Я достал из холодильника сразу четыре бутылки.
- Пиво - это кошерно? - спросил я, обращаясь к Натану.
- Кошерно, - кивнул он. - Если слово "кошерно" еще имеет смысл в свете последних событий. Тот, кого вы называете Бомжом - это тот самый, кто передал Моисею десять заповедей?
- А я-то откуда знаю? - пожал я плечами. - Я тогда еще не родился. Можете Головастика спросить.
- Я бы хотел с ней поговорить, - сказал Натан. - Вы можете вызвать ее сюда?
- Кто я такой, чтобы ее вызывать? Она для меня примерно как для вас премьер-министр.
- Извините, - сказал Натан. - Об этом я не подумал. Но я не могу молиться Тиаммат или тем более Баалу!
- Ваши проблемы.
- Да, конечно, - кивнул Натан, отхлебнул пива и вдруг спросил: - Каково это - быть всемогущим?
- Не знаю, - ответил я. - Я не всемогущ.
- Разве это не вопрос времени?
- Нет, - я покачал головой. - Абсолютное всемогущество невозможно. Сможет ли всемогущий сотворить камень, который сам не сможет поднять?
Натан улыбнулся.
- Это очень старый парадокс, - сказал он. - Он разрешается очень просто - бог может сотворить такой камень, но никогда не станет этого делать.
- Почему? - спросил я. - Потому что он боится узнать, что из этого выйдет?
- Можно и так сказать. Кстати, когда мы к вам шли, мы видели много коровьих скелетов…
- Это Бомж лопухнулся, - пояснил я. - Он населил рай всякой скотиной, но не учел, что коров надо регулярно доить, иначе они погибают от мастита.
- Погодите! - воскликнул Натан. - Вы хотите сказать, что рай сотворен совсем недавно?!
- Не сотворен, а открыт, - уточнил я. - Понимаете, все в мире относительно. Когда в мире нет наблюдателя, нет смысла говорить, существует он или нет. А вот когда наблюдатель появляется, мир открывается и начинает существовать уже не абстрактно, а реально. В него можно войти, его можно пощупать, за его развитием можно наблюдать. Наблюдатель и мир начинают взаимодействовать, влиять друг на друга, они подчиняются законам друг друга… Если хотите, спросите Головастика, она знает больше.
- Можно нескромный вопрос? - спросил Натан. - Почему вы впустили нас в рай? Разве рай не закрыт для посещений людьми?
- Рай не закрыт и не открыт, - ответил я. - Он не подчиняется никаким внешним законам и правилам. Сейчас в нем живем только мы с Леной, мы и устанавливаем правила посещения.
- А… гм… Головастик?
- Если ей не понравится, как мы распоряжаемся этим миром, она появится и выскажет нам свое фи. А то и переделает все по-своему.
- А… гм…
- Бомж? Он не вмешивается в нашу жизнь. Теоретически, он может это сделать, но не будет, потому что не хочется ссориться с Головастиком. В магическом отношении Головастик чуть-чуть сильнее его.
Натан нервно передернул плечами и отпил еще немного пива.
- Знаете, - сказал он, - у меня такое чувство, будто я попал в какой-то дурной сон. Рай, Головастик, эээ… Бомж…
- Знакомое чувство, - улыбнулся я. - Я в свое время тоже испытывал нечто подобное. Только у меня все происходило более драматично.
- Куда уж драматичнее, - хмыкнул Натан.
Неожиданно в разговор вмешалась Лена.
- Хватит ходить вокруг да около, - заявила она. - Вы сюда пришли, чтобы задать конкретные вопросы и получить конкретные ответы. Вот и задавайте их.
Натан и Мордехай подняли головы и уставились на Лену то ли как удавы на кролика, то ли как кролики на удава, сразу и не разберешь.
- А ответы будут? - спросил Мордехай.
- Не хочу никого обидеть или показаться назойливым… - начал Натан, но Лена остановила его движением руки.
- Ответы будут, - сказала она. - Ответ первый. Бог одновременно является и не является истинным богом, а Головастик одновременно является и не является истинным Сатаной. Ответ на этот вопрос зависит только от точки зрения спрашивающего. Если бог для вас - бородатый старец на облаке…
- Ну что вы, право! - воскликнул Натан. - Это очень примитивная трактовка…
- А какая трактовка не примитивная? Кто для вас бог? Исторический персонаж, явившийся Моисею в огненном кусте и устроивший семь египетских казней? Или символ силы, власти, любви и бог знает чего еще?
Натан хитро усмехнулся и сказал:
- Если бы я мог познать бога, я бы сейчас не здесь сидел. Но я понял ваш ответ. Он, к сожалению, ничего не объясняет, но ожидать другого было бы наивно.
- В том-то и дело, - сказала Лена. - Никто никогда не объяснит тебе ничего…
Я не удержался и продолжил невольную цитату:
- А когда ты спрашиваешь о причинах, они говорят, что ты сам по себе, продолжай забивать голову выдумками.
- Не выдумками, а ложью, - поправил меня Мордехай.
Это меня удивило.
- Не думал, что вы слушаете Оззи Осборна, - признался я.
- Я много кого слушаю, - буркнул Мордехай. - Простите… гм… Лена… Вы позволите называть вас просто Леной?
- Конечно, - кивнула Лена. - Вы правы, я читаю ваши мысли. И не только ваши, но и любого человека. Но не Сергея - он уже не совсем человек. А я - все еще да. Давайте я лучше отвечу на второй вопрос. Нейтрально.
- Что нейтрально? - спросил я.
- Он спросил, как мы относимся к тому, что человечество узнает о боге и рае, - пояснила Лена. - Лично я отношусь к этому нейтрально.
- Боюсь, Лена лукавит, - сказал я. - Или ты уже все обдумала и решила?
Лена помотала головой.
- Потому я и отношусь к этому нейтрально, - сказала она. - Ты же сам говорил: если не знаешь, что делать - не делай ничего.
- А у вас нет никакого интереса… - начал спрашивать Натан, но Лена не дала ему договорить.
- Нет, - сказала она. - У нас - нет. У моего хозяина есть, а у нас - нет. Лично я еще не решила, будет от этого какая-то польза или нет.
- Но…
- Никаких но. Я знаю, о чем вы думаете, но последствия от нашего вмешательства могут быть очень неприятными…
- Ну почему же? - спросил Натан. - Если люди получат убедительные доказательства, что наш бог и арабский аллах суть одно и то же…
- Какие люди? - перебил его я. - Террористы, что ли? Да им если сам пророк Мухаммед велит открытым текстом прекратить джихад, они объявят его шайтаном и все продолжится по-старому.
- А если он не просто велит? Если он явит чудо?
- Про парадокс теодицеи слышали? - спросил я. - Он ведь не на пустом месте появился. Если боги на каждом шагу станут вмешиваться в дела мира, думаете, будет лучше?
При слове "боги" Натан поморщился, но быстро овладел собой.
- Не обязательно на каждом шагу, - сказал он. - Достаточно… гм… точечного вмешательства.
- Оно и так уже происходит, не одну тысячу лет уже. Просто люди этого не замечают и хорошо, что не замечают. Там, где боги появляются в мире слишком часто, распространяется религиозный фанатизм… вы ведь не считаете, что фанатизм - это хорошо?
Натан ехидно улыбнулся и ответил:
- Это зависит только от точки зрения. Если фанатизм для вас - когда человек ходит в синагогу так часто, как предписано богом, тогда это хорошо. А если человек начинает считать людей, исповедующих другую веру, низшими существами…
- И это говорит представитель богоизбранного народа, - перебила его Лена. - Странно слышать такие слова от главного раввина ашкеназов.
Натан недовольно поморщился.
- Давайте не будем играть словами, - сказал он.
- Вот именно, - кивнула Лена. - Давайте не будем играть словами. Давайте не будем говорить, что правильный фанатизм - это хорошо, а неправильный фанатизм - плохо. Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите, чтобы добрый боженька явился на землю, отделил агнцев от козлищ, агнцев похвалил, козлищ наказал и тогда во всем мире воцарится тишь и благодать. Правильно?
- Ну…
- Неправильно! Если будет так, человечество превратится в стадо домашних животных. Какая может быть свобода воли, когда бог следит за каждым шагом каждого и когда малейшая ошибка приводит к наказанию?
- Свобода воли - это искушение, - заявил Натан. - А вернее, испытание, которое должен пройти человек, желающий попасть в рай после смерти.
- Вы верите в рай после смерти? - удивился я.
- А вы нет? - столь же удивленно переспросил Натан. - Вы живете в раю и не верите в него?
- Я поверю в загробную жизнь только тогда, когда вот в эту вот дверь постучится мертвый праведник, - заявил я. - Вы хоть одного праведника в раю видели?
- Рай большой.
- Меньше ста километров в диаметре. Я проехал его на джипе из конца в конец и не встретил ни одного праведника. Мир, в котором мы находимся, только похож на рай. Бомж пытался открыть тот самый рай, о котором говорится в библии, но Бомж не слишком хорошо умеет работать с параллельными пространствами.
- А вы? - спросил вдруг Мордехай. - Вы сможете открыть настоящий рай?
- Я вообще не владею этой магией, - отрезал я. - А если бы и владел - не открыл бы ни за что. Не имею ни малейшего желания повстречаться лицом к лицу с толпой давно умерших людей. Это, в конце концов, негуманно. Человек, проживший достойную жизнь, имеет право на отдых.
- Сатанист, - буркнула Лена.
- Да никакой я не сатанист! - воскликнул я. - Сатанист - тот, кто поклоняется Сатане, а я ему не поклоняюсь.
- Ей, - поправила меня Лена.
- Нет, не ей, - возразил я. - Головастик - не Сатана, а Бомж - не Бог из библии. Это просто маска, которая за сотни лет становится привычной и прирастает к душе.
- В том-то и дело, что прирастает, - вздохнула Лена. - У Головастика она настолько уже приросла, что ее можно смело называть Сатаной и не бояться погрешить против истины.