Все системы приема информации были отключены, стены стали совершенно непрозрачны и нарисовали движущиеся картинки с внутренней стороны, нарисовали сами на себе. Они заботились о людях. Но на четвертый день от картинок стало тошно.
– Я так не могу больше! – сказал Анжел и ударил кулаком в стену.
Картинка разбрызгалась, помигала и задвигалась снова.
– Поздравляю, сила удара триста килограмм, – ответила стена.
Анжел заколотил в стену изо всех сил.
– ААААААААА!!!
– Частота ударов – два раза в секунду. Вы хороший спортсмен.
– Заткнись, а то убью! – сказал Анжел стене и пошел к командиру.
Командир сидел в кресле и читал. Конечно, он привык читать, ему не скучно.
– Я больше не могу! – сказал Анжел. – Мы прилетели действовать или сидеть взаперти? Еще немного, и я взорвусь. Я сейчас взорвусь как бомба! Я хочу кого-нибудь разорвать на кусочки, мне все равно кого! Дайте мне кого-нибудь!
У Анжела были розовые и чуть-чуть бешеные глаза, как у большинства альбиносов.
Орвелл посмотрел на него и решил позволить. На этой Бэте со всеми творится что-то неладное, лучше не рисковать. Он представил себе, что случится, если…
Если повезет, этого не случится.
– Хорошо, – сказал он, – выйдешь, но я не снимаю защитного экрана. Будешь выходить несколько раз в день и докладывать обо всем, что увидишь, особенно обо всех изменениях.
Анжел сразу повеселел. Он сходил в зал тренажеров и сломал там один, самый кволый (давно хотелось сломать), потом покрасовался перед зеркалами, смазался кремом для загара и отправился загорать во дворик. "Дворик" – так называли безопасное пространство внутри экрана. У любого настоящего альбиноса кожа может быть только белой или розовой, но Анжел регулярно принимал таблетки для загара. Мышцы выглядят эффектнее на загорелом теле. Он взял с собой бинокль, хотя командир и запретил. Подумаешь, раскомандовался. "Пока еще командуешь ты" – так сказал Коре, а Коре знал, что нужно сказать и кому.
Выйдя во дворик, он лег на траву и стал загорать. Солнце палило немилосердно. Ни одного облачка в небе. Совсем рядом море. Настоящее море, идеальный курорт. Это же что-то особенное!
Он перевернулся на грудь и стал думать дальше. Надо что-то изобрести.
Нельзя быть в двух шагах от моря и не купаться. Это же просто самоубийство – так жариться под солнцем. Он вспомнил цвет чистой морской воды и застонал от воображаемого удовольствия. Вотом вспомнил ее соленый вкус и застонал снова.
Нет, так дело не пойдет. Он вернулся на корабль и прошел к командиру. Командир все еще читал книжку. Интересно, ту же самую или другую? Анжел не прочел ни одной книги за свою жизнь, даже тоненькой, и поэтому слишком смутно представлял процесс чтения.
– Ну что, увидел? – спросил Орвелл.
– Да, увидел, – ответил Анжел, – там, у моря.
– И что же у моря?
– Там кто-то шел и что-то черное шевелилось. Я должен пойти проверить.
(Системы слежения выключены – хочешь-не хочешь, а придется поверить любому враку.)
– Я думаю, не стоит далеко уходить.
– Мне показалось, – продолжал врать Анжел, – что там была женщина. Она сидела, она не могла идти. Или только показалось.
Женщиной могла быть только Кристи. Командир обязательно поймается на этот крючок. Ага, вот и поймался.
– Ладно, но пойдешь сам. И будь осторожен. Оружие?
– К черту оружие! Если встречу кузнечика, сверну ему шею. Ты же знаешь, командир, что я оружия не люблю.
Анжел был склонен к фамильярности.
Экран на несколько секунд исчез, хлопнув, и Анжел оказался на свободе. Он радостно вдохнул полной грудью (так, будто настоящий воздух был только здесь) и быстро пошел к морю. Он даже напевал песенку, из которой хорошо помнил только три строки.
Он был очень ловок и без труда прыгал с камня на камень, спускаясь. Там, внизу, совсем пустой морской берег, ветер, волны, галька, крабы, быстрые мелкие рыбки, которые не пугаются людей и позволяют себя разглядывать. Там…
Он продолжал мечтать и не заметил, как оказался у самого берега. Оставалось преодолеть лишь крутой склон метров в тридцать высотой. Слишком крутой, чтобы спускаться без веревки. В конце концов, я вам не скалолаз. Придется чуть-чуть обойти. Вон через тот бугор; за ним должен быть спуск.
Анжел стал снова подниматься на небольшой холм. Поднявшись, он замер, пораженный красотой пейзажа. Глубоко в море уходила невысокая голубая горная гряда, лысая по хребту. В конце гряды, там, где она поднималась всего выше, отломилась скала и встряла в морское дно. Отсюда – маленькая, а на самом деле метров двести в высоту. Посредине кряж проседал и в самом низком его месте была плоская площадка. На площадке стоял настоящий большой космический крейсер, почти готовый к полету. Были видны мелкие механизмы, черными точечеками ползающие туда-сюда. Вот это новости! Анжел свистнул.
Потом он все же спустился к морю и искупался. Грех ведь не искупаться, если пришел. Наплававшись и размяв мышцы, он снова поднялся на холм и стал разглядывать крейсер в бинокль. Людей не видно, одни механизмы. Явно готовится к полету. Это местный, Бэтовский. Стандартная модель дельта-12. Отличное вооружение, получше нашего. Конечно, Зонтиков у них нет. Зато есть пушки.
Кстати, пушки?
Пушки медленно разворачивались в его сторону. Нет, так мы не договаривались. Анжел лег в траву и отполз в сторону. Пушки снова отвернулись.
Вот так-то лучше.
Ему опять стало жарко и он еще раз полез в воду. Что с того, что неподалеку вырос военный корабль. Он все равно готовится к полету, а значит, занят делом и будет занят еще несколько дней. Несколько дней – это предостаточно времени для купания. Он перевернулся на спину и поплыл в открытое море. Длинне белые кудри приятно щекотали спину. Хорошая штука – жизнь.
Беспечность была для Анжела нормой жизни. И, как ни странно, часто беспечность выручала – даже там, и особенно там, где точный расчет ломал себе зубы. Жизнь это игра и в жизнь надо играть – так бы сказал Анжел, если бы был способен выражаться философически. Он уже отплыл очень далеко от берега и все прибрежные скалы были как на ладони. Вон что-то ползет, послали все-таки за мной, хотя поймать. Фигушки вам!
Он поплыл к берегу. Расстояние сокращалось и сейчас уже было видно, что послан обыкновенный одноместный вездеход с одной пушечкой малого калибра.
Вездеходу приходилось туго: береговой полосы практически не было, а переползать через камни, которые больше тебя самого – нелегкое занятие. Анжел плыл быстро и пенисто, как торпеда. Добравшись до берега, он даже слегка запыхался, только слегка. Вездеход попробовал пальнуть в человека, но не попал из неудобной позиции.
Анжел посмотрел вверх и прикинул обстановку. Ситуация была стандартной, просто как на тренировочных сборах. Он положил большой плоский камень на нужное место, а сверху положил бинокль. Потом стал карабкаться по склону. Взобравшись, он приналег плечом на камень и убедился, что камень шатается. Порядок. Сбежать я всегда успею, этому придурку ни за что не взобраться по крутому склону.
Вездеход подошел и остановился. Сейчас они выйдут и подойдут к оставленной вещи. Что-то не выходят. Тем хуже для них.
Анжел придавил камень; камень пополз и прогрохотал вниз. Раздался железный лязг – точное попадание. Жестянку слегка сплющили, будет знать, как охотиться за людьми.
26
К вечеру Анжел вернулся и принес с собой левое переднее колесо с торчащим обломком оси. Евгения сняла стереошлем и сразу заметила, что колесо "не наше".
– А вы что думали? – возмутился Анжел, что я там на морском песочке лежу, да? Да меня четыре раза чуть не расстреляли. Я весь день жизнью рисковал, добывая информацию.
– Информацию, – сказал Дядя Дэн.
– А что?
– А вот как раз информацию добывать не стоило.
– А я ее и не добыл, я только рисковал жизнью. И все зря, – быстро нашелся Анжел.
– Ладно, – сказал Орвелл, – давай, рассказывай.
– Значит, рассказываю. Там на берегу, километрах в пятнадцати от нас, стоит военный крейсер. Там и раньше была площадка, но крейсера не было.
– Точно, – сказал Гессе, – там космодром на семь взлетных мест. Все может быть использовано в военных целях.
– Вот и я то же говорю, – продолжал Анжел, – это боевой. Но он еще не готов, только собирается лететь. Я подошел поближе и открылся. Они хотели вначале выстрелить, а потом решили взять меня живым. Но меня ведь не возьмешь. Я рвздолбал их железяку и принес вот это колесо.
– А люди? – спросил Гессе.
– А людей не было.
– Но одноместные вездеходы не катаются без людей.
– Но это уже не мое дело, – ответил Анжел напыщенно, сел и замолчал.
Придется снова включать системы, – подумал Орвелл, – снова техника без людей. Снова бешенный бульдозер без водителя. Вот это как раз оправдывает наше присутствие здесь.
– Итак, – сказал он, – пора браться за работу. Этот крейсер готовится к полету на Землю. Сейчас мы попробуем с ним связаться, но, я думаю, это бесполезно. Мы здесь для того, чтобы зараза не распространялась. Мы санитары. От нас зависит жить или умереть Земле, нашей родной Земле…
– Не надо столько громких сллов, капитан, – сказала Евгения. – Придется лететь, я правильно поняла?
– Возможно.
– Тогда я им покажу.
Она снова надела стереошлем.