На этом прощание можно было считать законченным, и я, взмахнув крыльями, направился прочь от восходящего солнца.
И подумать только, что уже на следующий день меня ждало первое приключение. Я, не останавливаясь, пролетел над деревнями Три Помойки (известной своим собором двенадцатого века, сгоревшим в тринадцатом), Четыре Помойки, Пять Помоек, Одна Большая Помойка. Кстати, согласно господствующей версии, вышеуказанные населенные пункты наименованы в честь легендарного князя Помоя, который неоднократно останавливался здесь на привал и знакомился с местными девушками; с тремя, четырьмя, пятью - соответственно длительности привалов - и с одной, но очень крупной (вариант: с одной, но по большому счёту). В пользу этой версии говорит тот факт, что на здешних полях, лужайках и сеновалах до сих пор находят в больших количествах оставленные некогда воинами Помоя монеты, спички, порнографические открытки, презервативы, предметы женского белья и похабные надписи, а брошенные ими пустые бутылки являются основной статьей дохода аборигенов. Альтернативная гипотеза, связывающая названия деревенек с пунктами складирования общественных отходов, отвергается местными историками как абсолютно неправдоподобная.
Далее протекает речушка Малая Простата, на берегу которой я встретил и утилизировал первую девушку. Облокотившись на восходящие воздушные потоки, я как раз погрузился в аппетитные воспоминания, когда появилась Она. Я сначала даже принял её за видение, столь она была прекрасна: шелестящие крылья, подобные широкому кружевному плащу и в размахе достигающие десяти метров, восхитительная причудливо изогнутая морда с тремя рядами острых лимонно-жёлтых клыков, за которыми скрывался дразняще тоненький раздвоенный язычок, вытянутое в полёте безупречных линий и пропорций тело, шесть стройных лап, пальцы которых украшали кольца с изумрудами каратов по пятнадцать, и длинный, плавно покачивавшийся на ветру хвост. Вся её шкура блестела и переливалась на солнце, как будто была покрыта драгоценными камнями. Собственно, её панцирь и в самом деле в соответствии с разорительной модой того времени усеивали драгоценности, но так, как я выразился выше, звучит поэтичнее. Именно о подобной драконессе мечтал я в эротических снах ранней юности, когда наш дворцовый доктор понапрасну пытался избавить Левого Полусреднего от отсутствующего у него эдипова комплекса. Увидав меня, крылатая дива на лету извернулась и, изменив курс, направилась в сторону леса, темневшего на юго-западе.
- О, несравненная! - воскликнул я, нагоняя беглянку. - Куда же вы стремитесь, покинув несчастного, который был мгновенно сражен вашим убийственным обаянием и укушен в сердце каждым из ядовитых зубов вашей дивной челюсти?
- Чего надо? - ответствовала она, одарив, наконец, взглядом выпуклых глаз с узкими желтыми зрачками; низкий хриплый голос гармонировал со всем её обликом и будил поэтические струны, дремавшие в глубинах моей души. - Ишь, какой галантный! Небось, из города?
- Нет, почему же? Наш дворец располагается, э-э, на пленэре. Прекрасный вид на поля, рощи, э-э, кладбище. Разрешите пригласить вас как-нибудь навестить наше семейство после моего возвращения из небольшого путешествия. У нас очень, э-э, мило, когда папа, э-э, не перепьётся. А теперь позвольте проводить вас до дому, чтобы знать, куда послать приглашение?
- Как же! Ишь, чего выдумал! Знаю я таких: сначала провожаться, потом поцеловаться, а после гинекологу стыдно показаться.
Каждым своим словом она очаровывала меня. В ней ощущались сила, мощь, красота и дикость первозданной природы.
- Учти: я девушка непорочная, но опытная. Нам в колледже курс полового воспитания читают, так что я теперь вся - сплошная самооборона без оружия. Ежели тебя хвостом двину - лишняя голова появится. Хотя от провожания яйца не несут, проводи уж. А то времена такие - и в лес невинной девице войти опасно.
И мы полетели бок о бок. Порой наши крылья соприкасались, и тогда моё сердце сладко замирало. В самой непроходимой чаще обнаружился каменистый холм, на склоне которого распахнулся зев пещеры. Я посторонился, пропуская даму вперед.
- Ну нет! - она глянула на меня подозрительно. - Давай-ка лучше ты первый.
Я пожал плечами и выполнил распоряжение. Едва мой хвост миновал горловину пещеры, как что-то тяжёлое мягко шлепнулось сзади. Стало совершенно темно.
- Блистательная, где же вы? Что случилось? Девушка, что за шутки, в самом деле? Мы так не договаривались.
Рядом послышались резкие шуршащие звуки, будто кто-то торопливо чиркал спичкой о коробок. Наконец она загорелась, и обнаружилась закутанная в неопределённое тряпье фигура с четырьмя конечностями и одной головой, которая, чертыхаясь, пыталась зажечь факел, криво закрепленный на стене. Я мог бы это сделать одним выдохом, но не все драконы обладают даром огнеметания, и до прояснения ситуации я решил попридержать особые способности. Факел затрещал и зачадил, кое-как освещая пещеру, и мой визави действительно оказался антропоидом с соответствующим количеством ртов, ушей, носов и глаз, одетым в шкуры и явно давно не мытым.
- Ну что, и ты попался? - легкомысленно осведомился он.
Идиотский вопрос!
Вместо ответа я прорычал сквозь зубы нечто нечленораздельное.
- Ладно, не сердись, это я так, чтобы разговор начать. Давай лучше знакомиться, всё-таки вместе срок тянуть. Мое имя - Макар Девятнадцатый Совершенный, но ты можешь звать меня просто: Макар или даже Мак.
Я представился.
- Слушай, Левый Полусредний, а почему у тебя такой огорчённый вид? Обидно стало, что так глупо попался? Да ты не комплексуй. Не ты первый, не ты последний. Тут до тебя и поопытней сидели. Просто у неё, у драконихи, значит, метода такая. Ловля на живца называется. Выйдет, полетает по округе, хвостом помашет - кого-нибудь из ваших и подцепит. Я уж многих здесь перевидал. Одна даже самкой оказалась. Лесбиянка, конечно.
- И ты сюда так же угодил, извращенец?
- Да нет, я сам пришел. Я, понимаешь ли, учёный. Тема диссертации: "Дракон как высшая стадия монструизма". Начал главу "Драконус вульгарис в его естественной среде пропитания" и решил собрать экспериментальный материал. Однако сам попался - в качестве подножного корма, думаю. Но, видимо, оставлен про запас.
- Подожди, с тобой все ясно, но мы-то, драконы, ей зачем?
Мне живо представились заманчивые картины жуткого сексуального рабства, в котором коварная обольстительница держит крепких молодых пленников, многократно возбуждая их бесстыдными ласками и доводя до оргазма по тридцать раз в сутки. Моя горячая молодая кровь воспламенилась, когда перед мысленным взором предстали сцены насильственного полового соития, которому она подвергает своих узников. Возможно, порой она приглашает столь же неудовлетворенных примитивным сельским бытом подруг, и они сплетаются с невольниками в коллективном экстазе. Ах, какое унижение драконьего достоинства!.. Увы, прозвучавший в этот момент ответ Макара развеял все иллюзии:
- Видишь ли, края здесь бедные, дичи мало, окрестные жители повадки вашего племени знают и всегда настороже, путешественникам тоже тут особенно делать нечего. А кушать хочется. Между прочим, дракон - это не только лапы, крылья, хвост и неуёмные сексуальные амбиции. Это ещё и несколько тонн сочного розового мяса, из которого добрая хозяйка всегда сумеет приготовить что-нибудь вкусненькое для себя и для семьи.
Каннибализм! Какая мерзость! Я прикрыл морду передними лапами, чтобы гуманоид не увидел слёзы стыда на моих глазах.
- Как?! - прошептал я дрожащим голосом. - Здесь питаются разумными существами?!
- Дошло, наконец, - устало кивнул он. - Кстати, мозг - это деликатес. Его и под маринадом можно, и с горошком, и с жареной картошечкой. Но всё-таки быстро она тебя захомутала, - сменил он неприятную тему на обидную. - С другими ей понадобилось дольше повозиться. С самыми недоверчивыми пришлось даже предварительно в брак вступать. А ты и поверил, что она невинная девушка? Да она уж замужем раз пятнадцать была. Но заканчивали все - и мужья, и не мужья - одинаково. Разнежится очередной избранник где-нибудь в конце третьего медового месяца у любящей жены под крылышком, бдительность потеряет, глядь - а он уже с гарниром под соусом пикан или на шампуре в компании помидорных ломтиков.
- О, женское коварство! - воскликнул я.
- И я говорю, - подтвердил он.
Три дня мы с ним просидели. Неплохой парень оказался. Если бы не его анекдоты, не знаю, как бы и выдержал. Кормили, что характерно, как на убой (еду проталкивали в крысиную норку). Однако на четвёртые сутки мое терпение лопнуло. Я уставился на валун, загораживающий вход, с такой яростью, что, казалось, его отшвырнет миль на десять. Однако он стоически выдержал мой взгляд и не шелохнулся. И напрасно, потому что в запасе у меня было ещё кое-что, и этим кое-чем, доведенным яростью до сверхвысоких температур, я дохнул на преграду. Этого не перенёс и камень осыпавшись грудой осколков. Сметая их с пути, я, как пробка от шампанского, рванулся в дыру, и Макар едва успел ухватиться за кончик моего хвоста. Как он не свалился в начальной фазе полёта - ума не приложу. Было бы жаль, у меня в его отношении имелись свои планы, о которых скажу позже.
- Ну что, - спросил он, довольно ловко перебираясь ко мне на спину, - куда полетим?