И в глазах его - зорких и наблюдательных - плеснулся ужас. Что с ним сделают, когда выяснят, а выяснят очень быстро (даже не надейся)...
Наблюдатель от греха подальше провалился куда-то вовнутрь своего блестящего реглана.
Бывают в жизни моменты. Когда что-то изнутри, что-то, таившееся там со времен доисторических предков и поколениями ожидающее своего часа, вырывается наружу.
Это инстинкт. Инстинкт самосохранения.
Этот инстинкт, как вихрь, сорвал сигнальщика с места, бросил к двери в рубку...
Свесившись, как обезьяна, (на палубу ни ногой!) он открыл дверь и сунув вовнутрь голову с глазами - огромными как две луны - сказал, старательно делая недоумение:
- А что это за звонки?
Он еще рот раскрыл. Ну... дабы... соответствовать...
- А черт его знает, - с таким же недоумением в глазах ответил вахтенный офицер, для которого эти звонки были еще более полной неожиданностью.
Не пережать бы, - подумал сигнальщик. Он смотрел в глаза вахтенному офицеру еще ровно пятнадцать секунд, после чего вернулся на рыбины.
- Слава богу, хоть додумался, - приветствовал его возвращение наблюдатель откуда-то из глубины реглана.
- А, - отмахнулся сигнальщик. - Прорвемся.
Сигнальщика начала колотить крупная дрожь. До него наконец-то дошло.
А в глубине...
Звон, расколол сонную тишину, взметнул одеяла, срывая с коек защитников Родины.
- Что?
- Что?!
- Что за звонки?!
А руки сами ныряли в рукава, пальцы застегивали пуговицы, ноги неслись к боевым постам...
- Да что ж за звонки?!
- Что это за звонки? - спросил проснувшийся и ничего не понимающий командир у дежурного по низам.
- Не знаю, товарищ командир, - развел руками тот.
- Вахтенный! - проревел кэп в "каштан". - Что это за звонки?!
- Понятия не имею, - товарищ командир, - совершенно искренне ответил вахтенный офицер.
- А... а может... замкнуло, - неуверенно предположил дежурный по низам.
- Может... и замкнуло, - ответил командир. И махнув рукой, добавил: - Объяви... там...
И ушел командир, скрылся в каюте, хлопнув дверью.
- Команды звонками не числить, - объявил дежурный по низам.
После чего вернул "соску" на место и добавил несколько употребимых повсеместно слов, характеризующих его отношение к воинскому долгу.
Понемногу затихал ночной переполох. Заснул в каюте командир, задремал в столовой дежурный по низам, яркий свет сменил темно-синий, маскировочный.
- Пронесло, похоже, - решил сигнальщик и вернулся к созерцанию темного горизонта.
- Утром узнаем, - наблюдатель медленно, как черепаха, вытянул голову из ворота.
Утром сигнальщика и наблюдателя допрашивали по отдельности. Оба старательно изображали недоумение, разводили руками и смотрели строго вовнутрь себя.
Обошлось. А ночной переполох списали на замыкание.
Всякое бывает
Время стремительно близилось к обеду, а осмотровая группа все никак не могла завершить начатое. Чуть ли не рассвете "поймали" японскую плавбазу. И до сих пор ее... осматривали. Добросовестно примеряя на перепуганных и косоглазых личины шпионов, контрабандистов... ну, или хотя бы, браконьеров.
Получалось плохо. Совсем не получалось, если честно. Но... примеряли.
Испуганные японцы выполняли все приказания, поминутно кланялись и бросали на наших взгляды, в которых было поровну восторга и почтения. А потому что японцы едва-едва дотягивались нам до плеча. А если еще учесть их хрупкие телосложения...
- Ну что там? - Командиру не терпелось. Он приплясывал на мостике и яростно давил тангенту. - Нашли что-нибудь?
- Нет, товарищ командир, - отвечал ему командир осмотровой группы. - Все, вроде бы,..
- Вроде бы, вроде бы, - раздражался командир. - Ищи. Хоть умри там, но найди!
- Есть, - отвечал командир осмотровой группы. - Есть... найти...
И в сотый уже раз смотрел на столбики иероглифов, покрывавшие страницы судового журнала.
"Что тут можно найти? - недоумевал он". Равнодушные иероглифы расплывались и двоились.
Японский капитан был вежлив. И суров. Как настоящий самурай. Он молча смотрел на командира осмотровой группы и пытался разрешить для себя знает ли тот японский язык. А если не знает, то почему смотрит так пристально. Ведь все это можно спокойно прочесть и по-английски. Зря, что ли писали?
- Курва косоглазая, - шепотом выругался командир осмотровой группы. И с треском захлопнул журнал.
"Самурай" важно кивнул.
Неужто понял? - мелькнуло у нашего. - Будет еще... скандал... международный.
- Ва-карима, - наскреб он в памяти знаний. И подумав еще немного, добавил: - ... сэн?
Японец снова кивнул и разразился длиннющей тирадой на родном языке.
Не понял, - отлегло у нашего.
- Судовые документы в порядке, - процедил он по-английски. И сквозь зубы.
- Соо, соо. - Японское лицо непроницаемо, но чувствовалось, чувствовалось, что смеется.
- Хрен с тобой, - подвел итог командир осмотровой группы. И вышел на мостик.
Японский капитан отправился следом.
- Ну что, нашел? - ожил динамик на плече у радиста.
- Нет, товарищ командир, - ответил командир осмотровой группы.
- Ладно, - искаженный голос командира вроде бы подобрел, - сейчас катер к вам пойдет. С обедом. Понял?
Обедали прямо на палубе. Наши и японцы сели рядом и... приступили.
Японцы: разобрали крохотные чашечки с рисом, открыли какие-то консервы и замелькали палочками.
Наши: достали из-за голенища по ложке - многоцелевой, алюминиевой и в умелых матросских руках превращающейся во что угодно, и черпая "с бугром" из бачка РБУ (перловку) жевали с хрустом. Компот пили прямо из чайника, пренебрегая кружками.
- О, рашен, - говорили японцы восхищенно. - Рашен - бэст бойз!
Сунув в зубы "беломорину" наши чиркали спичкой.
"Ух, ты!" - светилось в японских глазах. Они долго смотрели как русские добывают огонь. Наконец, самый смелый подошел и щелкнул зажигалкой.
- Сенк`ю, - сказали наши, затягиваясь.
Японец яростно жестикулировал, указывая на спички, протягивая зажигалку...
- Ченч, - говорил он. - Ченч.
- Поменяться хочет, -догадались наши. - Нельзя... к сожалению. - Чиркнув еще (загорелось сразу) и прикурив, наши подарили коробок японцам. "Пускай играются".
Японцы унесли коробок. И чиркали счастливые.
А японский капитан во все глаза глядел на наш чайник. Он ходил вокруг него, как кот вокруг блюдечка со сметаной, облизывался и наконец... решился.
- Чиф, - сказал он нашему командиру осмотровой группы. - За один ваш чайник, - он ткнул пальцем в направлении алюминиевого монстра - битого и поцарапанного, - я готов дать видеомагнитофон.
Командир осмотровой группы расхохотался.
- Два, - мгновенно поднял цену японский капитан. - Один сразу, второй - через месяц.
- Группа, ответьте кораблю. - Командир как чувствовал момент.
- Товарищ командир, - командир осмотровой группы все еще смеялся, поэтому получалось неразборчиво. - Японцы предлагают за наш чайник два видеомагнитофона...
- Шли их... - отказался от торгового сотрудничества командир, - ...к японой маме! Прекращай осмотр. Сейчас шторм начнется.
- Товарищ командир, а как же...
- А никак! Мы не тех поймали, - ответил командир.
Флаг... поднять...
Приборка на корабле производится трижды в день. Это в обычный. В субботу она производится один раз, зато с утра и до обеда. В выходные и праздничные, правда, она и вовсе не производится, но таких дней слишком мало, чтоб о них вообще писать.
Утренняя приборка приходится на те краткие тридцать минут, что вольготно расположились между завтраком и подъемом флага. Убрали - и вперед - "Флаг, гюйс... поднять!".
При торжественном подъеме эту команду дополняют еще и государственным флагом, и флагами расцвечивания...
Но для этого надо, чтобы сигнальщики, все пятеро, вечером всю эту роскошь подготовили. Вышли, натянули, закрепили, проверили...
Ну, чтоб завтра... торжественно.
Обычно сигнальщики все это делают не торопясь. Неспешно натягивают тросы, цепляют флаги расцвечивания, расправляют, ну и так далее. В каждой специальности есть свои секреты и совсем ни к чему выдавать их посторонним.
Но иногда бывает, что "сочинять" весь этот праздник приходится через "бегом-стоять". Это: во-первых - быстро, во-вторых - не смешно. Смех приходит уже потом, когда все осуществлено и желудок, сумевший сжаться до размеров висячей родинки, медленно распутывает узлы, от сердца отлегло и ты смеешься, смеешься и никак не можешь остановиться.
Утренняя приборка катилась как по рельсам - накатано и под уклон, завтра ожидалось первое мая и сигнальщики, прислонившись к переборке, лениво смотрели на соседний СКР. СКР принадлежал Флоту и, в сравнении с нашим, пограничным, выглядел "не очень".
- Гляньте, - чей-то палец указал на соседскую мачту. - А они флаги уже прицепили.
- Флот, - пожали плечами остальные. - У них все не как у людей.
- Да, у нас лучше, - согласились.
И сигнальщики закрыли глаза, кожей ощущая черноморское солнце.
- А, вот вы где! - Дежурный по БЧ запыхался настолько, что, сказав это, вынужден был согнуться и дышать часто как служебная собака.
- Запыхался, бедняга, - переглянулись сигнальщики.
- Случилось что-то? - повернулись они к дежурному.