А самым обидным было то, что я преодолел ничтожное расстояние, которое мои конные преследователи могли бы покрыть за несколько часов пути.
На третий день мне стали встречаться прохожие. Сначала несколько бродяг в незнакомых военных мундирах, превратившихся в лохмотья. Потом двое всадников более-менее благородного происхождения, и даже мужчина, путешествующий на телеге. Всадники не удостоили меня своим вниманием, хозяин телеги окинул подозрительным взглядом, а парни в мундирах долго смотрели вслед, явно прикидывая, не стоит ли меня ограбить. И решили, что не стоит.
К полудню я нашел трактир. Удивительное дело - в заведение, в которое я бы раньше и не зашел, теперь меня отказались пускать. Пришлось звенеть мелочью в кармане, доказывая, что у меня есть деньги. Расплачиваясь за еду вперед, я понял, почему Гаррис не вручил мне мешок с золотом - в руках такого оборванца, как я, даже серебряные монеты выглядели подозрительно, и хозяин трактира наверняка принял меня за вора. Пока я ел - не помню, что именно, но было вкусно, - он стоял неподалеку и не спускал с меня глаз. Наверное, боялся, что я украду вилку.
В трактире было тепло и уютно, совсем не хотелось уходить. Но пришлось: слишком уж недружелюбно смотрел на меня его владелец.
К вечеру лес кончился, пришлось ночевать в поле.
Утром я проснулся простуженным. Меня бил озноб, из носа лилось непрерывным потоком, начав кашлять, я долго не мог остановиться. Замечательно, особенно если учесть, что убийцы уже идут по моему следу.
Я свернул с дороги и пошел куда-то в степь. Тупо, почти не соображая, что делаю. Просто переставлял ноги одну за другой. Спотыкался, падал в грязь, снова поднимался и шел дальше. Весна в Тирене казалась мне прекрасным временем года. Если становилось холодно или шел дождь, я в любое время мог вернуться в свои апартаменты и сесть в кресло рядом с горящим камином. В реальном мире от холода и дождя спасения не было.
Не знаю, сколько было времени, когда я упал в очередной раз. Упал и не смог подняться.
Да и черт с ним, подумал я, закрывая глаза. Какая разница, так или от руки убийц. Все равно умирать…
ИНТЕРМЕДИЯ
Император не любил тронов и тронных залов. Он до сих пор не определился, где будет находиться столица его государства, предпочитая перемещаться вместе со своей армией. Но иногда дела требовали, чтобы он какое-то время сидел на месте. В таких случаях Гаррис занимал ближайший королевский дворец и оккупировал самый большой кабинет, стараясь разобраться с текущими проблемами как можно более оперативно.
Несколько часов в день он отводил для приема посетителей, стараясь выслушать их побыстрее и так же быстро с ними проститься.
Сейчас Гаррис принимал у себя какого-то мелкого алхимика, которого для аудиенции во дворец приволокла стража.
Алхимик был испуган. Он не думал, что обычная проверка, проводимая каким-то мелким имперским чиновником, может закончиться визитом к самому императору.
Гаррис молча созерцал небольшую горстку серого порошка, лежавшую в центре его рабочего стола. Выражение его лица было задумчивым.
- Итак, вы изобрели порох, - сказал он, переводя глаза на алхимика.
- Сказать по правде, я еще не придумал названия, ваше императорское величество, - пролепетал алхимик. - Это просто порошок, который очень быстро горит.
- Он горит так быстро, что горение большой дозы этого порошка похоже на извержение вулкана, - сказал Гаррис. - За последние полгода вы уже пятый, кто изобретает нечто подобное. Что не может не пробуждать мое любопытство. Скажите, а каким вы видите практическое применение вашего изобретения?
- Я еще не думал об этом, ваше императорское величество. Порошок… э… порох получился в качестве побочного эффекта другого эксперимента…
- Философский камень искали? - поинтересовался Гаррис.
- Нет, я… Это сложно объяснить непосвященному… Простите, ваше императорское величество… А порошок можно использовать при прокладке дорог…
- Например, когда надо сдвинуть с места какую-нибудь гору, - подсказал Гаррис. - А как насчет военного применения? О нем вы не задумывались?
- Военного?
- Да, - сказал Гаррис. - Как вы думаете, с помощью вашего изобретения можно убивать людей?
- Я об этом не думал… Наверное, можно…
- Например, можно навьючить на одну лошадь несколько мешков с вашим порохом и запустить эту лошадь в лагерь противника. Представляете, сколько людей можно убить одним ударом?
- Но как? Ведь порох кто-то должен поджечь… Человек, который это сделает, умрет первым.
- Ну, добровольца всегда можно назначить, - заметил Гаррис. - Значит, подобная идея вам не претит? В принципе-то?
- Я… Как скажете, ваше императорское величество. Гаррис вздохнул.
Подобные изобретения ему не нравились, но игнорировать их нельзя. Они таят в себе слишком много опасностей.
Гаррис позвонил в колокольчик и вызвал начальника личной охраны.
- Капитан Хилл, я хочу, чтобы этого человека отправили к прочим изобретателям, - сказал он. - Заодно выясните, скольким людям он успел рассказать о своем открытии. Арестуйте всех, кого он назовет. Его лабораторию надо опечатать, все реактивы - изъять.
- Да, сир.
Впавшего в ступор алхимика пришлось уносить из временного императорского кабинета чуть ли не на руках. Потом капитан Хилл вернулся.
- Что еще? - спросил Гаррис.
- Доставили жрицу, которую вы захватили в Тирене, сир. Вы сказали, что хотите ее видеть.
- Любопытно, - сказал Гаррис. - Давайте ее сюда.
Голубая накидка сестры Ирэн стала серой, грязные волосы спутались, прося горячей воды и расчески. Впрочем, ванна бы не помешала и всему остальному - женщину везли явно не в королевской карете.
Ее руки и ноги были скованы кандалами, соединенными между собой цепью.
- Оставьте нас, капитан, - сказал Гаррис. Гвардеец коротко кивнул и исполнил приказ.
- Когда мы виделись в последний раз, вы выглядели лучше, - заметил Гаррис.
- Меня перевозили в клетке, как животное.
- Только ради вашей безопасности, - сказал Гаррис. - Солдаты моей армии - славные ребята, но они не ангелы и не евнухи. А вы - достаточно привлекательная женщина, даже сейчас. Впрочем, некоторые из моих вояк находят привлекательной и козу.
- Это такой завуалированный комплимент? - поинтересовалась сестра Ирэн.
- Нет, это такой факт, - сказал Гаррис.
- Вы воюете с женщинами?
- Если вы хотите общего ответа, то я воюю со всеми. Кто не со мной, тот против меня, а пол врага - дело десятое. Вы слышали легенды об амазонках? Представляете себе, все амазонки были женщинами, что никак не мешало им убивать мужчин. Не вижу причины, по которой я не могу воевать с женщинами. Лет двести назад вы заявили, что хотите равноправия, так получите его. Со всеми вытекающими последствиями. Но если конкретно, то с вами лично я не воюю. Разве кто-то бросался на вас с мечом, угрожая убить?
- Вы удерживаете меня против моей воли.
- Но это ведь еще не война, - заметил Гаррис.
- И что вы от меня хотите?
- Встаньте на колени, - сказал Гаррис.
Сестра Ирэн опустилась на колени. Цепи тихо звякнули.
Гаррис набил табаком трубку, задумчиво посмотрел на кучку пороха на лакированной поверхности стола, но все же поджег табак и выпустил к потолку клуб дыма.
- Ну, и почему вы это сделали? - спросил он.
- Потому что вы попросили.
- Согласно вашему учению, частичка вашей богини есть в каждом человеке, и каждый человек одинаково заслуживает поклонения, - сказал Гаррис. - Вы встали передо мной на колени, потому что искренне верите в декларируемые вами ценности? Или потому что вы боитесь наказания за неповиновение? Или почему-то еще?
- Вы и сами способны найти ответ.
- Верно. Но я хотел бы услышать вашу версию.
- Основная сложность человеческой жизни заключается в том, что мы далеко не всегда получаем желаемое.
Гаррис расхохотался.
- Вы здорово меня отбрили, - признал он. - Кстати, я не понимаю вашей религии.
- А какова ваша?
- Я не верю в богов, - сказал Гаррис. - Впрочем, в большую часть людей я тоже не верю.
- Во что же вы верите? Человек не может жить совсем без веры.
- Я верю в себя, - сказал Гаррис. - Я верю в то, что миром правит сила. Не идеология, не религия, не золото, но сила.
- И вы сами решили стать этой силой?
- Я стараюсь, - сказал Гаррис. - Кстати, вы можете сесть в кресло. Если вам угодно.
- Мне комфортно и так.
- Если вы думаете смутить меня или пробудить во мне жалость, то ошибаетесь, - сказал Гаррис. - Вам комфортно, ну и Эйлия с вами.
- Откуда вы знаете это имя?
- Я много чего знаю, - сказал Гаррис. - И вы не представляете, как это меня расстраивает. Не понимаю только, почему вы делаете такой секрет из имени своей богини. Сакральности в нем - ни на грош. Искусственное нагнетание атмосферы таинственности? Не вижу смысла.
- Такова воля богини.
- Не мне ее судить, - сказал Гаррис. - Я ничего не имею против богов и богинь именно потому, что я в них не верю. Вот если б верил, то наверняка возникли бы какие-нибудь претензии. Знаете, в чем заключается главная проблема любой религии?
- Я не считаю себя вправе говорить об этом.