* * *
- Что с ним?
- Проникающее ножевое, но ничего серьезного не задето.
- Когда в себя придет?
- Да по идее давно уже должен был.
Я открыл глаза и уставился в белый, испещренный многочисленными трещинами потолок. Ух, как мне хреново-то. Ничего серьезного, говорите, не задето? Что-то ни фига не похоже. Или меня еще потоптать успели? Странно, что вообще не убили.
- Привет, Санек. - Заметив, что я открыл глаза, подошел к койке один из находившихся в больничной палате мужчин. А больничной ли? Окна-то решетками забраны. Как там у Высоцкого? "В тюрьме есть тоже лазарет"? - Вы нас ненадолго оставите?
- Разумеется. - Незнакомый мне мужик в застиранном белом халате кивнул и, выйдя, плотно прикрыл за собой дверь.
- Здрасте, Степан Кузьмич, - прохрипел я и попробовал приподняться на локтях. Спину тут же пронзила острая боль, и пришлось повалиться обратно. Но что остальные кровати в комнате пустые - заметить успел. К чему бы это?
- Ты лежи, лежи, - похлопал меня по плечу начальник службы безопасности нашей конторы Степан Кузьмич Прорехов.
- Лежу, - не стал спорить я. - С Морозовым что?
- А что с ним? Пару швов наложили да домой отпустили. Вот подруга его в реанимации, Сим, тот и того хуже - в морге.
- … - только и выдохнул я.
- Полностью с тобой согласен. - Безопасник взял один из стоявших у стены стульев, переставил его к кровати и, усевшись, пристально посмотрел мне в глаза. - Ну а теперь рассказывай, что там у вас стряслось.
Я причин запираться не видел, а потому ничего приукрашивать не стал. Молча выслушавший мой рассказ Прорехов о чем-то надолго задумался, встал со стула и несколько раз прошелся по комнате.
- Занятно, - наконец тихонько пробурчал себе под нос Степан Кузьмич. - А вот оппоненты ваши на допросе в ментовке все с точностью до наоборот рассказали. Будто это вы их первыми всяко-разно оскорблять стали и с кулаками накинулись.
- Да кто их слушать станет?
- Ты не сомневайся, кому надо - выслушает, - огорошил меня Прорехов. - У них тоже один холодный в морге остывает. Очень уж ты его качественно порезал.
- Это была самооборона, - ухватился за единственную ниточку я. - Артем и девчонки это подтвердят.
- Артем - да. А на девиц не рассчитывай. Им пальчиком погрозят - сразу голос пропадет. Да и не дожить тебе в СИЗО до суда.
- Как так? - не на шутку встревожился я.
- У генерального трения с серьезными людьми, они пехоту и послали акцию устрашения провести. И то, что ты одного из них на тот свет отправил - без последствий остаться не может. А то уважать перестанут.
- Весело. - Я прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. - Не прикроете?
- На свободе - легко, да только тебя отсюда прямиком в СИЗО отправят.
- А где я, кстати?
- В областной.
Вот вляпался! Только-только жизнь наладилась. И что делать? В бега ударяться? А дальше? Всю жизнь от ментов бегать? Да и удастся ли отсюда свалить? Не факт, что вообще на ноги встану. Есть, конечно, один вариант…
Непонятно откуда взявшаяся уверенность, что мне достаточно лишь позвонить - и компаньоны странного проповедника Доминика решат все проблемы, вызвала холодный озноб. Просто позвонить - и можно будет помахать ручкой и ментам, и уголовникам. Вот только за все в этой жизни приходится платить. И даже гадать не надо, какую цену назначат спасители - им я интересен только по одной простой причине…
Нет! Не хочу! Только не обратно!
Но страшненькая мысль билась внутри черепа и никак не желала пропадать: "Звони! Звони! Звони!"
И ведь позвоню. Выбора-то нет. Не подыхать же здесь. Не подыхать…
Я попытался вспомнить записанный на спичечном коробке номер телефона и неожиданно понял, что не смогу назвать ни одной цифры. Времени-то сколько уже прошло! Забыл давно. Рисунок на этикетке и тот в памяти не отложился, не то что номер.
Меня даже немного отпустило. Ничего, даст бог, сам выкручусь. Не впервой. Надо только Прорехова по полной программе раскрутить…
"Прочитай…" - ледяной иглой уколол в основание черепа раздавшийся в голове спокойный голос Доминика.
Пальцы вновь ощутили шероховатость этикетки и, с ужасом осознавая, что в моей памяти приоткрылась какая-то неприметная дверца, я вслух произнес десять цифр. Три - код города, еще семь - сам номер.
Из больницы меня забрали ровно через четыре с половиной часа.
Часть первая.
В зиму
То ли это смех,
То ли это крах,
То ли страх вернуться в пустоту.
Стало что-то не так как будто,
Снова дверь прикрыл кондуктор,
И о стекла бьется ветер.
Ветер холодом закует сердца.
Роса выест глаза солью.
И нельзя ни кричать, ни молчать -
Можно разорванным ртом харкать кровью.
"Агата Кристи"
Глава 1.
Оплавленный пластик неприятно уколол пальцы, но закопченная малолетними вандалами кнопка вызова лифта заела и никак не желала нажиматься. В раздражении долбанув ладонью по железной панели, я прислонился плечом к разрисованной выведенными через трафарет объявлениями стене и тихонько выругался.
Черт!
Ну почему все ломается именно тогда, когда больше всего необходимо?
Придется тащиться пешком. Высоко, но другого выхода нет.
Со злости вновь долбанул по кнопке, и где-то наверху надсадно загудел мотор лифта. Вот только радость моя длилась недолго: почти сразу же хлопнула подъездная дверь. Насторожившись, я прислушался и уловил медленные шаги неторопливо поднимавшегося по лестнице человека.
Меня аж испарина пробила - не должно здесь никого быть! Точно уверен - не должно. А значит это по мою душу…
Прошипев сквозь зубы проклятие, я принялся лихорадочно рыться по карманам, и немного успокоился лишь после того, как пальцы нащупали рукоять нагана. Ну нет - мы еще повоюем!
Только вот заряжен ли наган? Прокрутил барабан и с досады даже матернулся - пусто.
Меня вновь пробил холодный пот, и я начал по второму кругу перетряхивать карманы. Ну и где патроны? Точно помню - во внутреннем кармане должны быть. А тут только мелочь, ключи, бумажки какие-то…
Ага, есть что-то!
Напряженно всматриваясь в темень подъезда, в котором, как назло, не горело ни одной лампочки, я сдвинул окошко на правой стороне рамки нагана и вслепую принялся вставлять патрон в барабан. Но то ли руки дрожали, то ли опыта было маловато, да только справиться с этой пустяковой вроде бы задачей никак не получалось.
Ну же - давай! Что за дела?
Чертыхнувшись, я опустил взгляд и с недоумением уставился на зажатый в руке пластиковый цилиндр патрона двенадцатого калибра.
Что за чертовщина?!!