Балаганов, руководствуясь наставлениями Бендера, бил наверняка. Посетив квартиру Сукиасова, он пленил его домработницу Глашу и выведал самые больные места ее хозяина.
- Ест, как не в себя, скажу я вам, только и успевай подавать ему, - рассказывала наемная хозяйка. - А о здоровье своем печется, бог ты мой! Через день не иначе перед работой бежит в свою поликлинику. Лекарств накупает!.. Книги по болезням всяким перед сном читает. Я, говорит он мне, должен долго-долго жить, чтобы как можно больше пользы обществу принести, так что и ты старайся мне вкусно готовить… Занимается этим… ну, как его… гогом из страны какой-то… Упражнения, значит, такие вот делает, - показала она как могла.
- А-а, спортивные?! - догадался Шура, смеясь.
- Вот-вот… Лучше бы мне больше платил, чем на лекарства рубли тратить, - вздохнула славная разговорчивая домашняя работница, которой за эту информацию Балаганов со своим спутником были несказанно благодарны. Уходя, Козлевич сунул ей десятку со словами:
- Уважаемая, это вам вместо лекарств вашего хозяина. И не говорите ему, что мы были у вас.
- А как же я скажу, когда так все вам и порассказывала, - заулыбалась добрая женщина, разглаживая полученную купюру.
И вот теперь молодой искатель подводного клада, вооруженный информацией добрейшей Глаши, пустился в объяснения своего визита.
- Прежде всего, передаю вам привет от Ивакина…
- Семена Александровича, - добавил Козлевич.
- Спасибо, как он там? Мы подружились, когда до перевода сюда я в Мариуполе работал, - кивнул Сукиасов.
- Нормально, кораблики делает, рыбку ловит, - лучезарно улыбнулся ученик великого Остапа. - Но наш визит не только для привета от него, Вениамин Гидальевич. Начну с истории. Много лет назад поляки, - указал он на Козлевича, - отыскали лекарство, делающее человека если не бессмертным, это только Христу - сыну Бога дано, то продлевающим жизнь человека за сто лет…
- Отыскали и нашли такое лекарство, чтобы сделать долгожителем нашего короля, - вставил довольно удачно Козлевич.
Балаганов одобрительно взглянул на него и продолжал развивать свою выдумку:
- Польский доктор - родной брат одного генерала… Он знает, - указал лгун и выдумщик, как и его командор, на Козлевича, - послал это лекарство своему родному брату - генералу, который служил у Врангеля в то время, он знает, - снова указал Балаганов на Адама Казимировича. - И послал не только лекарство, но и рецепт его, на случай, если доктор вдруг сам умрет по воле божьей… Ведь это каждого ждет, как вы знаете, Вениамин Гидальевич… - вздохнул тяжело Балаганов.
Сукиасов глазами полными невероятного интереса смотрел на бравого моряка, потрясшего его сообщением о сказочном лекарстве.
- И предчувствие доктора оправдалось… - печальным голосом промолвил Балаганов.
- "Матка боска", воскликнул генерал, получив сообщение о смерти своего брата-доктора, - вскочил Козлевич, говоря эти слова. И трагическим голосом повторил - Матка боска!
Сукиасов привстал и голосом театрального суфлера, как завороженный, повторил:
- Матка боска…
- Матка боска! - ударил себя в грудь снова Козлевич.
После этого рыжеголовый молочный брат Остапа продолжил:
- После смерти брата генерал стал беречь лекарства и рецепт долголетия пуще прежнего. Он хранил их в капсуле, ведь так, пан Казимирович? - спросил Балаганов, кивнув тому.
- Так, в капсуле, которую не могли взять ни огонь, ни вода, ни взрывы, - подтвердил "пан Казимирович".
- Но когда Антанта побежала домой, генерал со своими офицерами поплыл из Мариуполя на катере, - Сказал Балаганов, глядя на Козлевича.
И старший брат-компаньон тут же сообщил:
- Катер подорвался на мине и затонул, - взмахнул рукой Адам Казимирович, как бы подчеркивая всю трагедию, что вместе с ним ушла под воду и тайна лекарства долгой жизни человека.
- Да как же так?! - вскричал Сукиасов, всплеснув руками.
- Вот так, дорогой Вениамин Гидальевич, - сокрушенно покачал головой Козлевич. - Затонул, - печальным голосом добавил он.
- Затонул, - в тон своему старшему другу промолвил Балаганов, но тут же вскочил и твердо вскричал:
- Но мы его найдем! У нас правительственное задание, товарищ Сукиасов!
- Это точно! - встал и рубанул воздух рукой Козлевич.
- А я? Я как же? - заметал свой просительный взор то на одного, то на другого "моряка" Сукиасов.
- И вы, Вениамин Гидальевич, - снизил голос до шепота Балаганов. - Вы выменяли у соседа по причалу Иванина карту моря у Мариуполя…
- У лоцмана Семена Александровича, - вставил Козлевич.
- Вот на этой карте, может быть, и указано место, где затонул катер интервентов с генералом… вы понимаете, товарищ Сукиасов? - с удивлением смотрел на поникшего вдруг ни с того, ни с сего управляющего "Пенькотрестом" Балаганов. - Вам нехорошо? - спросил он, видя такую значительную перемену во всем облике борца за свое здоровье.
- У меня… у меня, - пролепетал после молчания Вениамин Гидальевич, - нет ее…
- А где она?! - вскричал рыжекудрый посланец Бендера, вскакивая.
- Где? - угрожающе потянулся к хозяину кабинета и Козлевич, шевельнув усами.
- Я обменял ее на "Популярную медицинскую энциклопедию"… - дрожащим от волнения голосом ответил Сукиасов. - Не знал я, не знал! - чуть не рыдающим голосом взмолился он. - Не знал я!
- Ну, хорошо, успокойтесь, успокойтесь, давайте спокойненько обсудим. Кому вы отдали эту карту, адрес?
- Адрес, Вениамин Гидальевич? - задал вопрос ласковым голосом Адам Казимирович, на какой он был только способен.
В кабинете воцарилось тягостное молчание, слышался только скрип под переминающимися ногами искателей подводного клада.
- Не знаю… - наконец пролепетал бывший владелец так нужной компаньонам карты. - Он приезжал к нам в командировку, разговорились, тоже интересовался историей…
- Историей интересовался, уважаемый руководитель треста? Фамилия, имя, отчество, откуда приезжал? - выпустил трель вопросов Балаганов, копируя своего командора.
- Откуда? Да с того же Мариуполя, товарищи. А фамилия его записана на этой самой энциклопедии…
- Это уже что-то… - вздохнул облегченно Балаганов. - Покопайтесь, покопайтесь в памяти, уважаемый, и вспомните все же.
Сукиасов наморщил лоб и компаньонам показалось, что они слышат, как заскрипели мозги в голове управляющего "Пенькотрестом". Козлевич и Балаганов с надеждой сверлили его глазами, но тот упорно молчал и наконец тихо прошептал:
- Нет, не вспомню, дорогие товарищи…
- Так, а по какому делу он приезжал? - спросил тоном следователя Балаганов.
- За нарядом на пеньку, естественно, - твердо ответил Вениамин Гидальевич. - Разве что вот моя секретарша вспомнит, она отмечала ему командировку. - Встал и вместе с "моряками" Сукиасов вышел в приемную.
Балаганов вместе с хозяином треста и его секретаршей и, конечно, не без участия старательного Козлевича провел настоящую следственную работу. В результате было установлено, что этот любитель исторических документов приезжал из того же Мариуполя за нарядом на пеньку для передачи его фабрике, которая крутила канаты, а затем поставляла их для морских судов. Фамилия снабженца была Батанов с инициалами И. К.
- Фуф, - вытер пот с лица Сукиасов, после того, как это было установлено.
- А как же имя и отчество? - тут же задал вопрос Козлевич. Балаганов с одобряющей улыбкой взглянул на своего старшего друга. А Сукиасов заверил:
- Да вы не волнуйтесь, я же говорил, что его полное факсимиле имеется на первой странице энциклопедии. За нарядом на пеньку он приезжал из Мариуполя.
- И мы из Мариуполя, и тоже за пенькой, - засмеялся способный ученик Остапа Балаганов.
И не соврал, так как ища повод для командировки, Остап узнал, что в Харьков многие командировочные сдут за нарядами на пеньку для канатов. И он убедил Пристройкина своим всезнающим морским авторитетом, что для морского клуба крайне необходимы прочные морские канаты, а для этого нужны наряды на пеньку. А наряды можно получить только в харьковском "Пенькотресте". И такой наряд уже был в руках двух искателей клада. На пеньку для кручения 5 километров каната. Которые, разумеется, ни клубу "Два якоря", а тем более добровольному обществу спасения утопающих, были вовсе не нужны. Но управляющий Сукиасов, заимев таких необходимых ему друзей, тут же снял эти пеньковые километры с фонда какого-то черноморского порта и с легким сердцем вручил их начальнику подводной экспедиции по подъему малых затонувших кораблей. Для этого он устроил у себя целое производственное совещание, говоря особенно начальнику сбыта о важности ведения подводных работ по подъему затонувших в войну кораблей. Его красноречие и довольно сносное знание этого дела не мало удивило не только Козлевича и Балаганова, но и самого Остапа Бендера, если бы тот присутствовал на этом совещании.
- Вениамин Гидальевич, - положила трубку секретарша, - вот телефонограмма…
- Все, бегу, бегу, дорогие, - прочел тот листок. - Меня срочно вызывают в главк. Вечером прошу ко мне за именем и отчеством этого самого Батанова.
После того как Сукиасов умчался по полутемному коридору в вышестоящую организацию, которая находилась на другом конце этого же коридора, Балаганов положил перед секретаршей свою и Козлевича командировки со словами:
- На каждую смешинку, полученную от прочитанных анекдотов, вы получаете дополнительно по месяцу молодой жизни.
Отметив командировки, друзья в отличном настроении вышли из приемной "Пенькотреста".