Как и в первом романе, этнографическая составляющая здесь тоже играет немаловажную роль. Однако на этот раз автор воссоздает не культуру отдельных народов, а исследует тесное взаимодействие нескольких культур, причем находящихся на разных стадиях развития. И все же в центре повествования здесь лежит уже не мир, а развивающиеся в нем характеры героев - в первую очередь юной Десси. Героине придется отыскать свой путь и свою роль в происходящих событиях, шаг за шагом на протяжении всех трех частей распутывая закрученный автором клубок сюжета, куда вплелись и государственный переворот, и нашествие варваров-дивов, и эльфы, и интриги магов, и личная жизнь самой волшебницы.
В своей статье "Герои, которых мы выбираем", опубликованной в приложении к любительскому журналу фантастики "Анизотропное Шоссе", Елена Первушина сформулировала мысль о том, что фантастику интересует лишь тот герой, который находится на грани, принадлежит одновременно миру реальному и миру непостижимому, неведомому, резко отличному от общепринятых представлений об окружающей действительности. В романе "Умри, ведьма!" она иллюстрирует эту мысль текстом - здесь сходятся сразу несколько таких граней, на стыке которых волею судьбы оказывается героиня. Автор вновь демонстрирует нам свое умение в рамках самой классической (и, что греха таить, навязшей в зубах читателя) средневековой фэнтези создать не только красивый и завораживающий мир, но и увлекательно описать приключения в нем вполне реальных и непохожих друг на друга людей. Живые и полнокровные персонажи вызывают неподдельный интерес, симпатию и стремление узнать об их дальнейшей судьбе и приключениях.
Впрочем, на этом месте автору предисловия пора остановиться - дабы не превратиться в рецензента и не начать пересказывать читателю сюжет, в который ему еще только предстоит окунуться…
УМРИ, ВЕДЬМА!
Наташе и Юле Фейгиным
и моей маленькой тезке,
если им это понравится
Три темноты, которых следует избегать женщине, - темнота ночи, темнота леса, темнота тумана.
Кельтский фольклор
Прочь, ведьма, прочь!
За гнилые болота,
За пни и колоды,
Где люди не живут,
Собаки не лают,
Петухи не поют,
Там тебе место.Славянский фольклор
Паденье - неизменный спутник страха
И самый страх есть чувство пустоты.Осип Мандельштам
Пролог
ЛЕТО. СТРАСТЬ
Ночь была такая, что вытяни руку, и пальцев не увидишь. Даже Меч Шелама - сверкающая полоса на небе - повернулся сегодня лезвием и казался лишь цепочкой тусклых жемчужин. Притихла, заснула маленькая лесная крепость. Вздыхая, рылись в сене коровы, вздрагивали во сне псы, изредка негромко плескала в реке рыба, да потрескивал на берегу маленький, желтоглазый, умело сложенный костер.
Человек, лежавший у огня, вдруг поднял голову и осмотрелся. У кустов, не приближаясь к границе светлого круга, маячила какая-то тень.
- Ты что здесь делаешь, пигалица? - сурово спросил человек.
- Не спится, - донеслось из темноты.
- Младая грудь томится? Гляди, добродишься - отец проснется.
- Ничего, небось не проснется. Погреться у тебя можно?
- А с чего это ты озябла? Говори путем, зачем пришла. Или спать иди.
- Я спросить хочу. Клайм, я тебе нравлюсь?
- Откуда мне знать? Я тебя и не вижу толком.
- Так мы лет десять, почитай, знакомы.
- То-то ты десять лет от меня по всяким темным углам и прячешься. Хочешь, чтоб я тебя увидел, иди ближе.
Из темноты, в неверный свет костра послушно вынырнула, махнув подолом нарядной юбки, девушка. Остановилась, теребя кончик бледно-рыжей косы, потом потянулась рукой к пестрым пуговицам на кофточке.
- Да погоди ж ты! - поморщился мужчина. - Хочешь, чтобы у всех водяников глаза от любопытства повылазили? Стой смирно, я и так все, что надо, вижу.
И, окинув критическим взглядом ее фигурку, заключил:
- Ничего. Толк будет. Скоро совсем созреешь. И достанется все это добро какому-нибудь славному парню, который отлично умеет выбивать перины.
- Ничего ему не достанется, - сказала девушка.
Она, не дожидаясь приглашения, опустилась на колени и протянула руки к огню.
- Вот как… - протянул мужчина, забавляясь, - что ж ты без мужа делать будешь, юница неразумная?
- А ты меня обольсти.
- Ага. Я - тебя, а ты - меня. И будем мы навек друзья. Не получится, милая. Я на тебе не женюсь. Колдуну жениться смысла нет. Дома мне не надо: мне весь лес - дом. А женщин на свете много.
- Так ведь и ты не единственный тут мужик, Клайм, - сказала девушка, улыбаясь. - Не единственный и не самолучший. Да я и не прошу тебя сватов слать.
- Так что ж тебе надо, в третий раз тебя спрашиваю?
- А я понову отвечаю. Не спится. Хочу с тобой спать.
- С чего ж это?
- Девки говорят, ты это здорово умеешь. Вот я и хочу проверить. А потом уходи - за штаны тебя держать не буду.
- А есть хоть с кем сравнивать? Да не красней ты, я же сам все узнать могу.
- Вот и узнай.
- А отца не боишься?
- А ты?
- Ох, рот-то тебе и вправду пора заткнуть. Ну, иди сюда, обольстительница.
ОСЕНЬ. ВЛАСТЬ
Такого, чтобы пес забежал в Храм Пантеон перед самой коронацией, еще не бывало. Впоследствии это сочли дурным предзнаменованием.
Но сейчас маленький кудлатый черныш повизгивал, жалуясь на холод, и жался, будто нарочно, к пьедесталу статуи Вольпана - покровителя охоты. Молодые служки не знали, что и делать.
Наконец один из старших жрецов махнул рукой и, пригрозив незваному гостю пальцем, велел: "Тихо сиди, а не то попросим твое сиятельство отсюда метелкой!" Песик, к немалому удивлению служек, тут же замолчал, припал к усыпанному тростником полу и благодарно забил хвостом.
На том и порешили. В осенние праздники и людям, и зверям позволялось многое: никто не знал, сколько из них не доживет до весны.
Осень в этот раз была ранняя, холодная. По узким улицам столицы вольно гулял западный ветер, и люди, толпившиеся у дверей Храма в ожидании молодого короля, стучали зубами и дули на замерзшие пальцы.
В Храме было не теплей.
Сайнем, Сын Неба и Маг Солнца, нареченный на Острове Магов именем Вианор - Указывающий Путь, ставший совсем недавно Хранителем Равновесия Эона, втиснутый в одну из ниш толпой таких же "почетных гостей", все время ощущал спиной леденящее прикосновение каменной стены.
Нишу с ним делила маленькая бронзовая статуя - одна из трех сотен богинь и божков Храма. Судя по полураскрывшимся цветам в волосах и знакам воды на одежде, то была богиня весеннего дождя.
Пар, заполнивший Храм от дыхания людей, соприкасаясь с холодным металлом, превращался в капли, и Сайнему казалось, что маленькая богиня плачет. Он хотел бы утешить ее, но не знал как.
В Храме звонко пели трубы, славя святость королевской власти. Их голоса метались под каменными сводами, создавая причудливое эхо и превращая торжественные гимны в бессмыслицу.
Королевича облачали.
Кожаная куртка. Кольчуга. Серый плащ. Фибула в виде копья - на плечо. Пояс. Золотая цепь с рубином "Волчий Глаз".
Родственники короля: троюродные братья, сестры, девери, невестки и свояки - выстроились в ряд, каждый со своим предметом в руках, и подносили их сначала Верховному Жрецу - для благословения, а потом наследнику - для облачения.
Королевская семья. Хардинги. Почти все они собрались сегодня в Храме, все уцелевшие в кровавых войнах за престол прошлого Эона. Все - и женщины, и мужчины - бывалые бойцы, волки-оборотни, много лет охранявшие Королевство от Напасти с Севера. От дивов.
Королевич был худеньким и бледным шестнадцатилетним мальчиком. Облачаемый в доспехи своего отца, он все больше и больше походил на огородное пугало. Он покорно позволял делать с собой все, что предписывали обряды, и только испуганно поглядывал на свою родню и жрецов Пантеона из-под длинной челки. Густые волосы до плеч - знак магической власти королевского рода - делали его лицо еще более длинным и худым. Если бы не надвигающаяся война, его, конечно, не стали бы короновать так рано.
Но облакопрогонники предсказывали малоснежную зиму. Значит, северные реки по весне будут скудны водой, и летом голодные дивы вновь придут на землю Королевства.
Вся столичная знать была, разумеется, тут же, и Сайнем чаще видел затылки своих соседей, чем короля. Впрочем, это не слишком его печалило. Главные герои сегодняшнего действа не переступали священного круга, в котором находились Королевская семья и жрецы. Нет, они стояли в первом ряду и сохраняли на лицах благочестивое и непроницаемое выражение, как и подобает людям, приближенным к великому таинству Королевской Власти.
Они - Кельдинги. Старгард Мудрый - бывший регент, Хильдебранд - его младший брат, главнокомандующий королевскими войсками и Рагнар - сын Старгарда.
Кельдинги сами не обладали магической силой, но умели приманивать удачу. Они были сказочно богаты. Их земли были лишь немногим меньше королевских. Их зеленые одежды (родовой цвет) так и сверкали золотом. И они были щедры. Их, а не малохольного короля-оборотня, обожала армия.
И многие из стоявших в Храме спрашивали себя сейчас: не поторопится ли новый король Кольдскег Хардинг, праправнук Харда Юного, расстаться со своими бывшими опекунами?