- Да я и не собиралась. Ты же знаешь, мне многого не надо. Так, поболтать по душам. Здесь редко бывают путники, к тому же он был один.
- Это ты так думала.
- Ну ошиблась я, ошиблась…
- Как тебя зовут?
Голос Ильтара отнюдь не отличался добродушием. Рон отрешенно подумал, что на эльфа это непохоже - женщина, кто бы она ни была, явно боялась Ильтара, а он этим беззастенчиво пользовался, все больше и больше ее пугая. В ответ на вопрос в тихом ночном воздухе прозвучало нечто странное, весьма похожее на переливчатое журчание ручейка.
- И что это значит? - Ильтар был холоден.
- Так меня зовут… - пояснил женский голос- А как выговорить мое имя на вашем грубом языке, я и не знаю. Ну, можешь называть меня Ручеек.
- Хорошо, Ручеек. Я прекрасно знаю, что ты собиралась сделать с моим спутником. Поверь, таких, как ты, я видел предостаточно. Ты не первая наяда, которая, на свою голову, попадается на моем пути. Кстати, Рон, ты ведь уже очнулся, верно? Можешь встать и познакомиться с нашей ночной гостьей. Имей в виду, кланяться необязательно.
Рон послушно поднялся. Поляна была ярко освещена "светляком" - магическим фонариком, который приплясывал над головой Ильтара. Свет был красивый, теплый - почти как солнечный. И сейчас гостью, неизвестно каким образом оказавшуюся на поляне, было прекрасно видно.
Это была невысокая девушка, довольно красивая, с чарующими раскосыми глазками и милым вздернутым носиком. Грива зеленоватых волос спускалась почти до земли. Под тонким куском полотна, являвшемся подобием одежды, угадывалась восхитительная фигурка. Она была боса, зато в волосах сияла изумительной работы диадема, украшенная искрящимися зелеными камнями.
Рон обернулся, обежал глазами поляну.
- А… а где Айрин?
- Айрин? Думаю, в Лебединой башне, - демонстратив но пожал плечами эльф. - А разговаривал ты вот с этой. Позвольте представить вам, сэр Сейшел, наяду, чье имя непроизносимо на нашем, как она выражается, грубом языке…
- Я никого не хотела обидеть, - прошептала Ручеек.
- Так вот, эта самая наяда, которая никого не хотела обидеть, буквально силой вытащила тебя из-за ограды. Если бы я не проснулся, друг мой, ты ушел бы следом за ней и спустя недолгое время оказался бы на дне ручья. Или озера. Скорее озера, верно, Ручеек?
- Ну, озера… Ильтар, я… я ведь отпустила бы его… правда…
- Конечно, она бы тебя отпустила, Рон. Видишь ли, перед нами удивительная наяда… наяда, которая говорит правду. Первый раз встречаю такую. И в последний.
В словах Ильтара было столько угрозы, что девушка съежилась от страха, став еще меньше и беззащитней. Рон лихорадочно пытался вспомнить хоть что-нибудь о наядах, хозяйках и хранительницах водоемов. Вспомнил он только одно - эти главы знаменитого "Бестиария" школы Сан он пролистал не читая. Очень жаль.
- Ты… ты меня… убьешь? - жалобно спросила Ручеек, с трудом выговаривая слова. Ее руки дрожали, а из прекрасных глаз ручьями катились слезы.
- Это хорошая мысль, - с каменным выражением на лице заметил эльф. Его рука теребила эфес меча.
Рон с удивлением отметил про себя, что наяда, несмотря на явную угрозу жизни, даже не пытается бежать. Она лишь тихо плакала, больше не моля о пощаде. Затем вдруг закрыла глаза руками и опустилась на колени, подставляя эльфу длинную, изумительно красивую шею. Рон почувствовал, как его начинает переполнять жалость к покорившейся судьбе наяде.
- Да отпусти ты ее, Ильтар… - тихо сказал он.
Эльф некоторое время молчал. Наконец бросил с нескрываемым презрением:
- Эй, ты… слышала? Сэр Сейшел отпускает тебя… за выкуп. Принесешь на рассвете. И имей в виду, если я хоть раз услышу, что в этих местах пропал путник… я тебя найду. А теперь убирайся!
Ручеек вскинула голову. Ее глаза лучились таким счастьем, такой необъятной, непередаваемой словами благодарностью, что Рон вдруг почувствовал себя страшно неловко. Нельзя так издеваться над живым существом, нельзя. Хочешь убить - убивай, но унижать вот так, намеренно и бесчеловечно - это подло. Хотя что, применительно к эльфу, означало слово "бесчеловечно", вот в чем вопрос?
Одарив рыцаря на прощание взглядом, от которого волна жара прокатилась по всему его телу, наяда стремительно метнулась к лесу, мгновенно растворившись среди деревьев. Рон с удивлением отметил, что эльф тут же утратил всю свою надменность и высокомерие, его лицо сразу же приняло обычное, относительно доброжелательное выражение.
- Она вернется? - спросил Рон, глядя туда, где еще мгновение назад между деревьями мелькал стройный си луэт.
- Нет, конечно, - улыбнулся эльф. - Обман - это вторая, если не первая сущность любой наяды. Но, думаю, я все-таки напугал ее. Некоторое время в этих местах ночлег будет безопаснее.
- Расскажи мне о них, - попросил Рон, не желая высказывать вслух мысль, что в недавних событиях кичащийся своим благородством эльф повел себя не слишком достойно.
Рассказ спутника был недолог. Наяды, произошедшие в далеком прошлом от духов воды, элементалей, созданных в помощь себе самим Торном, когда-то были явлением довольно распространенным. Почти каждый приличный водоем, особенно лесные озера, имел свою наяду… или, как их называли в простонародье, хранительницу. Вот чего эти создания на дух не выносили, так это соседства себе подобных. Может быть, именно поэтому к настоящему времени их осталось не так уж и много.
Тот, кто не был хорошо знаком с этими созданиями, видел в них доброжелательных, обаятельных, милых и словоохотливых существ. Хотя наяды и не являются людьми, они вполне могут называться женщинами - причем в них есть то, о чем веками безнадежно мечтали мужчины. Неувядающая красота, способная затмить признанных красавиц людей, да и, пожалуй, эльфов тоже. Неуемность в сексе и в то же время готовность подчиняться желаниям мужчины. Умение слушать, желание заботиться о своем любимом…
Тот же, кому на радость иль беду удавалось познакомиться с наядой ближе и, главное, уцелеть после этого понимал, что далеко не все то золото, что блестит. Магия, свойственная хранительницам озер и рек, действовала на людей весьма своеобразно. Обычно наяды заманивали в свои силки одиноких путников, внушая им образы, которые те хотели бы видеть более всего. Подкрепленный магией контроля, этот образ манил за собой, подавляя волю к сопротивлению. Да никто и не пытался сопротивляться, искренне считая, что идет вслед за прекрасной "знакомкой" по собственной воле и желанию. Постепенно потребность в таком внушении отпадала… Все чувства притуплялись, вытесняемые ощущением огромного счастья и умиротворения. Но самым печальным было то, что жили наяды в озере. И туда же приводили своих избранников…
- Что значит в озере? - удивленно переспросил Рон. - На островах?
- Нет, именно в озере. На дне. Видишь ли, их магия позволяет защитить своих возлюбленных от многого. Они же по природе хранительницы, в какой-то мере даже защитницы. Ты бы, сидя на дне среди водорослей, чувствовал себя столь же хорошо, как и на воздухе. И даже лучше, а со временем и вообще бы не понимал, как раньше мог существовать без такого счастья.
- Что в этом плохого… нет, я говорю не о себе, а вообще. Ну, в смысле, что прекрасная женщина, любящая мужчину, заботится о нем… Ведь многим большего и не надо, верно?
- Верно, - серьезно кивнул эльф. - Совершенно верно. Но они, наяды, существа ветреные. Рано или поздно любовник ей надоедает, и она бросает его. В этом все и дело.
- И что, ты хотел ее убить только потому, что она кого-то сделала несчастным? Тебе не кажется, что это слишком?
- Видишь ли, - вздохнул эльф, - когда наяда бросает своего любовника, это значит, что она бросает его совсем. В один миг - и навсегда. Если в этот момент он находится с ней на дне, то… В общем, вся магия наяды действует лишь на тех, кого она ХОЧЕТ беречь.
- То есть…
- Да, он тонет. Ручеек, когда сказала, что отпустила бы тебя, была искренна. Когда-нибудь это произошло бы. Только вот мало кто после жив остается. Да и те, кому по счастливится быть брошенными во время редких прогулок по лесу… В попытке вернуть эту прелестницу первое, что делает человек, это кидается за ней в воду. Как понимаешь, эффект часто оказывается тем же… очередным утопленником.
Рон долго молчал, осмысливая услышанное. Затем медленно, с неохотой произнес:
- Что ж, теперь я понимаю, почему ты хотел ее убить…
- Да ничего ты не понимаешь, Чар тебя задери! - вспы лил эльф. - Не хотел я ее убивать, не хотел! Ее магия не действует на меня, но ты что, думаешь, я не вижу, как она прекрасна! Это чудесное создание, их род столь же древен, как и наш, и их осталось так мало… Все, что я хотел, это напугать ее на время, чтобы она затаилась, чтобы в каком-нибудь окрестном селе не объявили на нее охоту и не попытались поймать обычными, вульгарными сетями. Думаешь, это так сложно? А все эти угрозы, позы, слова о выкупе… все это выеденного яйца не стоит. Даже если бы она угрожала лично мне, я никогда бы не поднял руку на это создание. А она ведь угрожала только тебе, да и то попытка эта у нее сорвалась.
Рон осторожно потрогал голову. Шишка должна была получиться знатной, дотрагиваться до больного места было весьма неприятно.
- Это ты меня саданул?
- А то кто же? Ты же шел к ней как привязанный!
- Кстати, почему ты не проснулся сразу? Помнится, кто-то говорил об очень чутком сне.
- Устал я просто, - пожал плечами эльф. - Устал… целый день в пути, ограда еще эта. Я бы, наверное, и не проснулся, если бы ты не пересек ее. Там не просто колючки были, я чувствовал, что могу не проснуться только оттре ска… поэтому наложил еще одно заклятие, сторожевое. Оно меня и подняло.
- Да, а зачем ты вообще с нее выкуп потребовал?