- Ей-богу, не знаю. Товарищ начальник, вы Савву Фадеевича Морева допросите. Он вам все и скажет, как я нашел, а он тут как тут радом.
- Где клад?!
Допрашиваемый молитвенно сложил руки. Следователь с невнятными ругательствами бегал вокруг него и тыкал кулаками в его лицо. Затем прокашлялся и хрипло заорал снова:
- Где клад? Говори? Где клад? Говори! Против Советской власти пошел?!
Твердослив, держа молитвенно руки отступал то в сторону, то к столу, то к следователю, мечущемуся вокруг него и глаза его были уже в слезах.
- У меня дети, я же не то, а чтобы хозяину угодить за это и отдал, значит, товарищ хороший!
Следователь сел на свое место и стал перелистывать дело. Он несомненно обдумывал, как ему вести себя дальше. И он начал страдальческим голосом:
- Эх, Твердослив, Твердослив… Тут написано, хорошим специалистом был… Сядь, тебе говорят! - вдруг закричал он. - Значит, утверждаешь, что клад нашел все же?
- Ага, копаю, а лопата: звяк, звяк, ну я того, а он тут как тут, как будто был - рядом и смотрел, выходит…
- Кто смотрел, кто, яспрашиваю? Твердослив Григорий?
- Так точно, он самый, хозяин, содержатель артели нашей.
- Ну, ну… - подбадривал допрашиваемого следователь. - Нашел клад? Вопрос понимаешь?
- Так точно, - прошептал кровельщик, - очень даже понимаем. Только я и говорю, а тут хозяин…
- Как его фамилия? Имя, отчество?
- Морев он, да главный артельщик наш, Савва Фадеевич. И огород он мне выделил самый лучший, я и говорю…
- Если ты сознаешься, что выкопал клад и скажешь, куда подевал? Кому продал? И ты свободен, донял? Ну? Сознаешься?
- Сознаюсь, - прошептал допрашиваемый и махнул рукой.
- Вот и хорошо, Твердослив. Я знал, что ты сознаешься. Так где клад?
- Так я же сказал, товарищ начальник. Мне можно идти? - встал кровельщик, повернувшись к двери.
- Постой, постой, ты не ответил на мои вопросы, Твердослив.
- Вы же сказали, чтобы я сознался, я это сделал, что еще?
Следователь вскочил и ударил кулаком по столу.
- Говори, где клад? Кому продал?
- Так я же и говорю, товарищ хороший, - развел руками тот.
Следователь взял лист бумаги и обмакнул перо в чернила.
- Ну-с, Твердослив, теперь мы приступим к официальным твоим показаниям. Кто твой хозяин?
- Морев.
- Кто он?
- Савва Фадеевич.
- Я имею в виду как хозяин? Чем занимается?
- Старший артельщик наш, строителей… и огородников… - добавил Твердослив.
- И ты продал клад ему, значит? - прищурил глаза следователь.
- Нет, почему продал? Копаю, а лопата звяк, звяк, а тут он, хозяин рядом, как будто стоял и ждал этого самого клада.
- Ага, наблюдал, значит, знал, что там зарыто что-то! И дальше что, Твердослив?
- А что? Хозяин все и забрал, что выкопал я, вот и сказ весь о кладе этом, товарищ начальник.
- Так, значит, твой хозяин Морев Савва Фадеевич и загреб этот клад выходит? - выкатил глаза на допри шиваемого умный не в пример другим следователь.
- Так я же и говорю, товарищ начальник. Сознаюсь. А чтобы против Советской власти - никак нет, - зарыдал кровельщик.
Следователь прогулялся вокруг стола и стал насвистывать "Мы смело в бой пойдем". Он молчал, затем отметил пропуск на выход и вяло сказал:
- Ступай, свободен, - протянул пропуск Твердосливу.
Следующим допрашиваемым был артельщик Савва Фадеевич Морев.
А после допроса его, дочь Василисы энкавэдистка Клара получила от своего начальства задание…
Глава X. КРЮЧОК ДЛЯ ВЕЛИКОГО КОМБИНАТОРА
Сидя в небольшом библиотечном зале ВУАКа, Остап листал очередной информационный сборник по нужной ему теме.
Рядом сидела девушка и вела конспект, выполняя студенческое задание, как думал он.
- Будьте любезны, - обратилась она к сидящему рядом Остапу, присмотрите, пожалуйста, за моими бумагами. Я пойду закажу литературу, - встала и направилась к барьеру приема и выдачи книг.
- Обеспечу сохранность, не беспокойтесь, - прошептал ей вслед Остап. Но в душе несколько был удивлен ее просьбой, так как охранять ее книгу и записи не было никакой необходимости в этом тихом зале с малочисленными читателями.
"Очевидно, шатеночка хочет просто найти повод для знакомства, - подумал он. - Ну что ж… Можно и пофлиртовать с ней. Не дурна собой, милая и симпатичная, ничего против не скажешь". Подумав так, он все же протянул руку и взял ее книгу, из которой его соседка так старательно выписывала что-то. Это была довольно увесистая книга без названия. Скорее всего подшивка статей и рефератов прошлых лет. Но каково же было его удивление, когда Остап на титульном листе этой книги-подшивки увидел черный штамп:
"Секретно. Для служебного пользования.
Выдается только по особому разрешению".
"Ах, вот в чем дело?" - понял теперь яснее причину просьбы соседки великий комбинатор. И хотел было познакомиться с содержанием страниц, но возвратилась соседка с кипой журналов в руках и он положил подшивку на место.
- Интересуетесь тоже? - с улыбкой взглянула на Бендера девушка.
- Да, когда увидел, - указал он на черный штамп.
- Подборка данных о древних ценностях, нумизматике… Есть кое-что и о царских ювелирных шедеврах…
- Да, но об этом имеется и в другой, не секретной информатике… - удивился Остап.
- Но здесь указаны предполагаемые места их нахождения, - пояснила девушка.
Они говорили шепотом, чтобы не мешать другим.
- Значит, предполагаемые места нахождения? - с ударением переспросил археолог-любитель и коммерсант антиквариатом. - Вот уж действительно интереснее интересного, - придвинулся ближе к соседке великий комбинатор.
Через некоторое время девушка уже не выписывала так сосредоточенно то, что она делала до разговора с Остапом. Подавляя в себе смех, она отвечала на шутки и каламбуры Бендера. А он говорил и говорил, не останавливаясь.
Библиотечный зал готовился к закрытию и читатели, сдав взятые книги, покинули его, библиотекарша с нетерпением поглядывала на засидевшуюся пару, а председатель ДОЛАРХа все еще болтал и болтал с Кларой, так звали его соседку.
- Уже закрываем, товарищи, - недовольным голосом объявила библиотекарша.
- Уходим, уходим, сдаем и уходим, - заспешили и Остап, и его знакомая.
Из здания ВУАКа Остап с Кларой вышел под руку. Он долго прощался со своей знакомой, томно глядя на нее в упор. Клара ему улыбалась и, наконец, ушла, попросив его не провожать ее.
Все, что великий комбинатор делал в дни, последовавшие после знакомства с Кларой, Балаганов не одобрял, но молчал. Не выражал свое отношение к этому и Козлевич. Считая, что поскольку молодой мужчина в расцвете сил увлекся девушкой, было вполне естественным.
- Наш председатель влюбился! - говорил Балаганов, видя, как Остап носил букеты роз в библиотеку. - А вдруг женится, что тогда?
- Погуляем на свадьбе, Шура, - поглаживал свои кондукторские усы Адам Казимирович и улыбался.
Бендер продолжал встречаться с Кларой, но не на улице, не у нее в доме, а только в библиотеке. На все его предложения пойти в кино, театр, ресторан и проводить ее домой, девушка со смехом отвечала отказом.
Это все больше и больше заинтриговывало великого комбинатора и он начал искать причину такого поведения своей знакомой. Но как не размышлял, как ни философствовал ни к какому-нибудь определенному выводу он не приходил. "Наверное, замужняя, - говорил себе Остап. - Но почему ей выдают для работы секретную литературу, а мне нет? И то, что она выписывает, не иначе как для служебных дел, а не для студенческих, - понаблюдав, определил он. - На вопрос, где учится? В ответ смех и только, без пояснений. И она не очень-то располагает желанием разрешить мне почитать эти служебные талмуды, - возмущался Остап, когда уже не раз пытался выписать кое-что из них. - Проследить за ней? - спрашивал себя он. - Нет. Могу испортить все дело. Заметит такой мой интерес к себе и даже садиться не будет со мной рядом. Поручить слежку Балаганову, Козлевичу? Ладно, потом", - решил Остап и продолжал свое библиотечное знакомство как и прежде, понемногу все же выписывая нужное ему из секретной информационной подборки. Особенно, когда Клара вставала и шла за новой литературой и в туалет заодно.
Бендер попытался, правда, и сам получить доступ к бумагам, проштампованным "секретно", но председатель ВУАКа отказал ему выдать такое разрешение, объяснив, что это не в его компетенции давать допуск к подобным делам. И что разрешение дается только по указанию НКВД.
Услышав аббревиатуру букв всесильной и грозной организации, в душе Бендера прошептал предостерегающий голос: "Держись подальше, Ося". И он, кивнув головой председателю, что все понял, вышел из его кабинета.
И вот однажды все объяснилось, все стало на свои места. Помог Великий Господин Случай.
Великий комбинатор полулежал на мягком кожаном сидении "изотты-фраскини" и мыслил. Как бы расположить больше к себе Клару, чтобы воспользоваться недоступными для него сведениями.
Услышав свисток постового милиционера, Остап выглянул из машины.
- Колонна военных, Остап Ибрагимович, - пояснил Козлевич, остановив машину.
От здания бывшего Института благородных девиц спускалась колонна красноармейцев. Видимо, они шли в баню, так как каждый из них нес под мышкой небольшой сверток.
Автомобиль и экипаж стояли на пересечении улиц Крещатика и Институтской и ждали, когда пройдет колонна.
- Никак это энкавэдисты, Адам, - всмотрелся в проходящих Остап.
- И я так понимаю, Остап Ибрагимович, - кивнул головой тот.