Услышав неожиданное словосочетание "толкнуть толком", Масленников сперва подумал, что начальство острит, и на всякий случай хихикнул. Но, убедившись, что игра слов возникла случайно, снова скроил серьезное лицо, еще раз покивал головою и насупил брови:
- Разрешите выполнять, Николай Аполлонович?
На этот раз важно кивнул председатель, и Масленников, широко загребая длинными ногами, обутыми в кеды, двинулся к дверям.
Начальник команды еще и сам недавно был активным спортсменом, а посему сохранил соответствующие манеры и фасоны платья…
…Масленников появился в вестибюле Крутогорской гостиницы через двадцать часов после описанной беседы. Только он не знал, что подобные разговоры почти в то же самое время имели место в правлении добровольного спортивного общества "Мотыга", а несколько позднее - на квартире у председателя ДСО "Ласточка".
Одним словом, появление на свет эвентуального, говоря языком дипломатии, чемпиона вызвало к жизни трех "волхвов", которые должны были и поздравить новорожденного мастера спорта, и предложить ему подарки, и… Впрочем, все ясно.
Однако в момент своего появления в гостинице Масленников имел некоторую "фору" против других "волхвов": они еще были в пути.
- В каком номере у вас остановился Илларион Савосин? - спросил Масленников у дежурного администратора.
Дежурный сперва поглядел на "волхва" отсутствующим взглядом, затем принудил себя осознать, о чем его спрашивают, не торопясь зевнул (зевок занял минуты полторы и закончился сладким потягиванием) и только после всего изложенного произнес:
- Это физкультурник, что ли?.. Да они почти всю гостиницу заняли. Не дождемся, когда уедут. С шести утра бегают все из номера в номер, хохочут, кричат, прыгают друг через друга в коридоре…
- Простите, мне нужен персонально Савосин!
- Вот к нему больше всех и шляются. Тридцать четвертый номер на втором этаже, - и дежурный отвернулся.
Через две минуты Масленников деликатно, но настойчиво стучался в № 34. Из номера никто не отвечал. После двенадцатого стука Масленников приоткрыл дверь и, обнаружив, что в комнате никого нет, вошел и сел у круглого стола в середине комнаты. Через тонкую стенку справа слышались взрывы смеха, веселые девичьи и юношеские голоса…
Бывалый Масленников улыбнулся и потер руки.
- Все ясно, - вполголоса сказал он себе самому, - парнишка тут, за стеной. Но вызывать его не надо. Лучше подожду, пока он сам вернется: так выйдет шито-крыто…
И Масленников принялся терпеливо сторожить будущего чемпиона.
А между тем внизу к окошку дежурного уже подбежал командировочный № 2 из ДСО "Мотыга". Он также был в прошлом "перворазрядником" по хоккею и только потом перешел на хозяйственное амплуа, а посему продолжал одеваться в спортивном вкусе; помимо всего прочего, физкультурные фуфайки, шарфы и другие детали одежды, приобретаемые в спецмагазинах, обходятся дешевле, нежели обычное, говоря старинным слогом, "партикулярное" платье.
Получив от дежурного то же самое указание, представитель "Мотыги" - некто Юрченко К. С. - добежал до № 34 еще резвее Масленникова. И именно по свойственной ему резвости Юрченко вторгся в номер безо всякого стука.
При его появлении Масленников вздрогнул и мысленно воскликнул: "Это он!"
К сожалению, еще не изобретен аппарат, который мы назвали бы "мозгофон" или "мыслеграф". Поэтому ни Масленников, ни Юрченко так и не узнали никогда, что в тот же момент и Юрченко пришел к аналогичному выводу: он решил, что в номере сидит искомый им студент Савосин.
"А парень-то крепенький! - подумал Юрченко. - Студент техникума, - значит, молодой еще, - а смотри ты, какие мяса нарастил!"
Чтобы не повторяться, скажем сразу: и в дальнейшем течение мыслей у обоих участников встречи протекало вполне идентично и синхронно.
Сперва оба "волхва", как по команде, улыбнулись друг другу: "Надо ведь обаять этого скромного парня, чтобы он клюнул на лестные предложения о переходе в другое спортивное общество", - подумали оба.
После взаимообольстительных улыбок вербовщики испустили одновременно по короткому ласковому смешку. Затем оба, как бы срепетировав заранее, произнесли в унисон:
- Так вот вы какой!..
- Что я, вот на тебя посмотреть приятно! - первым переходя на "ты", заявил более экспансивный Юрченко.
- Ну, ты уж скажешь!.. Вот ты - настоящий молодец. Ты когда-нибудь раньше ядрышки эти швырял? - спросил Масленников.
- Ну, немножко, конечно… на заре юности, - уклончиво отозвался Юрченко. - Так что хороший бросок всегда замечу!
Масленников покрутил головою в знак того, что он полностью оценил самоиронию и скромность нового светила на поприще толкания ядра.
- Скромничаешь, парень, скромничаешь! - резюмировал представитель общества "Станок" и еще раз похлопал по плечу представителя общества "Мотыга".
- А нас так смолоду учили наши тренера, - : сделав достойное лицо, пояснил Юрченко, - чужие рекорды цени, но сам не хвастайся!
Масленников подхватил:
- Правильно! И это ничего не значит, что сегодня рекорда еще нет. Он будет! Это я тебе говорю!
Юрченко наотмашь махнул рукой:
- Если ты сказал, значит, всё!
- Факт! Мы с тобой маленько поднажмем - и сразу в дамки. А там купи нас за рупь за двадцать, когда мы сделаемся чемпионами, хе-хе-хе!..
- Хе-хе… Точно! Ну, точно! Только…
- Я знаю, про что ты хочешь сказать: для этого нужны условия.
- Точно! Ну, точно!
Масленников встал, обдернул на себе "олимпийскую" фуфайку с белым кругом по вороту, выдержал паузу и торжественно провозгласил:
- Условия у нас будут.
В ответ Юрченко сыграл такую интермедию: он притворился, будто его до слез тронула эта фраза, выражающая доверие к представляемому им обществу. Вытерев несуществующие слезы, представитель "Мотыги" потянулся губами к небритой щеке представителя "Станка". Но еще до того, как ему удалось запечатлеть поцелуй на избранной им левой ланите собеседника, он пробормотал сильно в нос (что придает речи интонацию плача):
- Спасибо тебе, друг, что ты в меня веришь! А условия у нас будут, это уж - как пить дать!
Масленников вытер рукавом увлажненную лобзанием щеку и также перешел на тон сердечных излияний:
- Если не в тебя, то в кого же я могу поверить на сегодняшний день?! Ядро-то ведь не жульничает, оно само на миллиметр не прокатится дальше, чем ты его послал…
- Точно! Ну, точно!.. А уж если говорить конкретно об условиях, - Юрченко мгновенно пресек слюнявый тон умиления, считая, что этот тон свое уж сделал: сблизил с будущим чемпионом; он круто перешел к деловым интонациям, - я так скажу: условия-то не всюду умеют создавать…
- Это я и хотел выразить! - подхватил Масленников. - Тут нужно, чтобы было приличное спортивное общество, и нам с тобой надо быть где-нибудь поближе к центральному совету общества, чтобы там инвентарь имелся бы подходящий… тренаж опять же квалифицированный… костюмы чтобы с европейским спортивным шиком…
- Точно! Ну, точно! Не могу сказать, браток, как ты меня радуешь! Такой молодой парень, а все насквозь понимает!
- А почему? Исключительно потому, что желаю все сделать для лично тебя как лучше!
- Спасибо. Отвечу только вот: и я для тебя расшибусь в лепешку, но все сделаю, все добуду, все вырою, хоть из-под земли!
После таких заверений "волхвы" почли необходимым еще раз обняться и поцеловаться.
Затем шустрый Юрченко поглядел на циферблат ручных часов и с некоторой робостью предложил:
- А что мы здесь толчемся - в номере… Ты как? Режим очень соблюдаешь? А то спустились бы в ресторан, спрыснули бы наше знакомство… А?
- А на черта он мне сегодня сдался - этот режим?.. Уж если я повстречал такого парня, как ты, браток, так безусловно пошли в ресторан! Сжуем там что-нибудь, пропустим по маленькой, там же и оформим заявление о переходе в общество…
- Точно. Ну, точно!
И два новоявленных приятеля, бросая друг в друга влюбленные взгляды и держась об руку, словно новобрачная пара, направились в ресторан.
Первое время за столиком "волхвы" старались говорить на посторонние темы, ибо каждый полагал, что к делу лучше вернуться, когда его собеседник захмелеет. Оба "волхва" резво чокались и опрокидывали в рот солидные стопки коньяку; энергично жевали закуску и при том нежно улыбались. Затем они стали рисовать друг другу заманчивые картины публичных успехов, ожидающих молодого рекордсмена на соревнованиях межобластных… республиканских… всесоюзных… международных, наконец!.. Золотые и серебряные медали и жетоны. Венки из цветов и - лавровые. Призы и подарки. Пьедесталы почета и исполнения гимна. Поездки в международных вагонах и на морских лайнерах, на самолетах. Фото в журналах и газетах. Интервью и выступления по радио и телевидению…
Когда же "волхвы" пришли к заключению, что пары алкоголя вкупе с заманчивыми перспективами, раскрытыми в беседе, возымели действие, снова начал Юрченко:
- Слушай, друг, у тебя с собой бумага есть?.. А то - вот ручка, и сейчас ты мне напишешь заявление в наше общество, и я его - тово…
- Хе-хе-хе, ты уже говоришь "наше общество"! Правильно, между прочим! В общем, надо сказать, что в нашем обществе ты - просто у себя дома! - радостно подхватил Масленников.
- А я так и считаю. И ты - тоже считай!
- Правильно! Вот бумага. Бери, дружок, свою ручку и пиши заявление…
- От твоего имени? - спросил Юрченко.
- Зачем от моего? Пиши от себя.
- А как же ты его тогда подпишешь?
- Да вообще-то моя подпись - дело десятое. Конечно, я там внизу могу поставить, так сказать, визу.