– Один-то один, да непростой. – Агафья отдёрнула занавеску, мельком глянула в окно, присела на табуретку. – Даёшь его продавцу, а тому кажется, что ты заплатил кучу денег. Хоть что продаст тебе, да ещё сдачу отсчитает, сколько скажешь. А потом человек отходит, хлоп по карману, а рубль опять там. И так до бесконечности.
– Классно! – восхитился Бутербродов. – А вы сами его видели?
– Этот рубль никто не видел. А кто видел, тот не скажет.
Тётка Агафья шлёпнула ладонью по столу, подняла мёртвого таракана. Открыла печную дверцу, кинула тельце в огонь. Раздался пронзительный вопль и треск, будто горела кожа.
– Кто это? – испуганно шепнул Андрей.
– Лазутчик, – спокойно сказала тётка Агафья, не уточнив, правда, чей. – Прошу, будь осторожнее. С Богом!
– До свидания, – Бутербродов вышел.
9. Это было вчера
Уже совсем стемнело. Снова припустил мелкий дождик. Врач быстро шёл по направлению к дому, держа над головой раскрытый зонтик. Свернул на свою улицу. Внезапно, впереди сверкнули фары, на него с огромной скоростью мчалась машина. Бутербродов попытался отпрыгнуть посреди узкой улицы, но ногу мёртвой хваткой засосала липкая грязь. Врач дёрнулся, упал в сторону, потянул на себя ногу обеими руками. Вот уже почти освободил её из липких тисков…
Тёмная иномарка промчалась мимо, переехав левую голень.
Врач потерял сознание.
* * *
Очнулся Андрей Васильевич в одноместной больничной палате. Медленно открыл глаза.
– Пришёл в себя, слава Богу! – рядом на табурете сидел человек в зелёной спецодежде и колпаке. – Как себя чувствуешь, Андрей Васильевич?
Бутербродов повёл глазами, узнал сидящего рядом коллегу:
– Голова кружится, слабость… ногу тянет… – Он попытался подтянуться выше на кровати, чтобы сесть и тут же скрипнул зубами. – Чёрт!
– Осторожно, Андрей Васильевич! – врач вскочил, поправил подушку. – У тебя связки разорваны на голени.
– Сколько времени, Николай Николаевич?
Человек в колпаке вновь присел, посмотрел на часы:
– Шесть часов вечера.
– Шесть часов ве… Не может быть! – поразился Бутербродов. – Кретин переехал меня, когда время подходило к восьми.
– Верно, – подтвердил собеседник. – Но это было вчера. Ты почти сутки был в отключке.
– Сутки!? – только успевал удивляться Андрей. – Сегодня вторник!
Врач кивнул.
– Но у меня сегодня должна была быть важная встреча!
– О встречах, Андрей Васильевич, придётся пока забыть. Я принесу твой мобильник, сможешь звонить.
Бутербродов наморщил лоб:
– И долго мне валяться?
– Завтра вернётся из отпуска Бумажкин, сошьёт тебе связки. Несколько дней покоя и можно выписывать. Правда, первое время придётся походить с палочкой. И то понемногу.
– Что, кроме Бумажкина, хирурги все повывелись? – с иронией спросил Бутербродов.
– Рыбакова замуж вышла в третий раз, отгулы взяла, Куцевич Серёжа запил…
– А Золотов?
– Дак, он уже неделю не работает. Питерская клиника переманила, – врач смущённо кашлянул. – Я бы сам сшил, но я лишь анестезиолог. Я могу заштопать ногу, но связки не для меня. Сложную операцию должен проводить профессионал.
В коридоре послышалась возня и через секунду в палату, в белых халатах, накинутых на плечи, вошли Антон и Артём. У Антона под халатом синела милицейская форма.
– Вы кто? Как вы прошли? – встрепенулся Николай Николаевич. – Я же приказал, чтобы никого…
– Мы его лучшие друзья, доктор, – миролюбиво произнёс Артём. – Посидим немного, оставим гостинцы, – он тряхнул целлофановым пакетом.
– Кроме того, я как дознаватель следственного отдела, должен снять показания с потерпевшего, – официальным тоном заявил Халюкин.
– Всё в порядке, Николай Николаевич, – успокоил гинеколог. – Пусть посидят.
– Ладно. Давайте недолго, – врач встал. – Андрей Васильевич ещё слишком слаб, потерял кровь. Необходим покой, чтобы набраться сил. – Он вышел.
– Привет, Бу, – милицейский сел на край кровати, бизнесмен на табурет.
– Здорово, парни.
– Сейчас мы твою слабость поправим, – подмигнул очкарик. – Барин, распаковывайся.
Бизнесмен достал из пакета пластиковые стаканчики, бутылку коньяка, оглянулся на дверь. Раздал тару, каждому плеснул, не забыв и себя. Поставил бутылку возле тумбочки.
– Я же не пью, – сказал Андрей, заглядывая в стакан.
– Смелее, Андрюха, – подбодрил Халюкин. – Слышал слова доктора – нужен покой? Коньяк – лучшее средство, будешь спать сладко, как в детстве.
– Ох, очкарик, ты мёртвого уговоришь! Помогите мне сесть повыше.
Артём поставил свой стакан на тумбочку, подхватил друга под мышки, подтянул.
– Спасибо, Барин. Ну, будем?
Все выпили.
– Как вы узнали, что я в больнице?
– Твоя соседка – Юлька, мне на мобильный позвонила, – ответил милицейский. – Когда тебя переезжали, она находилась у калитки дома и всё видела. Ты ж всего десяток метров не дошёл. Ну, она выбежала, вызвала "Скорую"… Кстати, откуда она знает, – Антон прищурился, – номер моего мобильного?
– Она всё про меня знает, – насупившись, сказал гинеколог. – Телефоны моих друзей, коллег, подруг. Что я ем на завтрак и когда хожу в сортир. Даже размер моего члена.
– Да ну!? – изумился очкарик.
– Честное слово! – перед Андреем всплыла сцена двухгодичной давности.
* * *
Большая Ностальгия в маленьком абзаце.
Бутербродов и Юлька сидели в креслах перед телевизором в гостиной. Прозвучали финальные аккорды музыки, на экране зажглась надпись: "Конец фильма".
– Спокойной ночи, Андрей Васильевич, – девица поднялась. – Завтра я приду.
– До свиданья, Юлька, – врач выключил телевизор с помощью пульта, тоже поднялся. Соседка вышла. Бутербродов закрыл за гостьей дверь. Вернулся в комнату.
– Тетрадь забыла с конспектом, – гинеколог взял со стола тетрадку. – Надо будет утром занести. – Он машинально пролистнул тетрадь, заинтересовался одной из последних страниц. – А это что?
Прочёл вслух:
– У него длина двадцать два и четыре десятых см, у меня глубина семь и две десятых см. Как совместить несовместимое?
* * *
Сцена пронеслась перед глазами Бутербродова и исчезла. Вновь одноместная больничная палата и любопытные лица друзей…
– Опекает, так сказать, тебя, – хохотнул Халюкин. – Значит, любит.
– Мне её опека, как больной зуб, – вымолвил гинеколог.
– Да брось ты! – воскликнул Артём. – Просто девчонка влюбилась. Ты у нас статный, красивый. Я её понимаю, это возрастное, пройдёт.
– Ты плохо знаешь Юльку, – усмехнулся Бутербродов. – У неё это никогда не пройдёт. – Он взглянул на очкарика. – Кто меня переехал, установили?
Милицейский отрицательно покачал головой:
– Юлька запомнила номер, но он фальшивый. Принадлежит машине нашего городского прокурора. Объявили в розыск чёрный "Ленд Ровер", – пожал плечами, – будем надеяться…
– Долго тебе здесь кантоваться? – спросил Артём.
– Неделю, минимум. У меня разрыв голенных связок, завтра операция.
В палату заглянул давешний врач:
– Ребята, больному надо бы отдохнуть.
– Идём, доктор, – друзья поднялись.
– Не скучай, мы завтра заглянем, – попрощался Артём. – Мы тут кое-что принесли, – он поставил пакет на тумбочку. – Фрукты, сок, короче, обычный набор для болящего.
Бизнесмен собрал стаканчики, запихнул в боковой карман пиджака, коньяк сунул за пазуху.
– Счастливо, – молвил Антон.
Андрей пожал руки, друзья ушли, он осторожно сполз на подушку.
* * *
Настойчивый голос шептал в уши под занудно-бодрую мелодию: "Книга самых-самых тайных желаний… не верь Агафье… – старой дуре… Мир у ног… счастье… Начни с неразменного рубля… исполни обряд… Она твоя… только твоя…".
;
– А! – Бутербродов резко открыл глаза, палату заливали лучи утреннего солнца.
Он скользнул глазами по сторонам, откинул одеяло. Пошевелил ногой, замотанной бинтами, согнул и разогнул. Тянущая боль исчезла. Андрюха спустил нижние конечности на пол.
В палату зашла синеокая медсестра:
– Доброе утро, Андрей Васильевич, – сделала большие глаза.
– Что вы делаете!? Вам нельзя вставать, у вас разрыв связок!
– Доброе утро, – поднял взор Андрюха. – Нет никакого разрыва, – он пошевелил стопой, – ошиблись вы. Видно, было небольшое растяжение. – Гинеколог, как был в трусах, вскочил, отбарабанил чечётку, пнул больной ногой по кровати. – Видите?
– Ах! – выдохнула сестра, прижав руку к груди.
– Принесите одежду, мне нужно домой, – распорядился Бутербродов.
– Надо сообщить врачу, – сказала девушка.
– Вас, кажется, Лена зовут? – сощурился гинеколог. – Вы были у меня на приёме в прошлом году.
– Вика, – произнесла сестра. – Вы мне лечили воспаление яичников.
– Послушайте, Вика! Пока вы сообщите, пока заполнят нужные бумаги, пятое-восьмое… куча времени пройдёт. Лучше я тихо уйду, Николаичу потом позвоню.
– Не знаю, – колебалась девушка. – Вообще-то, не положено.
– Дорогая Вика! Я ведь единственный гинеколог в нашем районе, – со значением произнёс врач. – И плановый осмотр медперсоналу подписываю тоже я… Если что, валите всё на меня. Мол, сам ушёл, не могла удержать… ладно? – Андрюха подошёл к сестре, нежно развернул, легонько подтолкнул. – Принесите одежду и никому ни звука.