Затем Ирочка шла на бульвар. Это был широкий бульвар с частыми скамейками и очень старыми деревьями. Очевидно, бульвар имел какое-то официальное название, но все звали его почему-то бульваром Капуцинов, может быть, потому, что в одном месте бульвар ограждала невысокая старинной кладки стена - вероятно, останки какого-нибудь монастыря.
Ирочка очень любила этот бульвар. Она садилась на одну из скамеек - если было солнце, на солнечную сторону - и наблюдала за гуляющими. В основном это были старики и мамы с колясками. Старики постукивали своими палками, поглядывали с любопытством на Ирочку, мамы целиком были поглощены белыми свертками в своих колясках. Иногда при виде мам с колясками, когда никого поблизости не было, Ирочка осторожно плакала, стараясь не повредить тушь на ресницах.
Однажды на скамейку, где сидела Ирочка, опустился человек с букетом тюльпанов.
В этот день было пасмурно, шел снег редкими широкими хлопьями, и букет тюльпанов казался куском яркого красного пламени. Ирочка не видела, как сел человек. Она просто заметила краем глаза движение, повернула голову и буквально чуть не ослепла.
Человек был уже в возрасте, хорошо одет и слегка выпивши. От него хорошо пахло табаком и вином. Человек был не русский, грузин.
- Такая красивая, а одна. Почему, а? - спросил человек с легким акцентом.
Ирочка отвернулась, сделав вид, что не услышала вопроса.
- Это вам, - грузин протянул Ирочке тюльпаны.
- Мне?.. - растерялась Ирочка. - Нет… нет… они мне не нужны…
- Не нужны тюльпаны? - удивился человек. - Разве есть в мире человек, кому не нужны тюльпаны?
- Есть, - ответила Ирочка.
- Неправда, - грузин неожиданно гибко для своего возраста наклонился и положил тюльпаны Ирочке на колени.
Молодая женщина инстинктивно отстранилась, и два тюльпана упали на снег.
- Ай-яй-яй! - укоризненно сказал человек. - Они же простудятся. - Он нагнулся, поднял цветы и положил сверху, на букет.
Ирочка не знала, что ей делать. Встать и уйти? Тогда тюльпаны упадут. Взять цветы?
- Вы не подумайте, что я какой-нибудь там нахал или проходимец, - сказал грузин. - Я вполне приличный и даже скромный человек. Просто у меня сегодня удачный день, я купил цветы и решил: подарю первой красивой одинокой женщине на этом бульваре. Первой красивой одинокой женщиной оказались вы.
- Продали выгодно мандарины? - язвительно спросила Ирочка. Она и сама не знала, зачем это сказала. Может быть, чтобы отомстить за то, что не встала и не ушла, когда он положил ей на колени цветы.
- Ай-яй-яй, - опять укоризненно сказал грузин. Он совсем не обиделся. - Такая молодая, а такая злая. Нет, я не продавал мандарины, их продает моя мама. Может быть, вы и против моей мамы? Моей маме восемьдесят лет, она ухаживает за садом и имеет право продавать мандарины. Разве не так? А, злая красивая девушка? Кстати, сейчас не сезон продавать мандарины.
- Тогда почему вы веселитесь?
- Просто я веселый человек. Кроме того, меня час назад назначили капитаном.
- Капитаном? - удивилась Ирочка.
- Ну да. Разве я не похож на капитана?
- Врете вы все.
- Ну вот еще. Показать корочки?
- Какие еще корочки?
- Ну капитанские.
- Мне-то они зачем? - пожала плечами Ирочка.
- Как зачем? Я собираюсь жениться на вас.
Ирочка улыбнулась.
- Ну вот, началось. Вы не оригинальны.
- Вы ошибаетесь. В кино действительно сложился такой трафарет. Командированный приезжает в большой город, женится на девушке и увозит ее в тайгу. В жизни же такие случаи не часты, поверьте мне. Так поедемте со мной? Через три часа самолет. Свадьбу отпразднуем в Ростове.
- Почему в Ростове?
- У меня там знакомый директор ресторана. Снимем на весь вечер зал, будем только вдвоем. Станем пить и танцевать.
- А потом?
- Потом улетим к маме в Адлер.
- А потом?
- Потом я буду плавать на корабле, а вы станете меня ждать. У меня маленький корабль. Неделю в море, неделю дома. Станем ездить в горы, ходить в гости. У меня много друзей.
- А потом?
- Потом? Гм… Потом вырастим парочку сыновей. К ним будем ходить в гости. Что же вам еще надо?
- А диссертация?
- Какая еще диссертация?
- Обыкновенная. Сейчас все пишут диссертации.
- Цхе! Мне не нужна диссертация. Я счастлив и без нее. А с вами буду еще счастливее.
- Почему вы так уверены?
- У вас хорошее лицо. Я умею отличить плохих людей от хороших. До того, как стать машинистом на корабле, я работал следователем.
- Ах, вот как…
- Да.
- Вы все заметили, кроме одного. Я замужем.
- Я заметил и это. По кольцу. Но у вас несчастливый брак.
- Почему вы так считаете? - Один цветок упал, Ирочка подняла его, положила на место, придавила букет рукой.
- Очень грустный вид. И за собой вы не следите. У вас немодные сапоги и на правой перчатке дырочка. Значит, вам некому и незачем нравиться.
Ирочка осторожно собрала цветы, положила их на лавочку и ушла. Человек не окликнул ее.
До кормления Шурика оставался час, а ей еще надо было зайти в "Шоколадную". Она и сама не знала, почему заходила сюда каждый день. Ей совсем не хотелось ни есть, ни пить. Наверно, ей нравилась сама атмосфера. Здесь не было, как в других кафе, суетливых, торопливо жующих, стучащих гнутыми алюминиевыми вилками о железные тарелки людей. В "Шоколадной" пили из миниатюрных чашечек аккуратно, не спеша, наслаждаясь напитком. И сдоба была здесь тоже аккуратная, свежая, красивая.
Ирочка выпивала чашечку шоколада, обмениваясь взглядами с другими посетителями, и как бы чувствовала себя причастной к какому-то тайному сообществу. Сообществу утонченных натур.
Но пора было ехать кормить Шурика-Смита. Ирочка допивала шоколад, обводила всех взглядом, словно прощаясь, - все отвечали ей таким же взглядом - и ехала на метро домой.
Дома она надевала повязку-удавку и под бдительным контролем мужа кормила грудью сына.
…В тот день, 12 апреля, Ирочка, как всегда, посмотрела в "Заре" какой-то фильм, села в троллейбус и отправилась в ювелирный магазин, чтобы взглянуть на бриллиант.
В том месте, где лежал камень, по-прежнему стояла молчаливая толпа. Ирочка приблизилась в первый ряд, и ей чуть не сделалось дурно. Бриллианта не было. Не было и таблички с золочеными цифрами 40 тысяч рублей. На месте бриллианта лежали сережки и рядом мятая бумажка, на которой небрежно, расплывшимися чернилами было написано: "1 руб. 27 коп."
- М-да, - сказал кто-то, - купили все же, - и часть толпы разошлась, но их места тотчас же заняли другие.
Ирочка выбралась на улицу. На душе было так скверно, так мерзко, словно это у нее нагло, подло отобрал бриллиант какой-то жестокий, властный, самовлюбленный человек.
В "Меховое ателье" Ирочка не пошла. У нее разболелась голова, и молодая женщина отправилась посидеть на бульвар Капуцинов.
На бульваре сегодня было многолюдно. Ирочка с трудом нашла свободную скамейку (она любила сидеть одна). Было тепло. Солнце припекало вовсю. Снег почти сошел и оставался только кое-где под деревьями вперемежку с коричневыми листьями. В мелких лужах на краях асфальтовых дорожек барахтались возбужденные воробьи. Лужи были голубыми, в них кое-где тополиным пухом плавали клочья облаков.
Ирочка откинула голову на спинку сиденья, подставила лицо солнцу и стала смотреть прищуренными глазами на пробуждающийся мир.
Человек шел, глядя себе под ноги, о чем-то думая, ступая прямо по лужам. В правой руке он держал огромный букет алых и кремовых тюльпанов, левой прижимал коробку с тортом, перевязанную бумажным шпагатом. На человеке был мятый коричневый плащ и мятая зеленая шляпа. Ирочка узнала Нуклиева.
- Нуклиев! - крикнула она.
Человек вздрогнул и оглянулся.
- Нуклиев, куда это вы так спешите?
- Вы? - удивился Олег Борисович. - Какая неожиданность… А я как раз к вам… Вот несу тюльпаны и торт.
- В честь чего?
- Сегодня же праздник.
- Праздник? Какой?
- День космонавтики.
- Ах, день космонавтики…
- Да. Это вам, - Олег Борисович протянул Ирочке букет тюльпанов. - Голландские… настоящие. Только что привезли из Амстердама.
- А не врете, Нуклиев?
- Сам прочел на коробках. Сегодняшнее число. И даже час. 9 часов утра. Наверно, на реактивном привезли.
Ирочка поднесла букет к лицу, зарылась в него.
- Пахнет пылью. Такой, знаете, сухой степью… чабрецом, полынью… Как в Донбассе… Я сама из Донбасса, Нуклиев…
- Это потому, что в Голландии уже лето, - сказал Олег Борисович и присел рядом с Ирочкой, не слишком далеко, но и не слишком близко.
- Разве лето?
- Почти… Я там был как раз в это время… Туристом. Вылетели из Москвы - зима, снег идет, а прилетели в Амстердам - жарко, цветы… Вы плачете?
- Нет.
- Вот слезинка.
- Это капля упала с ветки. Наверно, сок.
Ирочка достала из сумочки платочек и осторожно вытерла правый глаз, затем машинально взяла зеркальце.
- Тушь не растаяла, - сказал Олег Борисович.
- Нуклиев, - сказала Ирочка, - почему у вас плащ такой паршивый и шляпа какая-то уродливая.
- Разве? - удивился завкафедрой. - А мне казалось - они приличные, даже элегантные.
Ирочка опять поднесла к лицу букет.
- Нуклиев, сколько у вас денег?
- В каком смысле? - не понял Олег Борисович.
- На книжке… и вообще…
Ученый заколебался.
- Только не врите, Нуклиев.
- На книжке… пять тысяч. Зачем это вам?
- И все?