживала. Войдя в опрятную светленькую комнатушку, Полина Даниловна сняла со стены фотографию в застекленной рамке, размером в две обычные открытки, смахнула с неё полотенцем пыль и подала Бендеру.
Остап смотрел на пару обвенчаных, выходящих из ялтинской церкви. Полина Даниловна - в белой с кружевами фате, а рядом в сюртуке её муж. Она и он молодые, со счастливыми лицами, с уверенностью в глазах, что их ждет радостная и благополучная семейная жизнь.
- Ах, как хорошо, как прекрасно вы и ваш супруг здесь выглядите, дорогая Полина Даниловна, - покачал головой Остап. Он зашел к ней один, оставив своих единомышленников в машине.
- Ой, как давно-давно это было, - взгрустнула хозяйка. - Отличная работа, сразу видно снимал большой мастер, Полина Даниловна.
- Да, мастер… но фотографировал нас с такой треногой, знаете, не он этот Мацков, а его помошник, наверное, как я помню.
- Ну? - разочарованно протянул Остап. - Как же так? А на обороте можно взглянуть? - и не ожидая разрешения, вынул фотографию из рамки с заметным волнением.
На обороте картона, на котором и была наклеена меньшего размера фотография Бендер увидел чернильный потускневший штамп: "Фотосалон Мацк… М.С. 19… г. Симферополь". Окончание слова фамилии и года не отпечатались. Как только Великий исследователь не вглядывался, букв в конце фамилии он не увидел. И охрипшим голосом спросил:
- И в каком же году это было, Полина Даниловна?
- А в тринадцатом, аккурат за год до войны с германцем. Моего забрали в солдаты, да так и… - махнула рукой горестно женщина. - И не пожили…
- Да, сочувствую, дорогая Полина Даниловна… - искренне посочувствовал он и положил на стол десятирублевую купюру. - Весьма, вам благодарствую, весьма… Вы очень нам помогли, хозяюшка. Мы расспрашиваем о нем здесь, а он, оказывается в Симферополе?
- Да, уж, в Симферополе у него фотография, как я понимаю и помню главная, а в Ялте, значит, малая, курортная, товарищ.
- Ах, вот как… возможно, возможно, заулыбался Бендер.
- Очень благодарен вам, Полина Даниловна.
Бендер был так взбудоражен, обрадован узнанным, что не удержался и на радостях схватил руку хозяйки. Та испуганно хотела её отдернуть, но "высокосветский лев" успел поцеловать её ладошку.
- Что вы, что… - пролепетала уборщица фотографии, но ей, очевидно было это приятно, и, наверное, руку ей целовали первый раз в её жизни.
Остап на крыльях выбежал к своим друзьям с возгласом:
- Ну, голуби, есть всё-таки Бог на свете.
Балаганов подскочил от такого заверения. А Козлевич даже гуднул автомобильным клаксоном. И Остап пояснил радостно, как будто он уже знает где клад графини.
- Не здесь мы ищем, детушки, этого Мацкова. А искать надо в Симферополе, в Симферополе, камрадики-голубятики вы мои.
С этого дня все поиски компаньонов переключились в Симферополь. Бендер говорил своим дрязьям:
- Вот почему адресное бюро Ялты и не могло нам сообщить бывший или теперешний адрес Мацкова. Если он жил в Симферополе, то и адрес его там.
Утром компаньоны были уже в Симферополе. И дождавшись открытия адресного бюро, Остап вошел почти вместе со служащими этого заведения при управлении Крымской милиции. Он склонился к окошку и сказал женщине в очках:
- Я разыскиваю своего хорошего знакомого Мацкова…
- Запишите, пожалуйста, здесь… - подала она восьмушку тетрадного листа, - фамилию, имя, отчество, год рождения, товарищ.
Бендер написал: "Мацков М. С., проживал в Симферополе до освобождения Крыма от врангелевцев", и подал её сотруднице бюро.
Она прочла и сразу же наставительно сказала:
- Имя и отчество, надо полностью писать, товарищ.
- Да, но знаете… после ранения не помню… Не то Михаил Семенович, не то Мирон Сергевич… - с сочувствующим видом к самому себе, почти жалостливо ответил великий искатель.
- Ну хорошо, посмотрим, что есть в нашей картотеке. Зайдите пожалуйста через полчаса, товарищ.
- Благодарю, и надеюсь… Хотелось бы увидеть своего друга…
- Друга… - недоверчиво произнесла женщина. И со скептицизмом еще сказала: - Года рождения не знаете, имя и отчество не знаете..
- Да уж так, уважаемая, годы… - отошел от окошка Остап.
Чтобы не нудиться в ожидании, компаньоны съездили на базар, попили пшенной бузы, заполнили ею свои дорожные фляги, и через тридцать минут подъехали снова к адресному бюро.
Бендер всунул голову прямо в окошко, и, улыбаясь, как говорится, на все тридцать два зуба, умиленно спросил:
- Уважаемая товарищ, есть уже адрес Мацкова?
- Да, товарищ, есть. Но поскольку вы не знаете года рождения, имени и отчества, то Мацковых у нас значится целых семь. Но из них на М.С. только два. Вот, пожалуйста, - подала справку сотрудница бюро.
- Надо что-то заплатить? - спросил Остап.
- Нет-нет, справки выдаем бесплатно, товарищ, - последовал ответ.
В справке значилось два адреса: один по улице Лазаревской, а другой - по Нагорной. По первому адресу проживал Мацков Михаил Семенович, по другому Моисей Самуэльевич.
Балаганов, заглядывающий в справку через плечо своего командора, воскликнул:
- Смотрите, Самуэльевич! Как и отчество нашего Паниковского.
- Да, Паниковского братца, - кивнул Козлевич, - верно.
- Вперед, друзья-товарищи, дело зовет, - скомандовал глава единомышленников, затем сказал: - Как известно, голуби, фотографией в основном занимались евреи…
- И сейчас, командор, сколько мы встречали их, и на пляже, и в таких фотографиях, - определил Балаганов.
- В Одессе я знал хорошего фотографа Арона Наумовича, камрады. И что же, как мне известно, ему пришлось уехать за кордон и из-за петлюровцев, и от других погромов… Остановите, Адам, надо спросить, где эта Лазаревская. А в Москве я встречал фотографа Кацмана Шому Изральевича. Отличный человек, скажу я вам, детушки.
- И в Бердичеве, как я помню, Остап Ибрагимович, был фотограф Рабинович, - высказался Козлевич, остановив автомобиль.
- Вы были в Бердичеве, Адам? Интересно… Но об этом потом, когда у нас будет свободное время в нашем уплотненном поиске. Так вот, мы должны начать с Мацкова Моисея Самуэльевича… Но мы поедем всё же по первому адресу, к Михаилу Семеновичу Мацкову, друзья.
- Почему, командор? - обернулся впереди сидящий рыжеволосый член компании.
- Да потому, что сама фамилия Мацков не внушает доверия, что она еврейская, это раз.
- А Моисей Самуэльевич? - не сдавался Балаганов. - Как и у Паниковского ведь отчество, командор?
Остап недовольно смотрел на своего названного брата, который усомнился в правильности решения его, Остапа Бендера, и повторил:
- Это раз. Во-вторых, всегда надо вести дела по порядку. Значится здесь Михаил Семенович первым, - взмахнул справкой Бендер, - значит, к первому и едем.
После распросов выехали на Лазаревскую. Адам Казимирович остановил было "майбах" возле нужного им номера, но Бендер сказал:
- Дальше, дальше, проезжайте, Адам. Нечего нам перед окнами дома блистать своей роскошью.
Автомобиль проехал квартал и высадил Остапа, который пошел к нужному им дому уже пешком. А на вопрос своего обычного спутника при посещениях Балаганова:
- Идти с вами, командор?
Бендер ответил:
- Нет, на этот раз я без радиокомитетчика, Шура.
Зайдя во двор, Остап тут же ретировался восвояси от яростно лающего на него огромного кобеля, на длинной привязи.
- Хозяин, хозяйка - прокричал он.
Из добротного каменного дома под железной кровлей, окрашенной коричневым суриком, вышла женщина в халате, из-под которого до босых ног в чувяках, видны были яркие шаровары. А грудь её и уши украшала намедь из червонного золота. Смуглое лицо и чуть раскосые глаза, расшитая узорами тюбетейка, определяли её национальный вид. "Определенно татарка" - отметил мысленно Бендер и обратился к ней:
- Хозяйка, можно вас на минуточку?
- Сейчас, сейчас, - ответила она, загнала кобеля в будку и притворила её дверцу деревянным щитом. Подошла и спросила:
- Что хочешь, гражданин?
- Мне дали адрес, здесь проживает товарищ Мацков Михаил Семенович?