Иллюстрации к знаменитой книге про приключения бравого солдата Йозефа Швейка, которые нарисовал чешский художник Йозеф Лада, этот образ Швейка которым сразу стал каноническим. Интересно что в книге рисунки идут дальше чем события книге Гашека.
Иозеф Лада
Картинки похождений бравого солдата Швейка
Иозеф Швейк как раз массировал себе колени оподельдоком, когда его служанка, старая пани Мюллерова, пришла с известием, что убили эрцгерцога Фердинанда. Они долго и подробно толковали о том, как изрешетили Фердинанда и как террорист по этому случаю был шикарно разодет. Затем Швейк оделся и отправился в трактир "У чаши".
В трактире "У чаши" сидел всего один посетитель, агент тайной полиции Бретшнейдер. Трактирщик Паливец мыл пивные кружки, а Бретшнейдер тщетно пытался завязать с ним серьезный разговор. "Когда-то здесь висел портрет государя императора", - сказал Бретшнейдер. "Ваша правда, - ответил пан Паливец, - висел. Да только его обделали мухи, так я его забросил на чердак".
В этот момент вошел Швейк и заказал кружку черного пива, пояснив: "В Вене сегодня тоже траур". В глазах Бретшнейдера сверкнула надежда. Швейк же, изрядно отхлебнув из кружки, продолжал: "Вы думаете, государь император это так оставит? Плохо вы его знаете. Война будет, как пить дать, больше я вам ничего не скажу!" Бретшнейдер тут же встал и сказал: "Пройдемте со мной в коридор!"
В коридоре Бретшнейдер со всей торжественностью предъявил свой полицейский значок с императорским орлом и объявил, что Швейк арестован. Швейк пытался было объяснить, что господин по всей видимости ошибается - он никого не оскорбил, ни в чем не виноват. Но Бретшнейдер настаивал на своем - Швейк, мол, совершил государственную измену, а посему он его арестует и отведет в полицейское управление.
Затем Бретшнейдер предъявил своего орла пану Паливцу и весело сообщил, что вечером придет и за ним. "А я-то причем? Меня за что? - сетовал Паливец. - Уж я, кажись, был куда как осторожный!" - "За то, что вы сказали, что мухи энтоготого на государя императора!" Передавая дела плачущей жене, Паливец утешал ее: "Не реви! Чего уж мне могут сделать из-за обделанного государева портрета!"
Швейк покинул трактир "У чаши" в сопровождении агента тайной полиции Бретшнейдера. Когда они входили в ворота полицейского управления, Швейк обронил: "Славно время провели!" Так с непередаваемым очарованием и лучезарной улыбкой вступил Швейк в мировую войну. И будущее покажет, что, предсказывая ее близкое начало, он оказался абсолютно прав.
Когда в полицейском управлении Швейка посадили в камеру, он нашел там компанию из шести человек. Пятеро сидели за столом, и Швейк одного за другим стал расспрашивать, за что их арестовали. "Из-за Сараева!" - "Из-за Фердинанда!" - "Из-за убийства пана Фердинанда!" Только шестой, державшийся в стороне от остальных, - чтобы на него, упаси боже, не пало подозрение, - сказал, что сидит за попытку прикончить одного кулака из Голиц.
Швейк подсел к компании заговорщиков, которые уже в десятый раз рассказывали друг другу, как они влипли в эту историю. У одного из них еще сегодня от ужаса стояли торчком все волосы и была всклокочена борода, так что его голова напоминала жесткошерстого пинчера. Он-де сидел в ресторане с каким-то незнакомым господином, который все спрашивал, интересует ли его сараевское убийство. "Абсолютно не интересует, - ответил он. - Если кого где убьют, то это дело суда и полиции! А у меня писчебумажный магазин!" Арестовали его немедленно.
Швейк счел нужным произнести несколько слов в утешение: "Дело наше - табак. На кой черт тогда полиция, если не для того, чтобы наказывать нас за длинные языки… Вот когда-то в армии мы пристрелили собачку господина капитана. Выстроил он нас, а сам давай расхаживать перед строем: "Негодяи, кроет, мошенники, шакалы, на лапшу вас изрубить!" А ведь речь-то шла всего о собачке. Так что, стало быть, тут уж надо нагнать хорошего страху! Чтобы траур по господину эрцгерцогу был честь честью".
Конвоир отвел Швейка на допрос. Господин с холодно-официальным выражением лица бросил на Швейка кровожадный взгляд и сказал: "Идиота мне тут из себя не стройте!" - "Я тут не при чем, - ответил Швейк, - меня еще на действительной официально признали идиотом!" - "В политических кругах у вас знакомые есть?" - "Есть, ваша честь, как же, есть. Я, изволите ли знать, "сучку" покупаю, ну "Народную политику", знаете…" - "Вон!" - заорал на Швейка господин советник.
Через некоторое время Швейка опять вызвали на допрос. "Признаетесь во всем?" - сурово спросил господин советник. "Если ваша честь желают, чтобы я признался, то я признаюсь. Мне от этого вреда быть не может", - мягко ответил Швейк. После этого строгий господин дал Швейку подписать какую-то бумагу и сказал: "Утром вас отвезут в суд!" - "Во сколько, ваша милость, чтобы я еще, господи Иисусе, ненароком не проспал?" - спросил Швейк благодушно. "Вон!" - во второй раз заорали сегодня на Швейка.
Когда Швейк вернулся, товарищи по заключению засыпали его вопросами, на которые Швейк дал ясный и вразумительный ответ: "Только что я признался, что видно это я убил эрцгерцога Фердинанда!" И укладываясь на койку, добавил: "Вот глупо, что у нас нет будильника!" Однако утром его разбудили и без будильника, и ровно в шесть "черный ворон" уже повез Швейка в суд. "Ранняя пташка далече долетит", - изрек Швейк мудрую чешскую пословицу, обращаясь к спутникам в тюремной карете.
В суде Швейка привели к пожилому господину добродушного вида. Судья предложил ему сесть и сказал: "Так это вы и есть господин Швейк? Ну и натворили вы дел! А как здоровьице, чувствуете себя нормально? Не впадаете иногда в беспамятство?" - "Этого, с вашего разрешения, со мной не бывает. Вот только раз было забылся, и на Карловой площади меня чуть не сшиб автомобиль". Пожилой господин ласково улыбнулся и сказал: "Пошлем-ка мы вас на обследование к судебным врачам".
Вернувшись обратно в камеру, Швейк объявил товарищам по заключению, что его будут осматривать судебные врачи. "Я этим судебным врачам ничуть не верю, - отозвался один арестованный. - Когда-то, было такое дело, подмухлевал я векселя, и потом меня осматривали судебные врачи. А я перед ними симулировал паралитика… выпил пузырек чернил, наложил, простите за выражение, при всей комиссии кучу в углу и укусил одного врача за ногу. И вот как раз за то, что я его укусил, меня признали совершенно здоровым, и это меня погубило!"
Судебно-медицинская комиссия состояла из трех необычайно серьезных господ. Представ перед ними, Швейк воскликнул: "Да здравствует, господа, император Франц-Иосиф I!" - "Вы верите в конец света?" - серьезно спросил у Швейка один врач. "Сперва-наперво я хотел бы этот конец видеть", - небрежно ответил Швейк. После этого коллегия единодушно пришла к выводу, что Швейк хронический идиот, о чем убедительней всего свидетельствует его возглас: "Да здравствует император Франц-Иосиф I!" И врачи предложили отправить Швейка в психиатрическую клинику.