Когда последняя из фей взмахнула палочкой, высокие двери слегка приоткрылись, и в залу заглянула злая колдунья.
- Я не слишком рано? - спросила она. - Уже все закончили, да?
- О нет! - воскликнула королева, загораживая своим телом люльку принцессы. - Она пришла, чтобы проклясть нашего ребенка!
- А у нас больше нет лишних благословений, - заметила самая добрая фея.
- Да ну вас, - отмахнулась колдунья. - Проклинать, как это мелочно! Делать мне больше нечего. А ну-ка, посторонитесь, мамаша!
Колдунья отпихнула королеву плечом и склонилась над люлькой.
- Так-так… ну что ж, симпатичная малышка. Вижу. Пожалуй, я ее тоже благословлю.
Подняв узловатый посох, колдунья громко и торжественно провозгласила:
- Значит, так! Все, что тут нажелали этой девочке, исполнится. Она действительно будет прекрасна видом, добра душой и получит вдобавок изумительный голосок. Ничего не имею против. Я даже добавлю немного от себя, чтобы девушка стала воистину прекраснейшей из прекрасных. Возражения будут?
- Нет, - ответил король. - А что, она не умрет в шестнадцать лет? Вы уверены?
- Абсолютно! - отрезала колдунья. - Я наделю девочку отменным здоровьем и долголетием. Но на вашем месте все равно постаралась бы убрать подальше колющие и режущие предметы - так, на всякий случай.
- А… а в чем тут подвох? - спросила королева.
- Никакого подвоха, - покачала головой колдунья. - Из ребенка выйдет очаровательная молодая женщина, и к ней приедет прекрасный принц (с конем, конечно, а то как же без коня-то!), чтобы увезти ее в свое далекое королевство. И легенды об этой любви будут рассказывать даже через сотни лет!
- Правда? - всплеснула руками королева.
- Ведьмы никогда не врут, - строго заметила колдунья. - Как девочку-то назвать решили?
- Леночкой.
- Хорошее имя, - кивнула колдунья. - Подходящее.
Она повернулась и пошла к выходу. На пороге остановилась и бросила через плечо:
- Кстати… мой вам совет, на будущее. Бойтесь данайцев, дары приносящих!
о зависти
Три бабуси под окном сидели на лавочке и переговаривались высокими дребезжащими голосами.
- Слыхали? У Фроловых-то дача сгорела.
- Ну?
- Как есть сгорела, позавчера. Напрочь. Один погреб остался.
- А у Козловых зато разбилась яхта, еще на прошлой неделе. Сами-то, правда, уцелели, сейчас в больнице лежат. Что дороже, яхта или дача?
- Ну, это смотря какая дача…
- Это Козлихе еще повезло, она при муже осталась. А Дуньку помните, ну которая за шейха вышла? Вчера вернулась, вся в соплях, на шестом месяце, и еще с одним арапчонком на руках.
- Он ее бросил, что ли, шейх этот?
- У них там, вроде, не бросают…
- Темная история, а Дунька ничего не рассказывает. Я так думаю, пристрелили ее шейха. Говорят, на Востоке сейчас опять какая-то заварушка.
- А шейх, это по-нашему кто? Министр?
- Да не, это что-то вроде князя. Или графа.
- Значит, Дунька-то и впрямь - из князей в грязи!
- Да уж.
Старуха, слушавшая разговор через окно на втором этаже, удовлетворенно хмыкнула и повернула голову на скрип входной двери.
- А, явился…
- Угу. - Муж скинул измазанные в тине сапоги, повесил на гвоздик берданку и устало вздохнул. - Ну что, старая? Чай, теперь твоя душенька довольна?
Взгляд старухи уперся в экран телевизора, на котором господин Президент принимал иностранных послов. Рядом, как всегда, маячила Первая Леди - не намного моложе самой старухи и уж точно никак не красивее. И где Президент только откопал такую крысу?! За что ей такое счастье? Старуха нахмурилась.
- Нет, - медленно произнесла она. - Еще не довольна…
* * *
Три поросенка построили себе домики. Пришел волк к первому, посмотрел: стены дрянь, одна солома; дунул посильнее, все развалилось. Съел волк поросенка, пошел к другому. Смотрит, стены из прутьев, ерунда. Пнул ногой, пнул другой, домик развалился. Съел волк второго поросенка, пошел к последнему. А вот с последним вышел облом. Нет, дверь-то волк выбил и даже стенку как-то умудрился развалить. Но тут на него свалилась крыша.
Мораль: да будь ты хоть последней свиньей, главное - иметь солидную крышу.
* * *
- Вот ключи от всех комнат, - сказал герцог, протягивая жене связку. - Мой замок в твоем полном распоряжении, будь здесь хозяйкой. Можешь заходить куда хочешь, в любое помещение - хоть в бальный зал, хоть в чулан под лестницей. Заскучаешь - пригласи гостей или сама съезди к кому-нибудь в гости. Захочешь погулять - есть сад, там довольно мило. Гуляй на здоровье, собирай цветочки, кушай фрукты, какие понравятся, главное помыть не забудь. И только от Древа познания добра и зла не ешь, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь!
* * *
Я потер пальцем волшебную лампу и торжественно провозгласил:
- Джинн, выходи!
- Ну, чего надо? - недовольно спросил джинн.
- Слушай меня, раб лампы! - начал я.
- Чего-о? - приподнял брови джинн. - Какой еще раб? Рабство давно отменили!
- А кто же ты тогда?
Джинн пожал плечами.
- Да так, вассал.
- Ну тогда слушай меня, вассал лампы…
- Ты чего, совсем охренел? - перебил меня джинн. - Отвали, пока я не разозлился. Пришел, понимаешь, разбудил, требует чего-то…
- Но я же новый хозяин лампы!
- Да? Вот с нее и спрашивай, это теперь ваши проблемы. Я обязан подчиняться только своему сюзерену, и никому больше. А лампа, вроде, ничего пока не требует.
грехи молодости
Он вовсе не был потомственным вампиром, что бы там ни говорили. Но вампир его укусил очень рано, в совсем еще нежном возрасте. После этого юность прошла как в кровавом тумане. Ночные полеты, шабаши с приглашенными суккубами, убийства, ненависть и восхищение в глазах людей, чувство безнаказанности и сладость греха… Через все это он прошел и испил полной мерой. Но выкарабкался. Взялся за ум, переборол тьму в своей душе. Раскаялся, обратился к свету, посвятил всего себя добродетели. И преуспел! Силы Добра признали его за своего. Люди простили его и прониклись глубоким уважением.
Он добр, мудр, он пример для подражания. Его лик светел, его деяния благородны, а речи возвышенны.
Всем хочется приблизиться к нему: если не по величию духа, то хотя бы просто подобраться поближе и коснуться рукой белоснежных одеяний.
Но делать этого не стоит. Потому что тех, кто сумеет каким-то чудом пробиться сквозь охрану и окажется в опасной близости, он хватает, разрывает когтями и выпивает кровь - всю, до капли.
Что поделаешь, привычка…
* * *
Человек умер, и его душа предстала перед Творцом.
- Ты молодец, - сказал Творец. - Ты прожил прекрасную жизнь и заслужил награду. Есть ли у тебя еще какие-нибудь пожелания перед тем, как отправиться в рай?
- Да, если можно, - ответил человек. - Я по поводу своего соседа. Он, конечно, преотвратная личность и постоянно делал мне всякие гадости, но я не держу на него зла. Пусть все его злодеяния против меня не зачтутся ему во грех, простятся и забудутся. Быть может, это избавит моего соседа от толики адских мук.
- Да будет так! - согласился Творец и отправил душу праведника в рай.
Умер и сосед того человека и тоже предстал перед Творцом.
- Мне жаль тебя, - сказал Творец. - Ты извратил все прекрасное, что в тебе было, изувечил свою душу бесчисленными пороками и обречен теперь страдать в аду. Но во имя той толики человечности, что еще осталась в тебе, спрашиваю: есть ли у тебя последнее желание?
- Есть! - ответил человек. - Мой сосед, который недавно умер… Не позволяй ему вкушать от райских благ! Пусть истребится душа моя, но слишком велика моя ненависть к нему, обреки и его на все муки ада! Пусть хоть это служит мне утешением.
- Да будет так, - согласился Творец и отправил душу грешника в ад.
И вот сидят они в одном котле и улыбаются.
Грешник - оттого, что его сосед тоже чувствует боль от кипящей серы.
Праведник - оттого, что и грешнику позволили принять серную ванну.
И тут нет ничего странного. Они и при жизни варились в одном котле.
* * *
В одном городе жили-были слепцы. А у них, как водится, был поводырь - одноглазый. Слепцы его очень уважали и завидовали его умению все видеть.
А потом пришел в этот город великий лекарь, а может, добрая фея или вообще пророк какой-нибудь, и всех вылечил. Слепцы прозрели.
Они посмотрели на одноглазого, увидели, что он носит повязку, и тоже сделали себе такие же.
Потому что поводырю, конечно, лучше знать, одним глазом смотреть на мир или двумя - он же такой опытный!
крошка-сын к отцу пришел…