- Человек! - воззвал демиург. - Ты что, ел яблоки, которые я тебе велел не трогать?
- Нет, - нагло заявил человек, - не ел.
Демиург печально оглядел разбросанные по поляне огрызки.
- А ты знаешь, что врать нехорошо?
- Откуда бы мне это знать? - деланно удивился человек. - Про "плодиться и размножаться" мне говорили, про яблок не есть - тоже, а "не врать" - не было такой заповеди! Думаешь, подловил, да?
- Ладно, - вздохнул демиург, - будем считать, что ничего не произошло. На первый раз прощаю.
- Прощаешь? - оживился человек. - Тогда у меня вопрос.
- Валяй.
- Будем считать, что я действительно съел плод Познания Добра и Зла.
- Будем.
- А потом я пошел проверять новое умение, изучил в подробностях весь мир - но нигде в мире не нашел ни добра, ни зла. И как это понимать?
- Так и понимай. Для мира не существует таких понятий, как добро и зло. Ему-то что, он пространство. Полностью нейтрален.
- А для кого же тогда существуют такие понятия? Для тебя?
- Не, я выше этого.
Человек задумался.
- Ну, раз ты выше, а в мире их нет… значит, они где-то между!
- Ага, - кивнул демиург. - А между мной и миром есть только ты. И только применительно к тебе можно говорить о добре или зле.
- Так это было Древо Познания Самого Себя?
- Типа того, - кивнул демиург. - Можешь приступать, познавай.
Человек погрузился в углубленное самокопание.
- Ну и как тебе? - спросил демиург через пару часов.
- Весь, как на ладони, - прошептал человек. - Голенький…
- Ага. И кстати, раз уж об этом зашла речь, ты бы прикрылся чем-нибудь, что ли.
бытие и сознание
- Что там происходит? - спросил демиург Шамбамбукли, прислушиваясь к постороннему шуму.
- Философы спорят, - небрежно откликнулся демиург Мазукта.
- Так громко? - удивился Шамбамбукли. - Что-то принципиальное?
- Нет-нет, - замахал руками Мазукта, - по основным положениям у них разногласий нет. Они не сошлись по поводу грамматики.
- Как так?
- Да вот так. Все согласились, что "бытие определяет сознание". Теперь выясняют, что здесь подлежащее, а что дополнение.
что-то задаром
- Что у тебя на этот раз? - спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.
- Проблема, - вздохнул Шамбамбукли. - Как обычно.
- Если как обычно - значит, что-то связанное с людьми, - заключил Мазукта. - Дай угадаю… они тебя опять неправильно поняли?
Шамбамбукли удрученно кивнул.
- В точку.
- Рассказывай. - Мазукта уселся в кресло поудобнее, закинул ногу на ногу и поднес к губам свежесотворенную сигару. - Я весь внимание.
- Да нечего, в сущности, рассказывать, - пожал плечами Шамбамбукли. - У меня было хорошее настроение, захотелось одному симпатичному человеку сделать подарок. Просто так, в знак своего расположения.
- Минуточку, - перебил Мазукта. - Покажи мне этого человека? Вон тот? Ага, вижу. Дальше, продолжай. Пришел ты к нему с подарком, и что?
- Пришел, - подтвердил Шамбамбукли. - Поздоровался. Предложил выбирать на свой вкус, все что угодно. А он…
Шамбамбукли шмыгнул носом и отвернулся.
- А что он? - Приподнял бровь Мазукта. - Говори уже, не томи. Что он выбрал?
- Ничего, - пробубнил Шамбамбукли. - От всего отказался, еще и меня обругал.
Мазукта приподнял обе брови. Шамбамбукли вздохнул.
- Я не шучу. Обругал. Обозвал нечистым и выгнал из своего дома.
- Ты можешь рассказать подробности? - спросил Мазукта. - Что конкретно ты ему предлагал, какими словами, и какова была реакция на каждое предложение?
- Я ему предлагал все, что угодно, - повторил Шамбамбукли. - Начал со всех царств земных, чего уж мелочиться. Хочешь, говорю, все царства земные? А может, какие-нибудь сокровища, или там бессмертие, или прекраснейшую из женщин?
- А человек?
- А человек спросил, что он должен будет сделать за все это великолепие.
- А ты?
- А я сказал, что ничего мне от него не надо, но если он считает себя воспитанным человеком, то может, конечно, поклониться и поблагодарить.
- Ну, все понятно, - хмыкнул Мазукта и сунул сигару в пепельницу. - Иначе он и не мог отреагировать. Это же человек, не забывай.
- Ну и что?
- А то. В природе человеческой везде искать подвох. Раз ты предложил ему великие блага в обмен на один-единственный поклон, здесь явно что-то нечисто. Как он тебе, кстати, и сказал. Прекраснейшие женщины и царства земные за просто так не даются, не по-божески это. Следовательно, ты, в его понимании, не бог. А просто какой-то сомнительный проходимец.
- А как же быть? - огорчился Шамбамбукли. - Если уж мне так хочется сделать ему подарок?
- Ну-у… - Мазукта задумчиво почесал подбородок. - Способ, конечно, есть. Могу продемонстрировать. Пойдем-ка к этому человеку, сейчас я его одарю по самые уши.
- Эй! - встрепенулся Шамбамбукли. - Это же мой человек, а не твой! Он в тебя даже не верит!
- Сейчас поверит, - заверил Мазукта.
Подойдя к человеку, он рывком поднял его за шкирку, встряхнул и крикнул в самое ухо:
- Эй ты, смертный! Слушай и запоминай! Сейчас ты встанешь, по-быстрому соберешь все свое барахло и отправишься за тридевять земель к черту на рога, а там от тебя произойдет великий народ и поимеет два или даже три царства земных. При условии, что никто из вас никогда не станет есть капусты, варить вместе чечевицу и горох и носить полосатые гетры. А в жертву мне каждый день приносите одного жареного барана, ну и еще что-нибудь вкусное, на ваше усмотрение. Все уяснил? Можешь меня поблагодарить. И впредь благодари дважды в день, во веки веков. Свободен.
Мазукта отпустил человека, тот упал на колени и принялся быстро отбивать поклон за поклоном, обливаясь слезами счастья и бормоча: "Спасибо! Спасибо тебе, создатель!"
- Но это ведь я, а не ты его создатель! - воскликнул Шамбамбукли.
- Да ну, какая разница, - махнул рукой Мазукта.
птица счастья
- У меня для тебя подарок, - сказал демиург Шамбамбукли человеку. - Жизнь я тебе дал, душу вложил, а теперь хочу дать счастье. Подставляй ладони.
Человек выставил руки вперед и растопырил пальцы. Демиург просвистел короткий мотивчик, и откуда-то с неба опустилась маленькая птичка дивной красоты - тонкие лапки, пушистый хохолок, перышки, словно из цветного тумана. Она сделала несколько кругов над головой человека и совсем было собралась сесть в подставленные ладони…
- Ага, поймал! - человек хищно взмахнул рукой и торжествующе засмеялся, потрясая в воздухе трепыхающейся добычей. - Подарок, ха! Я сам ее поймал! Сам, сам, своими руками! Теперь это по-настоящему мое, собственное, счастье! Хо! Какой я ловкий!
Человек вприпрыжку побежал по траве прочь от демиурга. Его пальцы крепко и уверенно держали счастье за горло.
раздел
- Мазукта, - предложил демиург Шамбамбукли, - а давай сделаем новый мир вместе? Чтобы был наш общий.
- Сделать-то, конечно, можно, - согласился демиург Мазукта. - Но вот, чтобы он был общий - это я сильно сомневаюсь.
- Почему-у? - огорчился Шамбамбукли.
- Да вот так уж. Не бывает у мира двух хозяев. Ну, почти никогда. Потому что ничего хорошего из этого не получается.
Шамбамбукли задумался.
- Но ведь мы же друзья?
- Друзья.
- Тогда, я думаю, не должно быть никаких проблем. Что мы, один мир поделить не сможем?
- Ну, если ты так настаиваешь…
В руке у Мазукты появилась колода карт.
- Тянем по одной.
- А зачем?
- Чтобы мир поделить. Там на карточках все написано; кому что выпадет, так оно и будет.
- Здорово! - обрадовался Шамбамбукли. - И никаких обид! Тяни первый, я тебе уступаю.
Мазукта взял верхнюю карту.
- Мне достался Хаос.
- А мне Порядок.
- Мне море.
- А мне суша.
- Мне красное.
- А мне зеленое.
Демиурги по очереди тянули карту за картой, распределяя сферы влияния в будущем мире.
- Я буду покровителем торговли и азартных игр.
- А я - ремесла и животноводства.
- Мне посвящены быки.
- А мне овцы.
- Я символизирую мужское начало.
- А я… а я тогда не играю.
(С)
Демиург Мазукта принимал у себя делегацию художников.
- Значит, так. Я сказал, а вы слышали. Никаких изображений человека чтоб больше не было! Убью на месте.
- Но почему? - осмелился спросить самый лохматый художник.
- Потому что! - отрезал Мазукта. - Я сотворил людей по своему образу и подобию, все права принадлежат мне.
- А животных рисовать можно?
- И животных нельзя. Их я еще раньше сотворил.
- А растения?
- И растения нельзя! А впрочем… - Мазукта на секунду задумался. - Можете рисовать сельдерей и капусту. И вареный лук, так уж и быть. Они мне никогда особо не нравились.